Вот. или второзаконие от тимофея

 ВОТ (Второзаконие от Тимофея)
На улице было уже темно. Павел Барышников, а ныне - купец первой гильдии, как и положено пьяному человеку, вышел из питейного заведения, слегка покачиваясь. Оглядевшись по сторонам, в поисках запряжённой пары лошадей с угодливым извозчиком, он заметил двух молодых людей, непонятно одетых и прогуливающихся вдоль улицы. «Нет, это не караул… - подумал он и начал искать глазами служивых, которым положено было находиться в этом месте, - это, скорей всего, те, кто будет меня грабить…» Служивые же находились далеко от положенного места, ведя милую беседу с какой-то дамой, лицо которой было скрыто вуалью. Павел достал из внутреннего кармана кафтана солидную пачку денег, пересчитал её слюнявыми пальцами и двинулся в сторону спасителей, обратив внимание на ещё двух персонажей происходившей сцены – два пьяных вахлака о чём-то спорили в подворотне соседнего дома. Павел пытался вспомнить: что нужно делать в первую очередь – звать извозчика или подойти поближе к караулу, чтобы те вовремя схватили грабителей?
- Извозчик! Подь сюда! – крикнул он, одновременно двигаясь в сторону служивых.
Те двое грабителей уже явно не успевали. «Сами виноваты… - подумал Павел, - они должны были находиться рядом, а не чёрт знает где… А извозчик должен у меня спросить: Куда едем-с? А я ему отвечу… »
Неожиданно для всех окружающих, на Павла налетели те двое из подворотни и начали грабить.
- Караул! Грабят! – закричал Павел, как и было положено, в сторону служивых, ожидая дальнейших событий.
Удар по голове, чем-то железным - ни кем не предусматривался и, если бы не дурацкая шапочка на голове…
- Караул! – крикнул он угасающим голосом, и последнее что он увидел – это была яркая светящаяся реклама «Добро пожаловать к нам».
Оператор снимал происходившую сцену, размышляя: Когда успели переделать сценарий? И почему его не предупредили?
Все участники съёмок опомнились поздно, когда грабители уже скрылись. Сцена получилась реальной, но не по сценарию. Павла увезли в больницу, а на месте съёмок уже работали следственные органы.
Так начиналась мистическая история фильма, который так и не был снят окончательно. Во все сцены вмешивалось непредвиденное и непредсказуемое провидение.
 *
Тимофей Городулькин много раз задумывался: что он сможет сделать для мира, какую память о себе оставит? Уходя от людской суеты, он неоднократно приходил к собственным суетливым мыслям. Но как быть, если его мысли остаются не услышанными? Если мысли, пролетающие в мыслях одних людей - яростно продвигаются в массы, создавая эталоны правильной жизни, то мысли других остаются в их измученной душе. «А ведь мир мог бы жить по-другому… - размышлял Тимофей, - стоит только показать, и люди изменятся…». Пока он размышлял – всё так и было в его представлении, но как только реальность общественной жизни омывала его своими водами – истина его размышлений растворялась, как наивная мечта. Мир был другим и от его размышлений не зависел. Сколько бы он не искал себе смыслов существования – все рассыпались в прах (Если за них не держаться зубами, а после - когда от подобных усилий «удержать очередной смысл жизни» выпадают зубы – гордо заявлять самому себе: И всё-таки - я удержал! Даже когда и смысла не было…). А так хотелось - прожить не за зря… Убить побольше врагов, как в школе учили – у него уже не получится – осознанность жизни всё съела. Понять всё по максимуму – тоже не получится, да и зачем… если всё равно это никому передать невозможно. Дать людям как можно больше знаний – все равно это всё забудется. Станет похожим на короткую вспышку интереса в мозгу какого-нибудь человека, увлечённого совсем другими мыслями и делами….
 *
Идея создания реального любительского кино возникла у Юрия Глухова давно, но спонсора найти было сложно, и он откладывал эту идею «на потом». Наконец спонсор появился, и не один. Друг и писатель Ванька Ляшев смог убедить представительных людей, что такое кино намного реальнее и смотрится по-другому. То, от чего многие люди уже устали (навязывание образов, недоигрывание или переигрывание артистов, мудрые фразы, произносимые всуе, неказистые шутки, заумные сюжеты) – в данном варианте преобразится в поразительный успех. «Артисты» знали только часть сюжета и всё, что от них требовалось – называлось «мамуриками» (спонсорам это слово очень понравилось). Мамурики – это действия на основе материнского сюжета, совершающиеся так, как могли бы совершаться в действительности. Так что: всем «артистам» приходилось играть только часть сюжета, остальное же было отдано их реальным жизненным проявлениям, как с бурными ругательствами, выплёскивающимися из души, так и с обидой, и со взаимными чувствами. Ездить с камерой по рельсам и снимать дубль за дублем – давно устарело. Несколько подвижных камер, установленных в разных местах и управляемых оператором, заменяли большое количество персонала, что тоже было весьма экономным изобретением. Если в кадре прошлого века появлялся современно одетый, посторонний человек – оператор менял камеру, а служба помощи убеждала этого человека удалиться. Если же человек вписывался в общую картину – его снимали, со всеми глупыми привычками и неказистыми действиями. Действие фильма происходило в разное время, перекликаясь между собой моментами, в которых проявлялась схожесть незримого влияния «потусторонних существ» на людей. Стандартных триллеров и изощрённых комедий с участием одних и тех же лиц – народ уже насмотрелся, а эта картина должна была стать революционным шагом в кинематографе. Многие действия и места совпадали, несмотря на смену времён. Что касалось актёров, исполнявших роли – их почти не было. Парикмахером был парикмахер, врачом был врач, студенткой была студентка, туристом был турист, а на исполнение ролей прошлых эпох брались люди подходящие по роду занятий. Так что – натура людей всегда совпадала и, в то же время, была показателем разнообразия мыслей и действий. Сама по себе идея была прекрасна, но после нескольких отснятых сюжетов стало понятно, что над фильмом зависло мистическое наваждение, словно незримый рок правил всё в сторону фатальных исходов.
Когда снимали сцену, в которой к Вере Акуниной должен был навязчиво приставать мужчина – случилось ещё одно непредвиденное событие… Но тут она сама виновата. Откуда появился бомж – никто не понял, кажется, из-под той самой лавки вылез. А она сразу ему наживку кинула по сюжету: «Приставать будешь?» и сама загадочно улыбается. Мужик изголодался, понять можно… Подоспевший актёр который должен был насиловать, еле стащил мужика с Вероники.
Засмотревшуюся на этот сюжет пожилую женщину сбила машина.
Сцена у магазина – вообще поразила своей глупой неожиданностью. Трое подростков, согласившихся поучаствовать в съемке, решили, что их уже не снимают. Подойдя к магазину, они подсчитывали деньги, размышляя – что будут покупать. Рядом, у входа в магазин, стояла маленькая девочка, дожидаясь кого-то из родителей. Никто так и не понял – почему девочка заплакала? Может ей стало скучно, может у неё был плаксивый характер, а может что-нибудь вспомнила или представила… В это время из магазина вышел здоровенный дядя – папа девочки. Увидев свою дочь в слезах, а рядом троих подростков – он набросился на одного из них, заподозрив в учинении обиды своей дочери. Момент неожиданности дал мужику какое-то время на мордобой, а затем, видя численное превосходство - он ретировался, справедливо восклицая по поводу негодяев.
Сюжет нежности между пожилым деканом и студенткой решили снимать вдалеке от людей. Перед этим они побеседовали на лавочке и удалились в лесок. Кто же знал, что справедливо настроенный маньяк выследит их. В кадре он показался неожиданно, и служба безопасности уже не успевала на место.
Перед Матвеем Фёдоровичем, упивающимся сладострастием в объятиях молоденькой студентки, внезапно выросла фигура спортивного юноши. Решив, что юноша сам догадается покинуть место интимной близости (пусть даже и не извиняясь), Матвёй Фёдорович продолжал заниматься тем, чем занимался… Из полёта его выбил удар ногой в бок. Декан хотел было возмутиться такому некорректному поведению, но тут же получил два удара кулаками. С уже сломанным носом, плюхнувшись на заднюю точку, он повернувшись к студентке спросил: Это кто? Ты его знаешь?
 - Нет… Что тебе нужно? - спросила студентка, затем, уже догадываясь по его решительному взгляду - Кто тебя просил! Заступничек…
 - Я вас давно выслеживал, - произнёс тот, кривясь от нагнетённого мерзкого состояния, - Что, порезвиться захотели? А ты, старый хрыч, добился своего? Вынудил? – разгорался юноша от праведного гнева и чувства справедливости, затем, с рыцарским жестом, повернулся к студентке - Ты свободна, иди отсюда.
Матвей Фёдорович впервые попал в такую переделку. Как человек интеллигентный и особо интересующийся женским полом, он и ранее мог попасть в такую ситуацию, но всё обходилось, а тут, на самом интересном месте… Держась за нос, он поспешно удалялся с места любовной сцены, подгоняемый пинками и тумаками юноши. Если бы это была «подстава» - с него бы денег запросили… Нет, это не «подстава» - это недоразвитые мозги. Вот она - нынешняя молодёжь – крайность, максимализм, самозабвенная справедливость и разгоревшаяся жестокость.
 *
Долго мучился Тимофей Городулькин, осознавая, что все его смыслы рушатся, даже не начав действовать в его душе. Выходило, что весь мир живёт всуе, в повторяющихся глупостях и ошибках… и практически ничего нельзя изменить. Остановить движение состава, набравшего скорость, мог только умелый стрелочник… да где ж его взять! Да и жизнь – не железная дорога… Ну разве что – игрушечная… по кругу.
С горечи от такого прозрения, Тимофей напился и, подвывая самому себе, жалился в пустоту пространства, пока не прихватило сердце.
Его сознание куда-то понеслось, кружа его пролетающим вихрем непонятных картин. Наконец перед глазами появилась огромная книга с семью печатями. Любил народ всюду печати ставить, и цифру семь любил, даже там - аж семь увесистых блямб навешали. А ему интересно – не зря же он к книге приблизился, а иначе смысл то какой? Начал он первую печать снимать – к нему силы мощные приблизились и грозно так спрашивают: «ты какое право имеешь?» Тимофей удивился от неожиданности – и здесь права нужны, которых никто и никогда не имеет. Думать там долго не пришлось – само в сердцах выпалилось: «Мёртвый я уже! Там никаких прав не давали, только задвигали, и тут всё требуете! Знать хочу – зачем прожил и что это дало…» Отстали сразу. Понятное дело – мёртвый, обиженный и знать хочет. Поэтому первая печать исчезла сразу, обнажив множество доступных страниц. Вначале шли непонятные главы, как потом выяснилось: об истории жизни растений, насекомых и птиц. Каждое сознание описывалось, как исторически существовавшая часть природы. Где-то мельком пролетели фразы:
Принесён в жертву священнослужителям…
Утолил голод семьи Ивановых…
Мутировав, оно дало движение новому виду растений…
 Тимофею было не только непонятно, но и не интересно – не за этим же он умер, чтобы такую банальную истину узнать. Но дальше книга не открывалась – мешала следующая печать. И снова мощная сила ангелов воспрепятствовала ему, Говоря «Ты обязан вначале…» - «Да отвяжитесь вы со своими обязанностями! Начало уже прошло, другое начало не наступило… Раз я здесь – значит так и должно быть. Это вы обязаны мне всё показать и сопроводить, потому как прав у меня ни каких нет.» - отвечал им Тимофей, а пока отвечал – они и исчезли.
"Книга посмертных заключений упокоенных сознаний…" - открылось на первом же титульном листе. Далее шёл указатель по темам и указатель поиска живших сознаний людей. Тимофеев было много, а фамилии там не указывались, только образы. Пришлось немного покопаться в записях. Пока он копался – рядом летали какие-то навязчивые существа, показывая ему разные фрагменты и заостряя на них внимание: «Вот!», «А здесь посмотри», «Читай внизу страницы». Ох и прилипалы… Пришлось смотреть там, где они показывали.
Жизнь прожил - бестолково, потому как: толку в ней не нашёл,
Всю жизнь спал, обложившись удобными объёмами понятий.
Написал сотню книг о людях, будучи в одиночестве таёжной глуши.
Жизнь прожил плодотворно, но плоды были порченными.
Из никчемной толпы сумел воспитать негодяев.
Помогал страждущим… избавляться от жизни
Дружил с животными и духами
Жил как все – по-другому боялся, но считал себя выдающимся, как все.
Сгорал от ревности, зависти, значимости, но утонул в славе.
Сочинял девизы и лозунги, которыми сам не пользовался.
 И наконец - последний штрих, заставивший содрогнуться:
Попал в лапы к ангелам.
Тимофей содрогнулся ещё раз – увидев содержание того, что скрывалось за следующей печатью.
«Книга отходных заключений Ангелов»
Что искать – он не знал, но любопытство подталкивало, хоть что-нибудь найти. Прилипал уже не было, но вместо них появились другие - «хохотушки». Своим детским и идиотским смехом они заныривали в текущие строки, выныривая оттуда ещё веселее. Только тут Тимофей обратил внимание на то, что текст был написан на непонятном языке, но становился понятен, как только начинали читать. Кое-где заключения были короткими.
Заигрался толками.
Перемудрил с тайнами
Сеял разум, но вырос рассудок.
Пугал, сопровождал…
Помогал плакать.
Любил инструкции
Был подвинут на идеях – двигал идеи в массы.
Увлёкся толпами
Залип на своё понимание.
Приговорён народом на второй срок
Добровольно покинул свою область пребывания.
 Ангелов оказалось гораздо больше, чем он предполагал. «Что ж так, за зря-то, книжка такая пропадает! – возмутился Тимофей – Людям бы польза была… Тут всё про них… Ангелы-то - итак знают. Как бы её перетащить, такую здоровую…»
Он и не задумывался над тем – кто же это писал, кто печати вешал и кто читать будет?
 *
Режиссёр не подозревал, что сам фильм становится хроникой текущей жизни. Ему казалось, что: чуть изменив сценарий и направив сюжеты в другое русло – он изменит эту полосу неудач. Череда криминальных происшествий привела к тому, что картиной заинтересовались соответствующие органы. Вот тут начались другие неприятности.
Компьютерная защита буквально визжала: «Вас атакуют! Попытка проникновения! Внедрение объекта!». Потом появилось «изменение памяти некоторых блоков» и «наличие вируса»… Камеры скрытого видео наблюдения нашли и разворовали… Так что работы по монтажу отснятого материала пришлось приостановить, в связи с гибелью технического оборудования. Так, в поисках новых тем, Глухов натолкнулся на книжицу самиздата с непонятным названием «ВоТ», заглянув под обложку которой, он прочитал: Второзаконие от Тимофея. Некий Тимофей рассказывал о своём «посмертном опыте». Вступление говорило о непредсказуемости жизненных поворотов. Это было понятно, а главное – упало-то на больную душу, готовую схватиться за любую спасительную веточку. Далее шёл текст… И тут Глухов обратил внимание, что текст был написан на неизвестном языке. Вот тебе и непредсказуемость! Он носил его к разным переводчикам и те - долго переводили…
В итоге – у Глухова на столе лежало пять переводов, отличающихся друг от друга. Текст и смысл этих переводов на столько разнился, что Глухов уже и не знал – отдавать ли ему книгу на новые переводы, или же оставить эту затею, в которой каждый перевод становится «изобретением чужих мозгов». Книгу-то Тимофей этот написал, а перевести забыл… То ли увлёкся, то ли секрет какой прятал…
Внезапно на одной из страничек непонятного текста, перед глазами Глухова, промелькнула фраза: «Когда возьмёт он семь ключей, соединив их в один – ключ исчезнет.» У Глухова, от такого прозрения – в глазах туман пошёл. Тряхнул он головой и посмотрел туда же – а там снова значки какие-то непонятные плавают. «Показалось» - подумал он, переворачивая страницу. А на следующей странице – опять какая-то фраза всплыла… «Когда будут думать – будут ошибаться» А в конце страницы: «Когда каждые размахивали своим ключом – не знали, что ключа нет».
 *
Очнулся Тимофей – а он уже давно в теле… и пишет что-то, вернее – дописывает. Перечитал, поправочки сделал, и бегом к издателям. Издателям не до него. Пришлось Тимофею «за свой счёт» книгу издавать – не терять же последний смысл! Те издатели даже править ничего не стали – как нужно заказчику, так и напечатали.
«Фу-ты! Совсем забыл… - воскликнул Тимофей, глядя на свежее изданную книжицу, - там же ключики разные были нарисованы… на обложке той большой книги…»
Думать он долго не стал – нарисовал на своём экземпляре несколько понравившихся ключей, а ту партию книг, что в магазины ушла – уже и раскупили.
 *
Спонсор на Юрия Глухова «по полной программе наехал» - про долги кричал, неудачником называл. Вот и пришлось ему книжку эту показать. Когда успокоился – поразмышляли вместе, решили выпустить фильм – «уж какой получился». Пришлось правда Тимофея тайком снимать. А фильм получился не плохой – о жизни, о её непредсказуемости, о странных закономерностях и непонятном сознании.
Фильм так и назывался «ВОТ»

 Перевод бестолкового словаря «МУ!» 2005 г.
 Адептам пятой категории читать не рекомендуется.
 Претензии рассмотрит фирма «МУ да КИ»