Мир прекрасен, но не наш...

Посвящается самой лучшей писательнице прошлого и будущего – Любови Отрадневой

Мюллер нервно курил, рывками высасывая сигарету, и быстрыми шагами ходил из угла в угол. Он никак не мог объяснить странного происшествия, приключившегося с ним не далее, как вчера вечером.

* * *

Вчера вечером, около 6 часов, они ехали к дому, где, по их информации, скрывалась русская пианистка. Ехали по полуразрушенным улицам, кое-где освещённым пока ещё уцелевшими фонарями… Мюллер смотрел в окно и понимал, что империя Гитлера скоро рухнет, более того: она уже рухнула, русским осталось только забить «гол престижа», выполнить, в сущности, формальность, а именно – взять Берлин. Печальной и беспросветной виделась Мюллеру своя собственная судьба… В лучшем случае – одинокие дни на личной вилле, в худшем… позор перед всем миром, суд, расстрел… Тем не менее, он продолжал делать свою работу, ибо был преданным национал-социалистом и воевал до конца. А конец ему был совершенно очевиден…

Остановились квартала за два от дома. Шесть человек. Мюллер и пять лучших офицеров. По некогда прекрасной мостовой, мимо некогда великолепного фонтана, любимого места купания малышей, они дошли до дома. Всё тихо, наблюдение за ними не было замечено.

Поднялись по ступенькам крыльца, позвонили в дверь.

- Кто? - услышали усталый женский голос.

- Простите, вы давали объявление о продаже рояля? – пароль.

Нет ответа. Минуты две. Затем – отзыв:

- Мы, прошу взглянуть, он в отличном состоянии.

Щелчок замка.

Один за другим офицеры ворвались в дом. Затем вошёл Мюллер. Темно. Пусто.

- Что за чертовщина? Обыскать весь дом!

Офицеры кинулись в разных направлениях, кто наверх, кто в погреб, кто по комнатам…

- Пусто!

Результат поиска.

- Не могли же они просто взять и исчезнуть?!

Мюллер закурил, опустился на стул и случайно взглянул в окно. Небо было на редкость чистым и звёздным. И на его фоне он увидел вдалеке три фигурки. Они летели, держась за руки. Мюллер встал, подошёл к окну и с удивлением пригляделся.

- Ларс, подойдите сюда, - позвал он одного из офицеров. Нервным, неловким движением указал на окно, как бы не желая придавать значения вопросу, спросил:

- Что вы видите?

- Кассиопею… - нерешительно проговорил Ларс, размышляя, к чему был задан такой вопрос и так ли он на него ответил.

- Всё?

- Медведицу…

- Спасибо, Ларс, вы свободны, - нервно отмахнулся.

Мюллер вытер со лба неожиданно выступивший пот.

- Осмотрите здесь всё, завтра с утра отчёт. Лично мне на стол! – сел в машину, уехал.

Ночью Мюллер спал плохо, размышлял над увиденным, вывода напрашивалось два: либо он сошёл с ума, либо настолько переутомился.

Проснулся с дикой головной болью, мешками под глазами и помятым лицом.

* * *

Вот и отчёт… посмотрим…

Что за чертовщина…

Из описи найденного его заинтересовала одна вещь. Мюллер вчитывался и не мог поверить своим глазам. Закурил, походил по кабинету, выкинул недокуренную сигарету, закурил новую… Сел за стол и перечитал всё снова.

Итак, среди вещей обнаружен чемодан… так, дальше… содержимое чемодана:

1. Цветные (!) фотографии неких мест, несопоставимых с известными пейзажами Земли, на фотографиях люди, одетые в странные, сказочные одежды

2. Картина, изображающая некоего железного человека с подписью неизвестной Мюллеру художницы Таньи

3. Неизвестный вид орехов

4. Пять листков неизвестного растения

5. Палочка, по виду напоминающая указку

Не дочитав список, швырнул на стол.

- Айсмана ко мне.

По селектору.

* * *

- Проходите, любезный друг.

Говорит, как бы между прочим.

- Что это вы за отчёт такой мне состряпали?

Не выдерживает, нервно повышает голос.

- Мы что, фокусника брать ехали?? Или детский театр?? Что вы мне тут плетёте? Ну хорошо, хорошо! Надеюсь, ваши люди привезли чемодан сюда? Принести его мне, живо! Сейчас же!

* * *

Мюллер с раздражением осматривал необычное содержимое чемодана, при этом нервно выкуривая сигарету за сигаретой. Загадки раздражали его. Они сулили новые беспокойства, новые встряски. Рассматривая фотографии, он вдруг остановился на одной из них.

Судорожно вынул лупу из одного из ящиков стола. Долго разглядывал фото, потом всё-таки решился.

- Пригласите-ка Штирлица ко мне.

* * *

- В доме у пианистки мы нашли любопытную вещицу.

Мюллер многозначительно и в то же время с притворной непринуждённостью указал Штирлицу на чемодан.

Штирлиц едва сдержал улыбку. Это был его чемодан. Он специально оставил его в доме, специально для Мюллера. В чемодане были вещи, взятые при отлёте с Найды. Несколько памятных фотографий, орехи с дерева Нух-Нух, пара листьев растения, из которого в своё время коварный и честолюбивый столяр, а ныне – миролюбивый огородник Урфин Джюс изготавливал живительный порошок для своего деревянного войска, волшебная палочка Гермионы, подаренная на память, картина с портретом Железного Дровосека, который любезно согласился и нашёл время позировать для своей любимой художницы…

- И что же там? Радиостанция, я полагаю?

- Да нет… Сие содержимое больше напоминает скарб бродячего фокусника.

Открывая чемодан, Мюллер смотрел на реакцию Штирлица.

- Однако вы не очень-то удивлены содержимым!

- Всё дело в том, что я стараюсь не удивляться на работе, наша служба к тому не располагает, а пытаюсь найти всему разумное объяснение.

- Найти объяснение. Угу. Тогда, прошу вас, объясните мне вот это.

Протянул Штирлицу одну из фотографий.

Взглянув на фото, Штирлиц неожиданно для себя затосковал. На фоне родного, столь милого сердцу леса Найды стояли его горячо любимые друзья, которые снились ему каждую ночь здесь, на Земле, в оккупированной Германии. Юная волшебница Гермиона, девочка Элли с пёсиком Тотошкой на руках, Смелый Лев, соломенный человек Страшила, Железный Дровосек, Кагги-Карр. Девушка с большими серо-зелёными глазами, которую все ласково называли Буканом. Придворная художница Страшилы, темпераментная и весёлая Танья, милая, слегка курносая Аня… Как был далёк здешний мир от чудесной планеты Найды… Порой Штирлицу хотелось всё бросить и вернуться, но он не мог этого сделать, ибо не выполнил своего долга разведчика. Разглядывая снимок, он увидел и себя, совсем не такого, каким приходилось быть здесь. Со снимка на него глядел жизнерадостный, улыбающийся человек, от которого веяло свободой в словах, действиях, которому не приходилось каждую секунду опасаться разоблачения, не приходилось подбирать слова, прятать эмоции… Всё время своей службы он проводил, словно шагая по минному полю, в постоянном напряжении. И только тут он понял, зачем Мюллер вызвал его к себе. Эта фотография могла указывать на принадлежность Штирлица к его земным друзьям, к Кэт, к сопротивлению, к Советскому Союзу…

- Ну, что вы на это скажете? – услышал он ехидный голос Мюллера. – Как вы это объясните?

* * *

- Ну так вот, Штирлиц, пока идёт расследование, я буду вынужден поместить вас в камеру. Посидите и подумайте, как вы можете прокомментировать сие фото.

 

СОН МЮЛЛЕРА

 

картина первая

Счастливый, белокурый мальчик бежит через поле навстречу матери, улыбающейся женщине, бегущей ему навстречу...

И вот они сливаются в нежных объятьях, в поцелуях... Этот мальчик и есть сам Мюллер, ему хорошо, ласковое солнце, запах луга, нежные объятия матери... Во сне он забыл о тяготящей, давящей на душу реальности, забыл о том, что он уже не тот белокурый мальчишка, а седой и дёрганый старик, что всё его существование здесь проклято и безнадёжно, что он умрёт в этом кабинете, среди лживых и боящихся его лиц, среди шпионских игр друг против друга, где всякий старается урвать кусок пожирнее, а вовсе не думает об общем деле нацизма...

 

картина вторая

Ярмарка. Каждый раз в детстве он радовался ей, у матери не было денег, чтобы покупать сладости и игрушки, и одно только пребывание там доставляло мальчику огромное удовольствие. Вот и сейчас он шёл по улице, кругом смех, яркие лотки с товаром, какие-то небольшие аттракционы... И тут он увидел странствующих музыкантов. Музыканты больше всего нравились мальчику на ярмарке, они представлялись ему странниками, видевшими далёкие сказочные миры и поющими об этом песни. Он мечтал уйти с ними, когда подрастёт, или создать такую же группу из деревенских мальчишек...

На этот раз музыканты пели песню о далёкой стране, где нет боли, где зло сказочно и игрушечно, о стране, где всегда светит солнце, где животные и птицы разговаривают, а населяют эту страну добрые и забавные жители, правителями которых являются Соломенный человечек, Железный Дровосек, Вечно юная Стелла, старушка Виллина, Лев, которого по праву называют Смелым... Мальчик стоял и слушал эту песню, и слёзы текли по его щекам, так ему захотелось в эту страну...

 

картина третья, заключительная
(плавно переходящая из сна в реальность)

Он очутился в маленьком, нехитро обставленном домике, за окном стоял яркий, солнечный день, было слышно пение птиц...

Было видно, что в этом доме уже давно никто не живёт, но мальчик не испытывал дискомфорта по этому поводу, наоборот, ему было как-то хорошо и приятно в нём находиться...

Нерешительно открыв дверь, он вышел на улицу. Вышел на улицу – и почувствовал приветливое и тёплое объятие мира, в котором он очутился. Это была маленькая деревушка с маленькими синими домиками, а населяли эти домики забавные маленькие человечки в костюмчиках под цвет домикам и шляпках с бубенчиками на полях. Человечки с опаской и любопытством посматривали в сторону мальчика, но в конце концов любопытство взяло верх, и они понемногу обступили его широким кольцом.

- Здравствуйте, - наконец решившись, проговорил мальчик. – Это вы и есть Жевуны, про которых пелось в песне?…

Вперёд выступил один из человечков. Наверное, самый главный у них, подумал мальчик.

- Здравствуй, о белокурое дитя, мы – действительно Жевуны, меня зовут Прем Кокус, а ты кто, о мой юный друг? Как и откуда ты попал к нам, на планету Найду?

Мальчик открыл было рот для ответа, хотя совершенно не знал, что отвечать, ибо и сам не представлял, как сюда попал, но тут на поляну выбежали две запыхавшиеся девушки. Ростом они были выше Жевунов, что было более привычно для мальчика, в чьей памяти неожиданно всплыла странная фотография, найденная в чемодане русской «пианистки». Там он видел их обеих. Одна из них была как будто охотница, или лесная разбойница, так, должно быть, они выглядели во времена Робина Гуда, другая же, по-видимому, была феей, на ней было светлое полупрозрачное платье, в руке – волшебная палочка, а на голове – диадема, красивее которой мальчик ещё не видел. В фее он узнал курносую и светловолосую девушку с фотографии. А в охотнице другую, русую, с мелко вьющимися волосами, только там она была в обычной одежде, с фотоаппаратом и ворохом листочков по карманам. Но вместо того, чтобы ощутить лютую ненависть к этим девушкам, как врагам, он вдруг неожиданно расплакался. Это были слёзы очищения, он вдруг окончательно понял, какой жуткой жизнью он жил, как были страшны и нелепы те его идеалы… Плакал он, и слёзы текли по лицам Жевунов, положивших свои шляпы на землю, чтобы колокольчики на полях своим веселым звоном не мешали им плакать, плакали девушки, обнимающие, целующие мальчика и приговаривающие, что это слёзы очищения, что это происходит со всеми, кто попадает сюда впервые… Только попав сюда и почувствовав Любовь такой, какая она есть на самом деле, во всей её полноте, человек в состоянии оценить нелепость прошлой своей жизни… А мальчик им отвечал, что когда он проснётся, то, возможно, отмахнётся от этого сна, как от бредовейшего сна из всех когда-либо снившихся ему, но пока так хорошо ему никогда в жизни не было…

- Глупый, это вовсе не сон, - сказала фея, нежно улыбаясь сквозь слёзы.

Жевуны перестали плакать, надели шляпы, и бубенчики на них весело засмеялись вместе с человечками.

- А теперь нам пора в путь, - сказала охотница, - а то мы уж думали, что ты убрёл куда-нибудь до нашего прихода… - сейчас прилетит орёл Карфакс, и мы отправимся в самое сердце Волшебной страны, а может быть и всей Найды, в Изумрудный Город.

У мальчика захватило дух, наконец-то он увидит героев песен из далёкого детства… А впрочем, почему далёкого?… Ведь он ребёнок… И его почему-то совсем не страшила перспектива полёта на орле…

… И вот, они парят над Волшебной Страной, и под крылом могучей и доброй птицы она раскинулась всей своей красотой, красотой, которой нет в нашем мире, на Земле, но которая так необходима нашим сердцам… Это была добрая, светлая красота, от которой веяло уютом, душевным теплом, покоем и радостью.

А потом был пир в Изумрудном Городе, и были на этом пире все персонажи из песен детства Генриха Мюллера, песен, слышанных им от странников: соломенный человечек Страшила, Смелый Лев, Железный Дровосек и много-много других чудесных созданий…

* * *

А в это время на далёкой Земле, в далёкой Германии, хоронили Генриха Мюллера, человека, которого многие боялись, многие ненавидели, многие желали занять его место и предвкушали грязную борьбу за власть, которая им вовсе не казалась грязной… Много искалеченных им жизней радовались его кончине, не понимая, однако, или не желая понять, а может – не имея на такое понимание моральных сил, что его собственные жизнь и душа были искалечены, повреждены до боли, которой он не чувствовал, ибо давно забыл, что такое жить без боли, быть свободной от неё. А тем временем у себя дома Штирлиц, он же Максим Максимович Исаев, упаковывал вернувшийся к нему чемодан. Он выполнил то, что от него требовалось, его миссия на Земле завершена.

Декабрь 2005 – февраль 2006