Я, муж, сестра и моряк

Мы живем на юге, в Севастополе. У меня есть муж. Он на восемь лет моложе меня. Раньше мы были голливудской парой – красивые, счастливые, в меру богатые и безнадежно фальшивые. Теперь мы несчастны, бедны, по-прежнему красивы. Зато очень настоящие.
Все началось в тот день, когда моя сестра дошла до того, что призналась в любви одному очень некрасивому моряку. Ему пятьдесят два года, ей – шестнадцать. Клянусь, она сумасшедшая. Он в тот вечер сошел на пристань… Она видела его раза три в жизни. Мы почти ничего не знали о нем, потому что встречали его только в гостях у знакомых. Я все пытаюсь, пытаюсь и никак не могу вспомнить, как мы познакомились. Море. Море, море, черт возьми! Только море имеет смысл. Пятнадцать человек на сундук мертвеца… Йо-хо-хо…
Муж: «Запри ее где-нибудь». Она долго рассказывала нам, как пойдет к нему и что скажет. У нее не бывает секретов. Мы знали день и час. Я заперла ее в комнате и ушла гулять на берег. В детстве я мечтала об ожерелье из ракушек – у меня всегда были тривиальные мечты. Еще я хотела мужа и детей. Ха! «Выхожу замуж через неделю», «Муж? Он у меня такой… ух!», «Браслет? Так это мне муж подарил…» – как звучит, а? Клянусь, теперь я скорее сразу выкинулась бы из окна, не доходя до загса.
Йо-хо-хо и бутылка рому… Бутылка? Где моя бутылка? Она (не бутылка, а сестра) убежала к моряку, конечно. Ей же на все плевать – на меня, на мужа, на свое достоинство.
 Да, наш моряк… Господи, что же они – мы! – все в нем нашли? Походка вразвалку, хриплый голос, грубо очерченный рот. Интересно, как бы выглядел труп в свадебном платье?
Вечером играли в карты, я читала роман под названием «Страсть на каком то берегу». Котлеты подгорели. Я с изумлением и какой-то неловкостью думала о шершавых губах моряка, приближающихся ко рту сестры. Муж: «Да, дорогая. Что, дорогая? Ты ее все-таки отпустила? Вот теперь принесет кое-что в подоле, замуж не выдадим уже никогда. (по телефону): Нет, это я не тебе. Завтра? (интимно, подразумевая, что я не слышу): У нас небольшие семейные неприятности. Скорее всего, не получится».
Наступила ночь. Кто-нибудь помнит ту ночь? Я ее помню кое-как. Если бы кто-то мог помнить за нас и потом кусками отдавать нам воспоминания… Было позавчера, а кажется, что три-четыре тысячи лет назад, когда тут плавали и пили вино греки. Кстати, о вине: муж принес откуда-то божественное вино. Я думала о грубых, с запахом соли, пальцах моряка, о щетине на его щеках и подбородке и пыталась писать небольшой рассказик – этого удовольствия меня тоже практически лишил марш Мендельсона. Ничего не получалось, а мне приспичило написать и отнести в свое старое издательство – вдруг вспомнят обо мне и опубликуют. Неужели я действительно в это верю? Пилила ногти и выщипывала брови, точно помню.
Муж (взял мою ладонь и прижал к своей груди): «Когда она вернется, давай объясним ей, что она только выставляет себя дурой и ставит человека в неудобное положение». Часы почти не тикали – наверное, потому что была уже настоящая ночь, черная. У самой кромки воды, там, где сверкание песка меркнет от накатывающих волн, валяются древние обломки амфор. Наверное. И золотые монеты на дне… Где-то там была сестра с чужим мужчиной. Муж попытался меня соблазнить – хм, странно и неправильно. Все знакомые знают, что во время близости я чувствую себя, как на операционном столе. Но он проделывал это так резво, что я бросила в него книгой. За то, что у него до отвращения нежные руки и рыжевато-золотистые, с блеском мягкого металла, волосы. Ненавижу.
Мой моряк не додумался даже до того, чтобы использовать сестру по назначению. Благородство? Вероятнее, простая лень. Человеку в этом возрасте не до малолетних идиоток. Сейчас расскажу…
Выстрелом хлопнула дверь. Лицо сестры с неестественно посветлевшими глазами. «Да, да, да. Да! Он меня послал куда подальше, да!». …И бутылка рому… «Ты слишком умна, жена (она выделила это слово ужасным оттенком), поэтому ты мне не помешала как следует!». Взмахнув волосами, унеслась к себе. Мы с мужем пили кофе. Я думала о некрасивом лице моего моряка, который так просто и лениво отказал шестнадцатилетней сестре. А отказал бы он мне? Знаю одну индийскую легенду на этот счет, но рассказывать не буду, нет сил. Понимаете? Нет у меня больше никаких сил ничего говорить.
Вечером муж ушел туда, куда его никак не отпускали небольшие семейные неприятности. Молчание во всем доме. Хоть бы кто мне помог… А то одиночество сожрет меня к чертовой матери. Чувствую, сожрет.
Сестра утопилась ночью. Прямо там, почти у самого борта белого высокого корабля.

Почему-то распахивается дверь. Кому здесь может что-то понадобиться? Сестра стоит на пороге. «А, это ты», – говорю я спокойно. – Как утопилась?»
Недоумение в темно-карих глазах.

Оказывается, сестра и не бегала к моему (хотя какой, он, к черту, мой?) моряку на свидание, которого он не назначал, и он ей не отказывал, и она не топилась у борта корабля…
Оказывается, это я немножко сумасшедшая спившаяся (они говорят, начавшая выздоравливать – в остроумии им не откажешь) женщина. Так мне объяснили. Завтра его корабль уйдет в плавание. Боже мой, как хорошо! Они говорят, что это мое больное воображение вытворяет со мной такие штуки, что все скоро будет в порядке и я вернусь домой. Ошибаются. Туда я не вернусь, лучше поплыву на высоком белом корабле искать моряка.