Я помню...

Последние секунды молча в глаза смотрел,
Плевался кровью и сжимал мне руку.
Я знаю больно, но он как всегда терпел.
Терпел и я, но не представлял разлуку.

Ведь уже 10 лет прошло как знакомы.
Помню еще малолеткой на вокзале
Увел пятак из под носа у Ромы.
Нас тогда за драку первый раз повязали.

А потом как обычно, стали братьями,
Последней крошкой хлеба с друг другом делились.
Каждый день расставались, встречались объятьями.
Бывало даже ругались, но тут же мирились.

Помню первые деньги сворованные,
В автобусе у какой-то бабули после пенсии.
И у бухого мента пагоны оторванные,
Золотой крестик мужика, сдохшего от эпилепсии.

Как кулаки разбивали о чужие головы,
А потом разговоры, слезы и радость.
Как бились за территорию на казанском с новыми.
И за душу не трогала любовь и жалость.

Помню очередь из парней в хозтоварах.
На мелочь пакет целлофановый и тюбик клея.
Половина из них щас сидит на нарах,
Другая под землей лежит тихо тлея.

Помню Настьку, ту самую первую.
Ведь влюбились в нее оба без памяти.
Помню ночь, ту самую нервную.
Шас о чем я вы все думаю знаете.

А потом обоих судили за кражу.
Вместе сидели в одной тюряге.
Помню мамки Ромкиной фотки пропажу.
То, чего так не хватает бродяге.

Ведь он каждый месяц писал ей письма.
Писал, клал в конверт а в адресе пусто.
«Скучаю, люблю, не могу… отзовись, ма!
Ведь ты где-то есть, мне без тебя грустно!»

Если бы была она сейчас рядом,
Считала последние секунды сына,
Для нее бы жизнь сразу стала адом,
Но наверное у нее там другая картина.

А вместо матери я возле тела склонившись,
Вытирая слезы прошу у Бога прощенья.
Залечу душу снова в умат напившись,
А суки за убийство друга пусть ждут отмщенья...