Перестройка

(случайные зарисовки из жизни)

 Москва. … Столица. … Ветры перемен.
 Довелось мне, как-то, во времена уже далёкой ныне перестройки, побывать проездом в этом славном, чудном, тогда ещё образцовом, коммунистическом городе новой социально-экономической формации.
 Ярославский вокзал. … Толкотня, беготня, суета, суматоха. … Мешки, чемоданы, сумки, кошелки. … «Дикие» цены за минимальные удобства. … Наглые рожи носильщиков, самодовольные хари таксистов, простоватые физиономии транзитных провинциалов, строгие лица дяденек милиционеров. … Одни приезжают издалека, другие отъезжают неизвестно в какие края-дали, иные отовариваются в ближайших магазинах по полной программе. … Кишащий муравейник людских тел и судеб.
 Пассажиры, утомленные, измученные долгими переездами, подкрепляются: что-то жуют, глотают, пьют. … Вполне обыденные человеческие рефлексы, пробуждающиеся в нас с наибольшей силой, отчего-то, именно в такие моменты путешествий. … И всё не так страшно, но после этого, как бы высказаться покультурнее, у каждого индивидуума возникает обратный процесс. … В том смысле, что если где-то, чего-то прибыло, то в другом месте, с противоположного конца, должно обязательно убыть. … После бутылки лимонада, повинуясь закону Ломоносова, и мне захотелось, отлить по «малой нужде». … Чего ж такого? … Что естественно, то не стыдно. … Зов природы - надо! … И терпеть никто не намерен. … Смело, подгоняемый скрытыми желаниями, двинул на поиски заветного пристанища….
 Надо заметить, что туалеты в те времена, на Ярославском вокзале, были своеобразные: закрытые кабинки отсутствовали, посетителей друг от друга отделяли невысокие перегородки, дверей вообще не существовало. … Тоже логично: что простой советский человек, с самой передовой в мире идеологией, может такого секретного скрывать от других сограждан и любимой партии? … Всё, до последней мелочи и во всей красе, - на виду. … Смотрите, мол, завидуйте, «товар» высшего качества, предельно приближен и доступен каждому. Хочешь поглазеть – пожалуйста, поучаствовать в процессе – без проблем, даже понюхать - не возбраняется.
 Вот захожу я степенным шагом праздного гуляки в это заведение, никаким боком не выказывая своего жгучего нетерпения. … Как бы, совершенно случайно. … Шёл, шёл, и заглянул «на огонек». … В руках – «свежая» газета, купленная по случаю, «на всякий пожарный». … Ситуация-то непредсказуема: в любой момент живая натура может призвать к строгому ответу беспечный организм за безответственные действия желудка. … Как оказалось позже, пресса и сыграла главную роль в этой обыденной истории. … Взглядом ищу свободное место. … Нахожу. … Подхожу.
 Рядом, в соседнем «кабинете», решая свои первоочередные, насущные проблемы, восседает пожилой мужичок с унылой, страдальческой физиономией. … На лице – печать нескрываемой озабоченности: чем?! … Увидел у меня в руках печатное средство массой информации - глазенки заблестели. … Обрадовался сердешный. … «Счастливый случай»!
- Слушай, парень, - говорит. - выручай! Вот «приперло» неожиданно, а бумаги не догадался с собой прихватить. … Поделись газеткой.
 Ну, для хорошего человека, да ещё и собрата по беде, мне же ничего не жалко.
 Замечу, по тем времена всеобщего дефицита туалетной бумаги, когда у нас легче было в космос слетать, чем достать заветный рулончик, вся страна пользовалась этим «средством» сангигиены, скажем так, не совсем по прямому назначению. … Что поделаешь? … Нужда – заставит, выбирать – не приходится.
 Не мелочусь – я ж, не жмот. … Щедро отрываю огромный первый лист. … Бери, отец, – пользуйся моей добротой. … В глазах мужика читаю слова бесконечной благодарности и вечной признательности. … Практически, налицо, искреннее проявление пролетарского интернационализма и международной солидарности трудящихся! … Но то, что вижу буквально через несколько секунд, вводит меня, мягко выражаясь, в полное недоумение, даже, можно сказать, в какое-то легкое замешательство. … Интересно, интересно….
 Мужичонка, словно ошпаренный в одно место, резко поднимается, прытко натягивает брюки, молниеносно застёгивает ремень, аккуратно складывает газетный лист, дрожащими руками водружает его на перегородку, так и не использовав по двойному назначению. … Не повернув головы, быстрым шагом покидает обжитое помещение.
 Странно. … Разительные перемены действия. … Ну, недоумеваю: чем же обидел человека? … Вроде, повода для дипломатического демарша не давал. … Чего же случилось такое, что заставило его так быстро ретироваться, даже не пожалев нижнего белья?
 Разобрал меня тогда спортивный интерес: в чем причина необъяснимого рывка? … Взял я этот злополучный лист, развернул и …. Ба! … Удар, как сказали бы в боксе, «ниже пояса». … На странице огромная фотография самого главного нашего Генерального секретаря и перестройщика, а на заднем плане, о ужас, весь престарелый Центральный Комитет горячо любимой, практически родной нашей партии. … Вдобавок, под портретами вождей, еще и статья, в века прославляющая её, эту самую партию, ведущую, согласно шестой главы конституции, нас к царству коммунизма. … Н-да-а-а-а-а…. Приехали. … Спускай пар. … Если уж не «японский шпион» или «американский диверсант», то троцкист-ревизионист, проклятый оппозиционер, – уж точно. … Попал….
 На душе заскребли кошки, по спине пробежали мурашки, руки предательски задрожали, рубашка прилипла к телу. … На кого руку, гад, поднял? … На конституцию покусился? … Заговор! … Измена! … Тщедушная душонка ушла, от греха подальше, - в пятки. А парализованный мозг, засевший в глубине черепной коробки, бескомпромиссно напирает на совесть с классовым сознанием. … Это «богатство», да пихать, простите, в задницу и мешать, извините, с фекалиями?! … «Пятьдесят восьмая» – без права переписки! … И никакой посмертной реабилитации!
 «Архипелаг ГУЛАГ» Александра Исаевича, к тому моменту, был мной проштудирован от корки до корки, и представление, чего бывает за такие «невинные проколы» имелись. … Всей «контрреволюционной» шкурой «врага трудового народа» вмиг проникся коматозным состоянием немолодого соседа, ровесника, очевидно, ещё первых пятилеток. … Прав! … Перестройка - то она, конечно перестройкой, да и времена нынче не сталинские, но, какой-то «призрак коммунизма» сидит в душе, сомнение грызёт. … А вдруг? … Поди, потом, докажи….
 Стало мне, как-то, уж совсем не до шуток. … Мысли пронеслись экспрессом в противоположную от родимого дома сторону. … А ну как, ежели мужичок на выходе шепнет там, кому следует «заветное слово»? … Проявит «революционную бдительность»? … Серое вещество, сразу, почему-то начало телеграфом выдавать текст известных песен советской эстрады и неофициального шансона. … «По тундре, по широкой дороге.....». … «Не жди меня мама хорошего сына….».
 Положил я злосчастную газетку на место, и, так бочком, бочком, тихо, незаметно удалился «от греха – подальше». … Только на улице, отдышавшись, пришел в себя. … Брожу, думаю, размышляю: чего испугался-то? … В стране бурлит гласность, гуляет свобода, демократизация прет во все щели. … Смешно. … А червячок-то внутри точит: где бы ты был, сейчас, дружочек, из-за этой случайной мелочи, окажись в недалёких тридцатых? … Далеко…. Глубоко…. Не сыскать с собаками…. Отсюда и не увидишь….
 Сегодня иная история! … Эх, молодцы рулевые! … Гордость распирала! … И светлые перспективы, и великие цели, и вера в прогрессивное будущее, и сумасшедшая надежда, что всё плохое уже в прошлом, и никогда не повториться. Но главное, - страна возрождается, люди поднимаются с колен, наконец-то и наш, советский мужик, заживёт не скотской, а человеческой жизнью.
 Поезд уносил всё дальше и дальше от суматошной столицы, вглубь необъятной нашей матушки-родины. … Жестокое время тянулось медленно, нудно, в конце - концов, остановилось, замерло в коллапсе, повернуло вспять. … В тамбуре вагона, под сизый табачный дым, какие-то «продвинутые» пацаны «крутили» магнитофон. … Беспощадно резал слух, рвал сердце на куски, бередил душу пронзительный хриплый голос Высоцкого. … «Пусть впереди большие перемены, … Я это никогда не полюблю!». … Великие, пророческие слова. … Жаль, что смысл их, человек постигает много позже….
 Во, судьба! … А вы – перестройка, демократизация! … К чему завёл? … Да, Бог его знает? … Так, накатило что-то….
…
 Шли годы. … Локомотивщики-перестройщики «второго эшелона», новые вожди, «мальчики-мажоры», «перевертыши»-хамелеоны, «малиновые пиджаки» – реформаторы, вечные чинуши, передовая творческая, художественная интеллигенция и, просто, шустрые фарцовщики рванули на нашем паровозе в светлые капиталистические дали, не забыв, при этом, прихватить в хвостовые вагоны народное добро, денежки с золотишком и другие материальные ценности «проклятого социалистического прошлого», нажитые горбом, потом, кровью трудящихся. … Когда, по меткому выражению М. Жванецкого, «кодла» с реактивной скоростью, прибыла в рай изобилия, эти «гении» быстро сообразили, что пока все остальные соотечественники-лапотники пёхом сюды грязь месят, надо «взять всё и поделить» … между двумя процентами счастливых обладателей билетов «СВ». … Ясен хрен, «пилили» «по справедливости», в соответствии с трудозатратами алчного ума, ненасытного желудка и бурной, но недалёкой фантазии неандертальца.
 И что мы видим сейчас, то есть ныне созерцаем, когда народ, уже практически обеими ногами стоит в могиле…? … Не то. … Когда народ сидит в глубокой заднице…? … Ой, извините, снова ошибка вышла. … Чаво мы сейчас лицезреть счастье имеем, когда страна и народ процветают в коммунистическом капитализме? … Да всё те же картинки с «ярмарки тщеславия». … Лощеная, сытая, обожравшаяся, зажиревшая, «упакованная» каста, которая без тени смущения, зазрения, мук совести, вещает «униженным и оскорблённым» с экранов телевизоров и полос газет про их «счастливую житуху», высшую справедливость и преимущества незыблемого права частной собственности. … А под этот «высокий штиль» тырит, тырит и тырит! Презирает, биться и все равно, с какой-то маниакальной тупостью, набивает свои карманы баксами.
 Что собственно изменилось? Одно тоталитарное рабство сменилось на рабство другое - демократическое. … Старых вождей скинули новые «цивилизованные» идолы. … Зато каждый гражданин имеет полное право любой газетой с любым портретом подтирать любое место. … Красивая упаковка. … Но по сути своей рабство осталось рабством, а бесправие - бесправием. … Размечтались, робяты! … «Далеко ль, без хлеба», убогие? … А вы думали…. Будьте покойны! … Всё осталось при нас. … И «партия – наш рулевой», и «Ленин – с нами», и отчёты жизнерадостно-оптимистические, и кляп всем недовольным-несогласным – в рот! … А ежели чего там вякать супротив «светлого будущего» надумаете, то на любого урода найдётся или свой ГУЛАГ, или зона в Гуантанамо, или тюрьма Абу-Грей, или за какую-нибудь неосмотрительную карикатуру башку тротилом оторвут в темной подворотне. … «Фенита ля комедия»? …Ошибаетесь, уважаемые. … «Фенита» – вам. … А «ля комедия» продолжается….
 Кого чествуем и чего празднуем, господа-хорошие…?