Страдательный залог

 ( ЖЕНЩИНА В КОНТЕКСТЕ ПАТРИАРХАЛЬНОЙ ЭТИКИ )

 Вряд ли есть тема, более вызывающая интерес в мужском обществе, чем тема женщин, отношения к ним. В любой социальной группе, состоящей из мужчин, независимо от время продолжительности группы, устойчивости связей между ее участниками (будь-то компания приятелей в ресторане или взвод солдат на марше, или группка сотрудников, собравшихся в курилке и т.п.) всегда возникают в той или иной форме разговоры о женщинах, большей частью – в сексуальном контексте.
 "А разве это не естественно?" ,- спросите Вы. "Разве не вытекает это из природы вещей, ведь и в женских коллективах присутствует мужская тема" … Да, все так. Но, во-первых, "мужская тема" в женских разговорах едва ли преобладает над такими темами как: "дети", "мода", "красота", "здоровье". Во-вторых, не следует путать тему любви – часто присутствующую в женских разговорах – с собственно "мужской темой". В-третьих, нас интересует прежде всего не только и не столько отношение к женщинам со стороны противоположного пола, сколько отношение к ним со стороны общества, во-многом определенное социальным доминированием мужчин в течение длительного исторического периода.
 Как водится, первое, что бросается в глаза – парадокс: в восприятии мужчины женщина одновременно и объект поклонения, и низшее существо, интересами которого можно зачастую пренебречь. В другом аспекте восприятия она одновременно источник порока, низменных страстей, коварства, подлости – с одной стороны, и ангел, символ материнской любви, нежности, девичьей чистоты – с другой.
 Ключ к пониманию такого противоречивого восприятия – субъект-объектная этика патриархального социального порядка, этика – основанная на субъект-объектной логике, причем преимущество в такой этике отводится именно субъекту, творцу. И большинство религий – из которых, как известно, вытекают социальные ценности, нормы и ориентации – в патриархальный период развития человечества были основаны именно на таком подходе.
 Очевидно, его истоки в том, что способность человечества к выживанию как вида была обусловлена его способностью сопротивляться природной среде. На определенном этапе эта сопротивляемость стала невозможна без преобразования, покорения природы, физические качества мужчины оказались более пригодными для этих целей.
 Все, на что была направлена преобразовательская деятельность человека выступало по отношению к нему как объект, как пассивное начало по отношению к активному. В реальной жизни зачастую это выглядело как применение силы, трата энергии, то есть проявление истинно мужских свойств. Охота, война, изготовление орудий для того и другого, возведение жилищ и предшествующие этому насильственные изменения ландшафта, окружающей среды, возведение в объект материальных ценностей всего, что может принести пользу или удовольствие, насильственное приобретение этих ценностей – все эти действия венчались вполне ощутимым и эффективным результатом.
 Человек пожинал плоды своих активных усилий и проникался самоуважением, восприятием себя как субъекта. Все же, что стояло по ту сторону этих усилий – пассивное, изменяющееся под их натиском, пускай даже сопротивляющееся в начале, так или иначе начинало вызывать реакцию презрения со стороны актора, творца, мужчины и приобретать статус объекта, вещи. Разумеется, все эти термины применяются здесь достаточно условно. Понятно, что речь идет не о терминологической самоидентификации древнего человека, а о его интуитивном самоощущении, которое отражено во многих дошедших до нас памятниках письменности.
 Не случайно, что в Иудаизме, Христианстве, Исламе (политеистические религии Древней Греции и Рима, также оказавшие большое влияние на формирование современной Западной цивилизации не исключали данного положения) Бог есть Творец. И первый человек Адам – мужчина сотворен по образу и подобию Бога, наполнен его дыханием, то есть сам предназначен быть творцом, деятелем, актором, преобразователем пассивной окружающей действительности.
 Женщина, само поведение которой в момент близости с мужчиной олицетворяет пассивность и слабость, которая опять же в силу своей физической слабости часто становится стороной терпящей, воспринимающей, страдающей, по мере развития патриархального уклада все более представала в статусе объекта, предмета вожделения, вещи. Социальные потрясения вроде войн, нашествий, революций, восстаний, бунтов и т.п. только укрепляли женщин в этом статусе: их уводили в рабство, делали предметом торга, заложницами мужских прихотей и игр.
 Католическая церковь на протяжении столетий предавала сожжению самых красивых представительниц женского пола по абсурдным обвинениям в колдовстве, тем самым уничтожался генофонд европейских наций, ведь многие из казненных даже не успевали стать матерями по причине молодости.
 Существование в режиме "страдательного залога" не истребило в женщине стремления к реваншу, отстаиванию своего человеческого достоинства даже в периоды беспросветного мужского шовинизма. И надо сказать, здесь женщины смогли достичь определенных успехов. Как всякая социальная общность, угнетенная в течение длительного времени, но не теряющая способности к выживанию, женщины сумели адаптироваться к существующему социальному порядку и даже доминировать на отдельных его участках.
Отчасти этому способствовали отголоски матриархата, сохранившиеся в патриархальных цивилизациях Древности, затем плавно перетекшие в культ Божьей Матери или Девы Марии в христианской Европе. Культ Девы Марии породил такое явление как рыцарство с его поклонением Прекрасной Даме. Именно оттуда весь западноевропейский этикет с его возвышением женщины и принижением мужчины.
На Руси, как известно, несмотря на культ Божьей Матери, эпохи рыцарства не было. Внешнюю атрибутику поклонения даме ввел в высших кругах Петр Первый. В среде духовенства и крестьянства по отношению к женщине практиковались домостроевские, то есть ярко выраженные патриархальные традиции. Отсюда некая двусмысленность в отношении к женщине, сохраняющаяся в российском обществе по сей день. С одной стороны: "уступать место и подавать руку в театре", с другой: "баба с возу, кобыле легче". Но к российской практике отношения к женщине мы еще вернемся.
 Итак, в рамках патриархального социального порядка женщина играет пассивную роль объекта по отношению к активной роли мужчины-субъекта. Но, дабы компенсировать этот чувствительный укол своему человеческому самолюбию, избавиться от психологической неудовлетворенности, вызванной навязанным статусом, женщина извлекает выгоды из него. Как сказал Карл Маркс: "Сила женщины в ее слабости". Перефразируя, можно сказать: слабость объекта превращается в его силу, масло тупит нож, который его режет.
 Реакцию женщины на патриархальный гнет, восприятие ее в качестве объекта, вещи можно выразить так: "Если мне суждено быть объектом, вещью в глазах мужчины,- то пускай я буду, дорогим, труднодоступным объектом, пускай он воспринимает меня не просто как вещь, но как приз за тяжкие труды и испытания, пускай помучается, исполняя мои капризы и желания перед тем, как овладеет". Отсюда все эти средневековые ристалища и состязания ради платка Прекрасной Дамы прекрасно уживающиеся с поясом целомудрия, который навешивал на свою избранницу рыцарь, отправляясь в поход: собственность должна быть под замком.
 Воспринимать себя как подарок, дар, или приз, которого ее избранник оказался недостоен - в манере многих женщин, особенно российских, не достаточно приобщенных еще к веяниям западной эмансипации. Разумеется, подобная установка на дарственность часто не находит понимания у противоположной стороны, а чаще встречает полное неприятие, ведь он, в свою очередь, считает, что как субъект имеет полное право облагораживать встречающиеся на его пути объекты.
 То, что социальное положение женщины зависит от ее объектного статуса, а тот в свою очередь обусловлен сексуальной природой говорит хотя бы тот факт, что во многих странах унижением для мужчины является его сравнение с женщиной, не говоря уже о сексуальном использовании, которое автоматически заносит мужчину в разряд социальных изгоев, париев.
 Как правило, унижение кого-либо, победа над кем-либо, наказание кого-либо, то есть любые активные действия над каким-либо пассивным социальным субъектом в разговорной речи обозначаются через глаголы, изначально обозначающие действия мужчины над женщиной во время сексуальной близости. Подобные сентенции часто воспринимаются населением, в том числе и женской его частью как проявление юмора. И действительно, если взять, к примеру, русский язык, подобные словосочетания включены во многие пословицы, поговорки, анекдоты, устойчивые экспрессивные выражения, в иносказательной форме они часто присутствовали даже в произведениях советской культуры. В кинофильме "Обыкновенное чудо" по пьесе Евгения Шварца герой Андрея Миронова поет фривольный куплетик, заигрывая с женой Художника:
 А бабочка крылышками бяг-бяг-бяг-бяг.
 А за ней воробышек прыг-прыг-прыг-прыг.
 Он ее, голубушку, шмяк-шмяк-шмяк-шмяк,
 Да и – шмыг-шмыг-шмыг-шмыг.

 Феминизм как негативная реакция на мужское доминировние со стороны женских движений на Западе исходит из отрицания мужского превосходства в интеллектуальной, физической и духовной сфере. Но отрицает ли он тем самым патриархальный уклад и основанный на нем современный социальный порядок ? Похоже, что нет.
 Феминистки при всем разнообразии их идейных течений строят свое отрицание на том, что во всем стремятся походить на мужчин, вплоть до именования себя в мужском роде ("вагинальный американец") и претензий на активную роль в сексуальных отношениях (приглашают мужчин на ужин и обижаются, когда те приглашают их). Иными словами, если судить о движении по поведению его апологетов, феминистки пытаются в патриархальном мире занять место мужчин. Они проникаются мужской психологией, мужскими привычками, стереотипами поведения.
 Интересная тенденция наблюдается в России, где, кстати сказать феминистские настроения пока относительно слабы: многие молодые женщины и девушки со средним и незаконченным высшим образованием говорят о себе в полушутку-полусерьез в мужском роде: "ну, я пошел", "я такой красивый", "я сам"; называют друг друга по именам, используя уменьшительный мужской суффикс –ик: "Светик", "Таньчик", "Тоник", "Ленчик" и т.д. В женский язык все чаще внедряются устойчивые мужские обороты, основанные на неформальной лексике и слэнговых выражениях.
 То есть, ничто не говорит нам о том, что женщины стремятся к социальному доминированию через ломку патриархального строя и установления, к примеру, матриархата, о принципах которого, кстати, даже феминистки имеют весьма смутное представление. Налицо стремление многих женщин приобрести мужские черты и занять достойное положение в институтах существующего социального порядка, основанного на патриархальных началах.
 Это стремление реализуется, в основном, за счет экстенсивного вливания женщин в действующие общественные, экономические, политические, правительственные организации, активизации их участия в традиционных мужских играх, политике, например и т.д. Чем-то это напоминает покорение Китая монголами: пришли те со своими тьмами в Поднебесную, да там и ассимилировались.
 Ассимиляция в патриархате – вот что грозит излишне ревностным поборницам равноправия с мужчинами во всех сферах сложившегося социального порядка. Оставшиеся, женственные, увы будут восприниматься как и воспринимались до этого – объект страстного, в той или иной степени скрываемого (в зависимости от ситуации) вожделения. Причем самое неутешительное, вожделение это будет исходить не только от традиционных, но и от ассимилированых поклонников, то есть – бывших подруг и сестер.
 Но давать прогнозы на основе экстраполяции, то есть исходя из текущего момента – дело неблагодарное. Патриархат как строй основан на значимости деяния, творения, преобразования. Отсюда культ деятеля, творца, преобразователя, культ мужчины, субъекта, в коем сосредоточено активное начало. Но кто поручится, что развитие человечества не достигнет той точки (уже, кажется, достигает), когда актуальным станет не умение действовать и творить, а напротив - способность удержаться от деяния и творения, предоставив природе самой реализовать наилучшие варианты решения, а потом приспособиться к ним.
Кто поручиться, что через два-три столетия человечество не переориентирует систему своих ценностей в сторону более созерцательного отношения к жизни, где пассивное, женское начало станет доминирующим, а активное мужское - лишь дополняющим, вторичным. Ведь все так относительно в этом объектно-субъектном мире: и не только поезд движется относительно тоннеля, но и тоннель относительно поезда… Стоит лишь поменять систему координат.