Смерть в кулаке эпизод

СМЕРТЬ В КУЛАКЕ (эпизод)

- Только не оставляйте меня, пожалуйста.
 Тай отвернулся. Вид окровавленной девушки с наполовину высунувшимся ребенком из разорванного живота повергал в оцепенение: на секунду руки перестали чувствовать холодную сталь винтовки. А она непрерывно стонала, голова с засаленными черными волосами металась в диком джазе судорог. Возможно, она бы и выжила, но только не в таких условиях.
«Предположим, я брошу все и взвалю ее на себя. Предположим, мне даже удастся пройти пару десятков шагов. Но это смешно, в конце-концов, меня нашпигуют свинцом свои же.»
 Совсем рядом взорвалась граната, обдав группку солдат в неглубоком окопе ошметками грязи и камней.
- Проклятье! Сукины дети! – изумленно выругался Рон Спаерс – каска съехала ему на глаза, лицо потемнело от бесконечного дыма и сажи. Тай подумал, что сейчас он больше походит на воображаемых героев их детства. В то время, когда они, зажав в ручонках пластмассовые автоматы, ныряли с боевым кличем в траву, вокруг не колыхалась земля, не свистели пули, не бились в агонии товарищи. Тогда лицо Рона напоминало свежий сыр, а не погорелый сухарь.
- У них гранатомет! Как у сволочей появился гранатомет?!
 Рискуя получить пулю, Тай медленно поднял голову над краем оврага, поискал глазами беременную женщину и нашел лишь гору обугленной плоти и поднимающиеся кверху струйки вонючего дыма. Граната упала совсем рядом с женщиной. Может, скатилась в дырку на вспухшем животе и взорвала ее изнутри.
«Слава тебе, Господи. Мне не пришлось в нее стрелять.»
 Слева отчаянно матерился Рон, стараясь разработать план обороны, отказываясь верить очевидному поражению, хотя у каждого осталось самое большее по два магазина и одна граната.
«Почему у солдат нет волшебной пилюли? Одна маленькая синяя капсула – и прощайте узкоглазые пыточники, дребезжащие небеса и раскаленный воздух. Хоронить будут не в закрытом гробу».
- Тай! – это был Рон. Он вцепился в него мертвой хваткой, нижняя челюсть тряслась, по лицу тек то ли пот, то ли слезы, в расширенных зрачках цвел страх. Позади еще четверо – все, что осталось от 7-го взвода Морской пехоты. – Тай, скоро гадов поджарят напалмом, их выжгут, а мы спасемся. ИХ выжгут!
- Где рация?
 Рон неопределенно покачал головой и снова уставился блестящими глазами. Хватка не ослаблялась ни на секунду, и Тай еле сдержался, чтобы не выдрать руку.
- Разнесло к чертям собачьим! Но Террет успел связаться с берегом! Они скоро будут здесь, помощь уже близко! – и Рон с безумным смехом принялся расстреливать последний магазин.
«Ты сам-то веришь в то, что говоришь?» Так и хотелось крикнуть Таю, но нет. По телу разливалось странное опасное чувство тепла и лености. Еще чуть-чуть и к его ногам упадет винтовка. За последние десять минут он не сделал ни единого выстрела и сомневался, что вообще нажмет на курок. Какая разница? Сражаться и умереть как герои? Тупые герои, мать их? Конец близок. Он чуял его лучше чем запах горелой плоти. В сгущающихся сумерках зеленая форма приобрела зловещий серый цвет, лишь светящиеся белки глаз да учащенное дыхание перепуганных солдат выдавали их присутствие.
«Может, нас не заметят» мелькнула безумная мысль.
 Затвор бесполезно щелкал и Рон отшвырнул винтовку прочь, подавляя рвавшийся из горла крик. Впереди зашуршали осторожные шаги. Враги наступали, догадавшись, что у противника иссякли все ресурсы и он дал команду к тишине.
 Это было еще хуже открытого боя. Прижавшись телами к землистой стенке окопа, они слушали, как медленно, но верно приближается смерть в образе низкорослых въетконговцев. Страх медленно сковывал разум, отключал чувства, придавливал к земле подобно тонне угля.
- Тай!
 Он вздрогнул и поднял глаза на Рона, неугомонного Рона, который в 8 лет целое лето батрачил на кукурузной плантации мистера Эткисона за ничтожную плату, чтобы купить духовое ружье и поохотиться по-настоящему.
- Мы сбежим. – в качестве доказательства он продемонстрировал зажатую в руке гранату. Небо озарилось вспышкой, в ее свете Тай понял, что чека выдернута, что все решено, что Рон Спаерс сумасшедший и пути назад нет. Его захлестнул гнев. Как они могли оказаться здесь?! Какого черта им понадобилось в этом проклятом Вьетнаме?! Почему он не поливает клумбы в Центральном парке, не раздает мороженое детям и не изображает клоуна перед хихикающими девицами? Почему ему понадобилось сгноить себя в яме с сослуживцами, от которых за милю несет страхом? Среди долбанных джунглей с клокочущими обезьянами и ревущими гранатометами. От двадцати человек осталось лишь шестеро выживших и Рон определил их судьбу, выдернув чеку.
 Оцепенение спало и он кинулся вперед:
- ВЫБРОСИ ЕЕ!
 Словно неумелый гимнаст, Рон отклонился назад с диким смехом, вытянув над головой гранату и упал на спину с повалившимся на него сверху Таем. Остальные четверо, завидев гранату, рванулись прочь из канавы и были тут же изрешечены пулями. Их содрогающиеся тела прошли еще пару метров и повалились друг на друга. Раздался победный клич врага и громкий топот тяжелых сапог. Упав, Тай оказался лицом к лицу с Роном, их носы почти соприкасались. Согнув руку в локте, друг приблизил поблескивающую гранату и прошептал, оскалив зубы в улыбке:
- И что ты выбираешь?
 Позади бренчало около десятка пар солдатских сапог. Враги отдавали на ходу команды на тарабарском языке. Пленных вьетконговцы брали для того, чтобы выяснить необходимые сведения о местоположении армии врага и не брезговали ничем для достижения цели. Цепи, иголки под ногти, раскаленный штырь в задницу… Все по их части.
 Тай смотрел Рону в глаза. Их пот смешался. Смерть лизала пятки. Глаза застилали слезы обиды и непокорности. Но все же, несмотря на это, Тай не смог удержаться от короткого смеха. Это игра, всего лишь игра, а они – мальчишки, дающие выход избытку энергии, втайне ждущие, когда матери позовут к столу, чтобы потом опять взяться за пластмассовые игрушки.
 Его друг сломал первую сигарету. Его друг предлагал смерть, зажатую в кулаке.
- Аааа… Чтоб тебя!!! – заорал Тай и стиснул руку с гранатой. В лицо ударил яркий свет, ослепил, высушил катящиеся слезы. Крик заглушил рокот взорвавшейся бомбы. Вместе с осколками тело пронзила режущая боль, отшвырнула назад, размазав по стенке окопа внутренности, выплескивая из ушей мозги, а изо рта кровь. На секунду он застыл в сидячем положении с обвисшими кишками с хлещущей из рваных ран кровью. Вместо левого глаза зияла огромная дыра. Перед ним дымилось то, что осталось от Рона. Три пальца с остатком ладони легонько дергались: на безымянном поблескивало обручальное кольцо, на среднем болталась чека.

«- Мой отец погиб, сражаясь за свою родину… Они все смеются, но он сражался. Тай, у меня БЫЛ отец. Ты мне веришь?
 И он не мог не кивнуть неухоженному мальчишке с грязным подбородком, перепачканном глиной, которой пытались накормить свои же одноклассники. На щеках белели дорожки от слез, с носа текли сопли, а в больших зеленых глазах застыла бесконечная тоска. Тай протянул руку и помог мальчику подняться. Ему самому было неловко – с людьми он сходился плохо, и избегал общения как только мог. Однако, в этом случае как будто все его дальнейшее поведение было заведомо правильным.
- Они настоящие звери.
- Ничего. Это ничего. Я смелый.
- Что? – Тай не мог поверить своим ушам.
- Я – Рон. Я – смелый. А ты?
 Он не знал, что ответить».

 «Все-таки ДА!»
 Тай Мэтис мигнул в последний раз и упал, уткнувшись лицом в собственное месиво.