Заметка об железнодорожной станции Эдинбурга

Вокруг меня была железнодорожная станция, окружённая домами, магазинами и огнями Эдинбурга. Вокруг меня была тишина, или, хотя бы то, что казалось мне тишиной. Здесь рано всё закрывается, слишком рано, что бы не сходить с ума. Поезда стояли молча, казалось, что это всего лишь могилы, память о движении, помноженная на количество не пройденных шпал. Поезда тоже молчали, и, когда я стоял спиной к одному из них, я чувствовал пустоту. Голос диспетчера нарушал ту волшебную умиротворённость строго по расписанию. На таком вокзале тяжело ходить, но легко летать, и высокие металлические своды, словно рёбра невиданных существ, тянут к себе фантазии и голубей. Но голуби рано или поздно устают от фантазий наблюдателей, и теперь здесь только один. Он ходит по кругу и клюёт каменный пол на котором были лишь тени и пыль, так он описывал ровный круг, отдавая дань геометрии и различным законам физики, о которых он никогда не узнает, а, когда он взглянул на меня, то я понял, что он, как и я, безумен. Но он ищет то, без чего не может жить.
Лишь потом, уже в поезде, когда окно показывало мне фильм, иногда чёрный, как уголь, иногда слишком яркий, я понял, что голубь счастливее меня: он знает что ищет и где, пусть даже он никогда этого не найдёт, а у меня нет даже знаний, а без этого я легко могу заблудиться даже в собственных письменах. У меня есть лишь надежда, а может, нет ничего кроме безумия.