Трагедия theatre of tragedy

Звонок будильника, надоедливый и раздражающий вопль. Утро дается тяжело, свою отвратительную лепту вносит открытое окно. Через которое в комнату врывается холодный ветер. Вставать в такую рань, не охота. По ту сторону одеяла холод. Но все равно надо себя превозмочь. Наконец одеяло в стороне, холодные тапочки, сигарета, туалет, ванна, сигарета и кофе, гладильная доска, теплая рубашка, костюм, все готов. Пачка сигарет в кармане, вторая в другом, телефон, ключи. Улица, толпа, транспорт, пеший ход и все. Не понятно, сколько прошло времени в пути и вот я тут. Толпа возле входа и человек стоящий возле входа, который встречает меня. Холодное рукопожатие, скрип двери и мы вошли. Коридор, поворот, лестница, подвал, коридор, по краям каталки, запах сырости и затхлости впитался в стены. Не привычный холод, который пробирал до мозга костей в совокупности со спертостью воздуха, навевал атмосферу склепа. Впереди послышались приветствия не знакомого мне человека, потом резкий поворот на право и мы пришли. Помещение куда я зашел, было, мне до боли знакомо, кафельные стены, кафельный пол, кафельный потолок. По середине стол из мрамора, по стенам стояли какие-то маленькие столики каталки, на которых были разложены инструменты. Над столом как всевышний господь бог, карающий грешника, нависала без теневая лампа. В углу стоял человек, по одаль от него еще двое разговаривающих шепотом. Тот, который стоял один. Медленно и скрупулезно курил. Смакую каждую затяжку едкого дыма. При входе в помещение, эта лампа создает невидимость тех, кто находится в глубине, и не много слепит при входе. Когда я вошел, и не много осмотрелся, то увидел что на столе лежит черный мешок с молнией по середине. Ко мне подошел человек с дальнего угла и сказал мне, что бы я, если упаду в обморок, то не падал на труп и не обнимался с ним. В ответ ему я сказал что. Не упаду в обморок и что я их коллега, который навидался и не таких, видов работая в приемном отделении скоропомощной клинической больницы, ну тогда ладно, приступим, и добавил, что приятно иметь дело с коллегой, который знает о чем идет речь и не задает лишних вопросов. Я задал лишь один вопрос, можно ли тут курить, ответ последовал сухой и равнодушный, да. Так вот, сказал человек в хирургическом костюме, начнем, с чего бы вы хотели начать задавать вопросы господа хорошие. Наверно он обратился ко всем, в том числе и ко мне. А вопросы, вот какие, парировали люди в милицейской форме, которые вышли из сумрака. На сколько точно вы можете установить время смерти. Ответ был таким же сухим и немного с ненавистью или может быть с усталостью оттого, что его задают постоянно. В холодном пространстве прозвучало, между тремя и четырьмя часами ночи. А если быть точным, то приблизительно в половине четвертого утра. Смерть наступила от…
Дальше, я был как тумане, дым от сигарет который я курил, отгораживал меня от того вида, который происходил на моих глазах. Даже не вида, а просто от того повседневного действа, которое происходит в этих стенах. На все происходящее я смотрел спокойно, так как в свое время насмотрелся на такое до такой степени, что это ни чуть меня не задевало и не вызывало рвотный рефлекс, что бы не происходило. И что бы не говорили о погибшем и как бы не старались расписать его смерть самыми отвратительными красками, это меня ни чуть не трогало. Я просто стоял, слушал, смотрел, попутно на ровне с людьми в форме задавал не менее интересные вопросы, который иногда приводили в заблуждение даже самого врача патологоанатома. Вся суть моего присутствия в этой секционной комнате заключалась в опознании тела. Я без проблем его опознал, назвал имя, фамилию и так далее, потом ответил на не один десяток вопросов людей в форме. После чего меня отпустили. После завершения всех необходимых осмотров, пояснений и прочих формальностей и не формальностей, тело зашили, обмыли водой из шланга. Натянули на голову пакет, что бы вода, испаряясь не сушила лицо, что осложняло наложение грима. Все завершилось банально просто, тело убрали обратно в черный мешок, погрузили на каталку и двое санитаров увезли его. Тот человек, который меня проводил до секционной, куда испарился и мне пришлось возвращаться обратно одному, с кучей вопросов в голове. Выход я нашел быстро, когда я вышел на улицу, у входа толпились студенты медицинского института, которые пришли на практику, то бишь, посмотреть на вскрытие. Для них это в диковинку, посмотреть потрогать, порезать, и все прочее. После чего они будут травить друг другу байки про то, как сами делали вскрытие, как они не бояться мертвых тел, даже про то, как бы это противно не звучало, как они ели при вскрытии. Ну да ладно на них, пускай говорят, что хотят, мне они безразличны, хотя ни один даже самый смелый не прикоснется к телу на первом вскрытии, не говоря уже о том, что бы взять в руку скальпель… Сойдя с порога, я тронулся в сторону метро Фрунзенская, которое находилось приблизительно в пятнадцати минутах ходьбы от морга. Немого, отойдя от входа, я остановился, что бы прикурить, неизвестно какую по счету сигарету. Прикурив, я поднял голову. В лицо мне подул свежий осенний ветер, в носу стоял запах формалина, а в горле остался его тяжелый привкус, как будто я его пил. Эти два обстоятельства помогли мне провернуть в голове все то, что произошло за столь короткое время.



Звонок в дверь. Я еле дополз до двери, с большим усилием открыл ее, там стоял Стас, который на вид был полный энергии, но на самом деле тоже хотел спать, как и я. Проходи, сказал я ему, он прошел и мы пожали друг другу руки. Он начал причитать, что мы опаздываем, и пошел делать кофе. Я по плелся в ванную, горячий душ, это рай. Потом я пробежал в комнату, где оделся. Выйдя на кухню, я выпил кофе, и мы вышли из дома. Во дворе нас ждала моя новая машина. Точнее она была не совсем новая, ей было два года, но для меня она была новая. Воскликнув сигнализацией, машина приветствовала нас. Мы открыли двери и сели в нее. Сегодня нам предстояло пройти технический осмотр и получить номера, только две процедуры отделяли меня от полноценной езды на этой машине. Всю дорогу мы обсуждали машины, в основном сравнивали мой автомобиль с марками других авто. Наконец мы доехали по пробкам то пункта технического осмотра, который находился на окраине города за Берюлево, не доезжая около километра МКАД. Возле въездов в боксы осмотра, уже толпились автомобилисты со своими авто, кто был насовсем новых машинах, которые были можно сказать, только что из магазина, им осмотр проходить было не нужно, а можно было сразу получить номера. Нам же предстояла полная программа получения номеров. Мы заехали в дворик и заняли очередь, ранним утром она была еще не большая, кто-то стоял еще с ночи и ночевал в машине, таких было, можно сказать, половина. Некоторые только подъехали и разведывали ситуацию, что проделали и мы, предварительно заняв очередь. Пасмурное утро неохотно расправляло крылья и лениво перетекало в полдень. Ну, наконец-то наша очередь. Я завел машину я заехал бокс. Пройдя стандартную процедуру осмотра, проверки, ответа, но вопросы и прочей суеты, мне отдали документы и вручили справку, с которой я должен поехать в ГАИ и получить номера. После получения номеров, мы поехали в кафе и перекусили, после чего поехали домой переодеваться, так как был вечер, и надо было куда-то съездить. Заехав сначала к Стасу, потом ко мне, переодевшись, мы снова сели в машину и поехали. На уме было найти девок, и продолжить вечер с ними. Так оно и получилось. Нашли, познакомились, пригласили в клуб, потом поехали ко мне. Но не тут то было.



У Стаса раздается звонок мобильного телефона, он дико удивился, кто это ему звонит. На определителе был не известный номер. Он поднимает трубку, кричит алле, но очень плохо слышно, какие-то помехи. В трубке с трудом слышался голос, который тоже что-то кричал и которому, тоже было плохо слышно. Вдруг, Стас закричал, что б я закрыл свое окно, а то шум мешает разговаривать. Я закрыл окно, после чего, Стас немного успокоился и начал что-то очень подробно уточнять и переспрашивать по телефону. Вдруг связь оборвалась, и он долго матерился, после чего набрал номер человека, с которым разговаривал и продолжил разговор. С каждым словом, которое он произносил, в его голосе слышались ноты скорби, жалости и какого-то не понятного и не обоснованного чувства, которое, судя по всему обуздать, не получится и что-то произойдет. Разговор продолжался еще не долго. Потом Стас сказал, что бы я остановил машину, что я и сделал. После остановки, он открыл дверь, закурил сигарету. Холодный осенний ветер с вперемешку с сигаретным дымом ударил мне в лицо и переместился на задние сидение, обдав собою сидящих сзади девушек. Все сразу не поняли, что произошло, но догадывались о чем-то страшном. Спрашивать ни кто не решался, но одна из девушек, все-таки отважилась и спросила, что все-таки случилось. Ответ последовал короткий, и ни чего не объясняющий, да ладно ни чего. Потом он сказал, что бы я вышел из машины, для разговора. Я так и сделал. Я заглушил машину, вытащил ключи и вышел. Мы немного отошли от машины, и Стас мне сказал, что у него дома произошел пожар, когда все спали. В квартире находились его папа и мама, и что они сгорели заживо, но они не мучались, так как во сне задохнулись дымом. Я переспросил, что откуда он все это знает, и что вполне возможно квартирой могли ошибиться, ведь всякое бывает. В ответ он тихо, почти шепотом сказал мне, что квартирой не ошиблись. А когда был пожар, переспросил его я, он ответил что вчера, а сообщили только сейчас. Больше он ни чего, ни сказал, да и мне не хотелось спрашивать по понятным причинам. Потом он попросил сигарету и сказал, что бы я довез его до метро, там он дождется открытия метро, поедет в банк снимет деньги, купит билет, и поедет в Питер, к себе домой. Я его обнял за плечо, и повел к машине. Он упорно настаивал на том, что бы я довез его до метро и высадил там, а сам поехал веселиться с девчонками, я еще в ответ сказал, что бы он не порол горячку, что сейчас все обдумаем план дальнейших действий. В ответ, со слезами на глазах он отвечал, что бы я не морочился с ним и не нагружал себя, его проблемами, в ответ я только молчал. Он утверждал, что я не смогу ему помочь, но я только молчал. Мы сели в машину, девчонки о чем-то хихикали. Но когда мы сели в машину престали, и так которая спросила в первый раз, спросила вновь, что все уже улажено. Я ответил за двоих, не совсем, понятно ответила она и снова спросила, куда едем, что делаем. Я, закурив, ответил, что планы круто поменялись, потом спросил, где они живут, этот вопрос их смутил, и они ответили, что какое нам до этого дело. Я отвечал мягко, не повышая голоса. Я ответил, что мы не можем продолжать веселье и хотим отвезти их домой, так как у нас появились не отложные дела. Одна из них ответила, что они обе живут на Авиамоторной, я переспросил, может им дать денег на машину, что бы они сами доехали до дома. Они в ответ проявили безразличие. Я молча завел мотор, развернулся и поехал в сторону Авиамоторной. По дороге все молчали, я потихоньку включил радио, что бы хоть как-то скрасить происходящее. Произошедшее было ужасно, но как бы то не было, это случилось, и надо сделать хотя бы то, что в наших силах и то, что можно сделать для тех, кого больше нет. Стас всю дорогу молчал и нервно курил и говорил одно и тоже, оставь меня не порть себе праздник моими проблемами. Я же в ответ молчал. Когда приехали на Авиамоторную, девчонки попросили остановить возле метро. Я так и сделал, высадив, их я немного постоял, рассказал Стасу план действий, который созрел у меня в голове. Выслушав его, он сказал только то, что я псих, если собираюсь все это делать. В ответ я сказал, что как бы там не было, я собираюсь ему помочь, и во что бы то не стало, я помогу ему. Потом мы закурили, немного постояли, потом я сказал, что надо ехать в Питер, для этого нам надо съездить домой и взять все необходимое. Молча, я завел мотор и тронулся. По пути за вещами, мы молчали. Вдруг тишину разорвал телефонный звонок, зазвонил телефон Стаса. Так как музыка не играла вообще, и было достаточно тихо, я услышал разговор, который вел Стас с какой-то женщиной, не помню, что говорилось, но отчетливо услышал последние слова, как можно быстрее приезжай. Весь разговор Стаса с этой женщиной состоял из двух фраз самого Стаса и целого шквала информации от лица той женщины, я не знаю, кто эта женщина, я не спрашивал у Стаса. После разговора Стас молча положил трубку. Я ни чего не понимал, я был в исступлении оттого, что я для самого себя не мог четко сформулировать план действия. Что-то переклинило у меня в мозгу, и я не заезжая домой свернул в направлении Ленинградского шоссе. Всю дорогу Стас молчал и курил одну за одной. По дороге я не ощущал усталости от вождения, хотя была ночь, и шел сильный ливень, дорога была тяжелая. Доехав до поселка Водропушск, мы остановились купить сигарет и воды. Стоянка была не долгая, покупки мы сделали быстро. Меня поразило то, что все жители смотрели на нашу машину как на нечто святое, я недоумевал от такого. Хотя машина была самая обыкновенная по моим меркам, ни чего отличительного в ней не было. Я молча думал это про себя, хотя очень хотелось спросить мнение Стаса по этому поводу, но я не хотел его беспокоить, потому, что ему и так предстояло, бог знает что. Покурив и попив воды, мы снова тронулись в путь. Нам оставалось совсем не много, всего-то каких-то сто пятьдесят километров. Вдруг Стас очнулся и забытья и включил радио, он прокомментировал, тем, что хватит быть не от мира сего и надо возвращаться в мир сегодняшний. Каким бы он не был плохим и печальным. Это, верно, подхватил я. По приезду в Питер, мы сразу поехали на квартиру его родителей. Когда мы подъехали, то я был поражен состоянием этого дома. Он был весь побитый, штукатурка со стен сыпалась. Это был типичный для Питера дом-колодец, подъездов с улицы не было, а что бы заехать во двор, надо было объехать пол улицы, и только после этого, въехать во двор. Вид дома с внутреннего двора, был куда хуже, чем вид дома со стороны улицы. Двор был похож на маленький Китай, все тесно, бельевые веревки, старые прогнившие до основания машины и прочая шушера, засоряющая двор, вперемешку с вонью прогоркшего масла, на котором готовят не понятно какие яства, и непременный атрибут питерского двора-колодца, это вонь туалета. Обстановка в подъезде была не лучше, лестничные клетки завалены непонятно каким барахлом, детскими велосипедами и коробками с вещами, и снова эта вонь туалета. Складывалось такое впечатление, что унитазов в квартирах не было, и все гадили в подъезде. Кстати в Питере подъезд, они называют парадная. Я с начала не понимал о чем они говорят, упоминая в разговоре парадную. Вот еще один интересный факт, питерцы не говорят булочная, а говорят булошная, это они так про магазин с хлебом говорят, так мне сказал Стас. Приезд в Питер не на экскурсию, как я приезжал в него однажды, а просто так, привел меня в шок, это был другой мир, другая планета, планета Питер. За все время пребывания в нем, я сделал для себя много открытий и заметок, про город и его горожан. Например, я шел по улице, и спросил, как мне пройти до станции метро, спрашивал я у двух девушек, которые попались мне по дороге. Так вот, они ответили мне вопросом на вопрос, спросив, откуда я, и сразу же ответили на него, сказав, что я из Москвы. Странно как они определили, что я из Москвы. Вроде я ни чем не отличался от прохожих, ни одеждой, ни всем остальным. Парадокс. Хотя на эту тему я разговаривал со многими людьми, которые сами не московские, и они говорили, что москвича легко определить в толпе, если он находится в другом городе. Ну, как бы то не было, это факт. Меня это ни сколько не задевало, но все равно было не понятно. Вообще целью нашего визита в Питер была, квартира, которая осталась после смерти родителей Стаса. Как в ходе разбирательств, переоформления, беготни по всяким инстанциям и прочим кабинетам, Стас сказал мне, что на эту квартиру претендует, какая-то, не понятно, откуда взявшаяся тетка Стаса из города Орел. К тому же, эта тетка хотела перетащить весь табор своих родственников, количество которых, можно было сравнить, только с населением Китая, короче весь город Орел метил на эту квартиру, что бы там поселиться. Предлогом для всего этого служила одна простая причина, которая звучала также дебильно, как и ее смысл. Смысл был прост, одним днем, как весть о смерти родителей Стаса, дошла до этой тетушки, весь этот поселок захотел учиться в питерских институтах. Вот просто, так, в один миг, все алкоголики, тунеядцы и другие прощелыги и прочие отбросы общества захотели учиться в институте. Нет, обучение в институте это конечно хорошо, ведь наша родина нуждается в свинарках, тракториста, пастухах и доярках с высшим военным образование. Ведь в Питере много военных училищ, институтов, академий. Даже страшно себе представить, свинарка с образованием, специалиста по наведению и запуску баллистических и межконтинентальных ракет с ядерными боеголовками дольнего радиуса действия. Теперь попытайтесь все это представить. Так же надо не забывать о том, что у всего и во всем есть подоплека, которая всегда раскроет истинную цель того или иного действия. Так вот, между этими горе родственничками, развязалась такая война за квартиру, что представить страшно. И как всегда в самой гуще всех событий, стоит тот, кто по праву должен владеть этим имуществом. Кем собственно и являлся Стас. На второй день нашего пребывания в Питере, согласованно с милицией и прочими властями, нас повели осматривать квартиру, точнее то, что от нее осталось. При входе в квартиру, стояла металлическая дверь, обшивка на ней была оплавлена. Когда ее открыли, то я увидел полностью выгоревшую квартиру. Она выгорела дотла. И вот на эту целиком выгоревшую квартиру, претендовало все это быдло, которое как стайка мух слетелась на сами понимаете что. Жажда получить квартиру была настолько сильной, что когда в тот же день, после осмотра квартиры, вечером приехали родственники, то та самая тетушка, которая звонила Стасу на мобильный, и которая в первую очередь претендовала на это жилье, прям с порога, без приветствий и слов сочувствия, прямо в лоб Стасу, сказала, что она приехала только за квартирой, и что она намеривается вышибить Стаса из этой квартиры. Я все это слышал, и меня это повергло в шок. На ночлег ее Стас не определил, и мотивировал это тем, что такие родственнички ему ни в какой орган не впивались. На следующий день мы начали второй поход по милициям и прочим инстанциям. Мы ходили и выслушивали вопросы о том, что, не мог ли это быть поджог, не было ли у его родителей врагов, которые могли спалить им квартиру. Но на все вопросы они получали отрицательный ответ. На следующий день тоже самое. И еще после выходных нам предстоял последний рывок, это переоформление квартиры на Стаса. Когда вечером, я и Стас ужинали в кафе, то я задал ему вопрос, как он справится со всеми претендующими на квартиру, ответ последовал интереснейший. Он собирался по мотать нервы претендующим, так же как они мотали нервы ему, только по сильнее. Я его перебил вопросом, о том, что, сколько бы он не мотал им нервы, они отобьют у него квартиру, а на его приколы не обратят внимания вообще. В ответ он рассмеялся, что привело меня в ярость, я высказал ему, все, что я думал, высказал даже то, что не должен был говорить про его родственников, про то, что они просто прикрываются учебой в Питере. Стас внимательно меня выслушал, потом сказал, гениальную фразу, не нервничай, которая привела меня в еще более сильную ярость. Я достаточно долго брызгал слюной и распалялся по этому поводу. Потом он сказал, что все схвачено, и что бы я снова не волновался по этому поводу. В ответ, я в полном исступлении, говорил ему, что я просто хочу ему помочь, если уж и взялся ему помогать. Но в ответ он только усмехнулся. Потом он мне сказал, что вся война из-за квартиры предопределена в его сторону. Я в еще большем исступлении, прохрипел в ответ, что ни что не предопределено, что все надо делать самому, и ни кто руки не протянет, особенно в таких случаях. Ну как ты не поймешь, сокрушался Стас, да я не понимаю что происходит и много чего не понимаю в этой ситуации, и что мне кажется, что эта ситуация зашла в тупик, но так же я понимаю, что без выходных ситуаций не бывает, и что выход есть, но ответ на вопросы и выход надо искать достаточно долго и кропотливо, на что времени у нас совсем нет, что еще немного и квартира уйдет, и тебе так и придется снимать однокомнатную квартиру в Москве. Он снова молча меня, выслушал, потом, сказал мне, выслушай и попытайся понять, ладно ответил я, внимательно слушаю и пытаюсь понять, говори, и он начал говорить. Разговор длился долго, точнее его монолог, мы выпили не одну чашку кофе. Монолог он начал с того, что волноваться ему и мне не зачем, что он прекрасно понимает мои благие намерения. Он говорил, что стал меня больше уважать за то, что я не бросил его в беде, и что молча и не прихотливо переношу все тяготы данной ситуации. Это меня утешало и радовало. Дальше он говорил про свой план действий, который чем дальше он рассказывал, тем больше он начинал мне нравиться и вызывал злобную ухмылку на лице, такая же улыбка скользила на лице Стаса в момент рассказа. Я с каждым произнесенным им словом понимал, что просто так он это не оставит, что он выжмет все, что только можно выжать из этого положения. Как говорится, чем дальше в лес, тем толще партизаны, так и Стас, чем дальше заходил рассказ о плане действия, тем интереснее становилось. Когда Стас закончил рассказ, мы закурили, в этот момент нам принесли еще по чашке кофе. В общем, так, из его рассказа и пояснений к нему, я понял следующее. На самом деле план был гениальный, гениальность его заключалась в следующем. Родители Стаса не задолго до пожара, сделали завещание, на его, и завещали ему квартиру, так как у них чего большего не было, ну это не важно, так как речь сейчас идет о квартире. Так вот, это самое завещание, было написано чрезвычайно юридически грамотно, в нем было оговорено все, что можно было только охватить в этом документе, а что нельзя было охватить, было отражено, подкреплено и удостоверено в других, что-то вроде сопроводительных документах. Так вот в этих самых документах говорилось, что обладать этой квартирой может только Стас, продавать ее может только Стас, что разделу она не подлежит, ни при каких обстоятельствах, кто бы не претендовал на нее. При разговоре Стас показал мне эти документы, все было так, как он говорил. Потом он рассказывал еще о множестве всяких нюансов, которые защищают законным методом его права на эту квартиру. Когда я все это понял, я спросил, откуда все это знали его родители, ответ был прост, его родители и мама и папа были адвокатами, мать по семейным делам, отец по уголовным. Разумеется, что составление такого рода документов для них не составило труда. А дальше, самое интересное, все претендующие на квартиру об этом не знают. И так как, тетушка не очень хорошо отнеслась к Стасу, то он решил поиграть с ней в квартирный вопрос. И сделать следующее, потянуть время, пока у них не кончатся деньги на проживание, дальше, находится в городе иногородним, даже гражданам России можно всего лишь три дня по билету, а дальше надо регистрироваться, но это не важно. Так вот, в один из дней, они выйдут на улицу, их остановят на проверку документов, а там полный аврал, и да прибудет с ними это замечательное слово депортация. Представляешь, каково им будет, я уверен, она наверно всем сказала, что приедет с документами на квартиру, а тут ее привезут на воронке, без денег, да еще и за нарушение закона о пребывании иногородних в другом городе. Короче веселый получается расклад, для нее и нас. Расплатившись по счету, мы поехали спать. Утром мы поехали, оформили последние документы, и все дело было закончено. Теперь можно собираться в Москву сказал Стас, а как же тянуть время, пере спросил я, по моим подсчетам, деньги у них кончатся дня через два, так как она безбожно спускает их на водку и прочую безделицу, потом сам знаешь что, да знаю, ответил я, тогда давай в последний раз попьем кофе в нашем кафе, и сразу поедем. Давай ответил Стас. Попив кофе, мы тронулись. Ехать обратно было веселее и легче. Правы слова, дорога домой всегда легче. На подъезде к Москве, мы остановились перекусить в придорожном кафе. Во время еды. У меня за звонил телефон, звонил дедушка. Разговор начался как обычно, потом меня ошарашило то, что он сказал о том, что отец пропал, уже четвертый день, он ни где появлялся, ни звонит, и вообще ни каких вестей, в ответ я только промолчал. Потом позвонила его вторая жена, и утроила настоящий допрос, что где и как. Откуда я мог знать, я сам только что от деда узнал обо всем, отвечал я. По мобильному я начал обзванивать все больницы, морги и бюро несчастных случаев, но ответ был один и тот же, не поступал, не привозили, в происшествиях замечен не был. Потом я позвонил своему другу, у которого отец был капитаном ГИБДД, что бы тот проверил сводки о ДТП, но там тоже ни чего не было. Значит, где-то он сидит и молчит. Его мобильный телефон тоже не отвечал. Потом мне еще раз позвонил дед. Я стал спрашивать, что говорил отец в последнем разговоре с ним. Не долго думая дед сказал, что он на днях приезжал к нему с какой-то девушкой, немного побыл у них, и уехал. Дед стал спрашивать у меня про эту девушку, я не придал значения ей, мало ли с кем он приезжал. Потом я попросил описать девушку, он ее описал, и описал достаточно подробно. Но я даже не подумал и не о чем не вспомнил. После завершения разговора, Стас спросил, что у меня сучилось, я ему все рассказал, рассказал и про девушку. Доев последний кусок шашлыка, Стас прикурил сигарету, затянулся, выдохнул, потом еще раз затянулся. Немного помолчав, он начал спрашивать меня об отце. Он расспрашивал меня о том, как он говорил в последний раз с дедом, что говорил, если приезжал, то, как и на чем, и самое главное кто с ним был. Для меня показалось странным, когда он стал спрашивать про девушку, с которой был отец. Потом он настоятельно требовал вспомнить, не видел ли я ее, где ни будь. Ответы он получал не четкие и по большей части отрицательные. Ну ладно, надо немного расслабиться, так обычно больше всего приходит в голову, вот так спонтанно, когда этого совсем не ожидаешь. Стас протянул мне сигарету и зажигалку, и сказал на покури, а я принесу кофе. Стас ушел, что бы принести кофе, а достал мобильный телефон, отправил пару сообщений, потом полез по смотреть фотографии и картинки которые хранились у меня в телефоне. Неожиданно для себя, я остановился на фотографии, где был запечатлен я со знакомой отца. Я достаточно долго смотрел на фотографию. Пришел Стас, принес кофе с печением, я к тому времени докурил, и мы принялись поглощать кофе с печениями, Стас завел разговор о машинах, мы вели достаточно бурную беседу о машинах, в основном об их начинка, моторах и прочем. Разговор медленно сходил, на нет, не потому, что разговаривать не хотелось, а потому, что все интересующие нас темы касательно автомобилей были исчерпаны. Выпив по чашке кофе, нам захотелось еще, теперь уже я пошел за кофе. Когда вставал из-за стола, то Стас попросил у меня мобильный телефон поиграть, пока я несу кофе, я просто достал и дал его. Когда я принес кофе, то Стас очень увлеченно, что-то изучал в моем телефоне. Когда я спросил у него, что он там такого интересного нашел, то он с начала ответил, что бы я ему не мешал, а потом спросил, как будто его только что ударило током, напомни описание этой девушки, я без труда напомнил. После чего Стас сказал мне, а ну посмотри на вот этот снимок, тут ты с какой-то девушкой, я ответил. Что у меня много фотографий где я фотографировался с девушками, ведь не с мальчиками же мне фотографироваться, пошутил я, да нет ответил Стас эта девка, очень похожа на ту, которую ты описывал. Ну, просто вылитая по описанию, если конечно мне не изменяют родные глаза и уши, сказал Стас. Я протянул руку и взял телефон. Посмотрел на фото. Девушка на фотографии показалась мне очень знакомой, только я не мог вспомнить, где я ее видел. Фотография называлась: Маша и Я. Я еще немного посмотрел на фото, после чего лихорадочно стал набирать номер телефона деда. Пошли короткие гудки, потом голос, алле, дед привет, это я, слушай ты не помнишь, отец не упоминал в разговоре имя этой девки, ответ был положительный и быстрый, а, да она представлялась, ее зовут Маша, потом я попросил еще раз описать ее как можно подробнее, услышав описание настолько подробное насколько мог себе позволь это дед, я успокоился. После чего, Стас спросил, что я узнал. Да, в общем, то ни чего, ответил я. Мы встали из-за стола, и пошли в машину. Сев в машину, мы снова закурили, включили музыку, мотом я вспомнил, что забыл купить сигарет, вышел из машины и пошел в сторону кафе. Что бы купить сигарет. По пути я думал про Машу и про отца. Потом меня осенило. Я быстро побежал купить сигарет, и так же бегом вернулся в машину. Когда я вернулся, Стас спросил у меня, зачем я бегал. Ответ в его сторону был оригинальным по своему содержанию, а что бы мысли не потерять. Так, ты что-то надумал и вспомнил, сказал Стас, да именно вспомнил, немного подумал, как сопоставить факты и вот как мне кажется ответ на нашу загадку. А теперь слушай внимательно, и постарайся понять, ну давай сказал Стас. И еще я забыл добавить, сказал Стас, я хочу помочь тебе найти отца, так же искренно, как ты помог мне справиться с моей проблемой. В ответ я только промолчал. Ну, давай рассказывай, сказал мне Стас, рассказываю, сказал я. Так вот, факт первый: у моего отца есть вторая жена, и ребенок, так вот, зная нравы моего отца и беря в расчет, то, что он не очень то любит заниматься делами семейными, потому, что ему это все быстро надоедает. Факт второй: если ему все это надоело, а ему это надоело, а иначе бы он не стал бы заводить женщину на стороне. Факт третий: если у него есть другая женщина, то с ней надо как-то встречаться, проводить время и все такое. Но не приведет же он ее домой, верно, спросил я, верно, ответил Стас. Что бы встречаться с женщиной, надо выделять время, хоть сколько, так как график работы у моего отца плотный и свободное время выпадает не часто, но в большом количестве, то он все это время мог грохнуть на эту женщину. Факт четвертый: Маша из Нижнего Новгорода. Теперь завершающий процесс мышления, то бишь соединяем факты и получаем ответ. Семейная жизнь надоела, есть другая женщина, есть деньги и свободное время, есть машина и есть куда ехать. Зная наплевательский нрав моего отца, то он с легкостью мог собраться и поехать в Горький. В какой еще Горький, возразил мне Стас, я такого города не знаю, я знаю, это Нижний Новгород, при коммунистах он назывался Горький, а по приходу демократии в нашу страну, он стал называться по старому Нижний Новгород. А теперь понятно, с облегчением сказал Стас, я добавил лишь, то, что это чистая, правда, на счет названий города, возьми по смотри старые карты года, этак до восемьдесят пятого, ладно сказал Стас. Мы отвлеклись, сказал я, надо совместить факты. Как я понял, говорил Стас, твой отец мог смотаться в Нижний, так? Согласно моим утверждениям, абсолютно верно, закончил ход я. Значит, едем в Нижний Новгород, то бишь в Горький, я правильно тебя понял, переспросил Стас, или ты хочешь поехать сначала в Москву, нет, сразу поедем в Нижний, сказал я. Ну, так заводи поехали, сказал Стас. Да надо ехать, только мне захотелось еще кофе, пойдем, опрокинем в кишечник по чашечки горячего, а Стас, спросил я. Пойдем, прозвучало в ответ, надо еще докупить сигарет, ведь путь не короткий, и что ни будь попить, абсолютно верно сказал я, поддерживал ход мысли Стаса. Так мы и поступили, быстро проглотив по чашке кофе и докупив еще блок сигарет, мы тронулись в путь. От придорожного кафе, мы отъехали почти ночью, всю ночь мы гнали и гнали. Преодолев почти шестьсот километров до Нижнего, и еще почти четыреста километров от него, в сторону глухой деревни. Остановки мы делили только по нужде, и заправить машину. На всей протяженности пути нам попадались нищие деревни, в которых население не хотело работать, не потому, что работы не было, а потому, что не хотели. Судя по земельным участкам, земли было достаточно, что бы разбить маленький огородик и пытаться прокормить себя и семью. Но нам этого было не понять. В одной из деревень мы остановились, заправиться, так деревенский, стар и млад, сбежались посмотреть на машину. Для них это было большое удивление, увидеть такую машину, к тому иномарку, неизвестной для них модели. Как бы там не было, мы заправились, и поехали дальше, оставляя позади себя нищие деревни. Стас как-то спросил у меня, что я думаю по этому поводу, по какому поводу переспросил я. По поводу деревень, уточнил он, я ответил, что не могу дать однозначного ответа, все это как-то очень сложно, нужно много думать, а мне думать по этому поводу совсем не хочется, своих забот полный рот, да и в голову ни чего не лезет. Потом Стас спросил, откуда я знаю дорогу, я ему рассказал, что как-то при разговоре, я спросил у Маши, откуда она, и она начала рассказывать, про то, откуда она, и как туда добраться. Так как память у меня хорошая, я запомнил. От Нижнего Новгорода, до ее деревни, было по ее словам триста с чем-то километров, короче не загадывая, округляем на четыреста, так я сказа Стасу. Половину этого пути мы ехали по достаточно хорошему асфальту, но километр за километром дорога становилась все хуже. А когда мы въезжали в деревню, то вообще чуть не оторвали днище у машины, вот такая вот дорога. Теперь нам предстояло поискать ее участок. Это было сложнее всего. Я мыслил так, что если отец поехал на машине, а у него иномарка, то иномарку мы точно найдем или, по крайней мере, спросим у местных проезжала тут такая или нет. Деревенька была не большая, и очень захолустная, ну очень. Все жители, оборванные, грязные, живут в проголоть. У некоторых мы наблюдали хозяйства, огородик корова или свиньи, в общем хоть кто-то в этой дыре пытался прожить хоть как-то, и это радовало, немного, но радовало. Когда въезжали в деревню, то встретили на себе угрюмые, злобные и недовольные взгляды жителей. Я говорил Стасу, не смотри в глаза, это признак агрессии. По дороге нам встретился неизвестный до селе науке вездеход, который по первому взгляду, был собран из всего что под руку попало. Вездеход остановился, преградив нам дорогу, из него вышло два человека в милицейской форме, они подошли к нам, попросили выйти из машины. Мы со Стасом переглянулись, Стас сказал только что кончились наши покатушки, завалят нас, машину отнимут, а тела сожгут и закопают в лесу, и не кто не найдет. Как бы там не было, я достал из бардачка документы, и мы вышли из машины. Прожигающий на сквозь взгляд ментов, пробирал до костей, они небрежно взяли документы полистали, потом посмотрели на номера машины. После чего, поинтересовались целью нашего визита. Мы рассказали им, что ищем отца, который по нашим сведениям, мог поехать в эту деревню, к родителям своей знакомой, имя которой Маша. Да понятно, сказали менты, после чего отдали документы, и добавили, будьте поосторожнее, мы, извинившись, спросили, не видели ли они тут иномарку. Ответ на наше счастье был положительный, они сказали, как проехать, к дому, где стоит эта самая иномарка. Мы поблагодарили их, сели в машину, и тронулись в указанном направлении. Когда мы разъехались с милицейским вездеходом, то я сказал Стасу, что был ошарашен тем, что какая вежливая здесь милиция. Скоро мы нашли дом, который искали, и правда, во дворе этого дома стояла иномарка, это был служебный Крайслер, на котором работал отец. Я прижал машину к обочине, и мы, выйдя из машины, пошли к калитке. Когда мы подошли, Стас постучал в калитку, как бы это не было смешно, но от стука Стаса, калитка вывалилась во внутрь участка, и Стас произнес свою коронную фразу, упс. Я же поступил умнее, я по кричал: хозяева есть кто дома. Без ответа нас долго не оставили, нам на встречу вышла хозяйка, и с ходу сказала нам, что самогона нет и в скором времени не будет. Теперь начал говорить Стас, он спросил ее, не знает ли она где хозяин машины, которая стоит во дворе. Женщина немного засмущалась, потом, через матерную оплеуху спросила, что нам все-таки надо, и, не дождавшись ответа, погнала нас со двора. Стас не потерялся и в этой ситуации, он сказал, что хозяин этой машины в федеральном розыске, за совершение тяжкого преступления, и что сокрытие преступника привлечет ее к уголовной ответственности. Тут-то женщина испугалась, и побежала в дом, крича имя моего отца во весь голос. Когда она убежала, то Стас, ехидно ухмыляясь и немного посмеиваясь над необразованностью этой деревенщины, сказал нет предела моему воображению и фантазии. Через минуту, из дома вышел отец, он с недоумением посмотрел на Стаса, вышел за калитку, и сказал Стасу, какого хрена ему от него надо. Потом он увидело меня, и переспросил, я ли это, в ответ я назвал свое имя, фамилию, отчество, год и место рождения. После этого, все образумилось. Отец пригласил нас в дом, там я объяснил ему цель нашего визита, что и как произошло. Отец задал лишь один вопрос, как мы нашли и его и добрались, я сказал, что полагался лишь на память, дедукцию и удачу. Ответ был исчерпывающий. Потом отец сказал, что останется тут еще дня на четыре. После чего нас хотели покормить, но мы отказались, выпили только чаю с хлебом собственной выпечки и тронулись обратно в Москву. Обратно было ехать легче, как и из Питера. Теперь Стас молил бога о том, что бы больше ни кто не позвонил и не сообщил дурных вестей. Всю дорогу мы обсуждали произошедшее и то, что мы не спали почти три дня и две ночи. Мы порешили на том, что как только приедем в Москву, примем душ, нормально поедим первого, и ляжем спать на вечность, пока не выспимся. Это ход мысли и дальнейших действий нам нравился, всю дорогу мы молча слушали музыку, и не заметили, как доехали сначала до Нижнего, потом как въехали в Москву. Со Стасом мы жили рядом, его дом был через дом от моего. Я не стал ставить машину на стоянку, и поставил ее около дома, и мы пошли спать. Когда мы выспались, то созвонились по телефону, и решили закончить начатое, а точнее отпраздновать мою покупку машины, и обязательно выпить за здоровье машины, потому, что без нее бы мы пропали. Все-таки машина, не смотря на то, что она загрязняет окружающую среду и все прочее, это одно из самых дельных изобретений человечества. Договорившись о времени встречи, мы собрались ехать на машине сначала в клуб, найти девчонок, только не проституток, потом купить алкогольных напитков, поехать ко мне, и употребить их во внутрь в компании приятных девчонок. На том и порешили. Днем я съездил на авто мойку, помыл машину, навел на нее блеск полиролью, после чего поехал домой, не много поспал, и в обозначенное время пошел на встречу со Стасом. Все произошедшее только укрепило нашу дружбу, и сделало нас сильнее, и морально и физически. Мы поехали в стриптиз клуб на Краснопресненской, что между станцией метро «Улица 1905 года» и зоопарком. Там мы расположились за столиком, вдвоем, пока мы только осматривались, кто здесь обитает. Потом, заметив двух девушек возле стойки бара, подошли, заказали им по коктейлю и завели не принужденную беседу о всяком. Потом пригласили их за столик, и продолжили общение там. По сути, нам нужна была компания на празднование покупки и не больше, ну а если перепадет что-то большее, то мы будем не против. Времени было еще мало, да и уходить не хотелось, и мы застали стриптиз. Сначала, танцевали девушки по очереди, потом, по программе приват танец, это значит, что все девушки, которые танцевали, выходят в зал, и исполняют приватный танец возле столика. Ни мы, ни девушки не были против приват танца, иначе можно было подать знак танцовщице, что мы не хотим приват танец. Первая девушка, которая к нам подошла, танцевала просто волшебно, так танцевать умеет не каждая девушка танцовщица. Потом к нашему столику, подошла еще одна девушка, точнее подплыла, потому, что она шла, танцуя, и создавалось такое впечатление, что она плывет. Когда она подошла и начала исполнять танец, то я сначала не обратил внимания на ее лицо. Потом когда я присмотрелся к ее лицу, то узнал что-то знакомое. Ее лицо показалось мне дико знакомым. Когда она исполнила танец, я как полагается, дал денег, и попросил исполнить еще один танец. Когда она услышала мой голос, то ее как будто током ударило, она вздрогнула, но танец продолжила. Приват танец кончился, и ко мне подошел человек, и предложил снять на ночь эту девушку, с переспросил, что я постоянный клиент этого клуба, но ни когда не знал что здесь можно снять девушку, потому, что в дорогих и престижных клубах, танцовщиц не снимают на ночь, мне ответили что эта такая категория танцовщиц, которую можно снять, я согласился. Вопрос цены не имел значения, она стоила всего триста долларов. Вопрос цены для меня был не важен, не потому, что у меня много денег, и не по какой либо другой причине, а потому, что я в ней узнал на сто процентов свою бывшую девушку, с которой у меня были отношения почти два года. Пока Стас развлекал девчонок, я пребывал в шоке. Он обратил на меня внимания, включая меня в разговор, так как он вел с девчонками достаточно горячую беседу. Я объяснил ему, что узнал среди танцовщиц, свою бывшую девушку, так же ему объяснил, что снял ее на ночь, для того, что поговорить с ней, и что долго я с ней церемониться не буду, что отвезу ее домой, и заберу их. Девчонкам я сказал что, оставляю их в горячих объятиях своего друга, и что я скоро вернусь, и поедем, ко мне. Такой расклад им понравился. Тот же человек подошел снова, и сказал, что ее можно забрать, заплатил ему денег за ее услуги, встал с дивана и пошел в сопровождении этого человека. Она стояла у стойки бара, я сказал ей пошли, и она пошла за мной по направлению к выходу. Она шла молча, даже когда мы сели в машину, она ни чего не сказала, но вместо нее разговор начал я. Я просто спросил у нее, какими судьбами, в ответ она молчала. Я спросил у нее, как вообще у нее дела, на этот вопрос она не промолчала, и ответила с безразличием, не видно, что ли. Потом, снова продолжил я, спросив повторно, как ее занесло в такое дерьмо, в ответ, она снова промолчала, я спросил еще раз, тут она не выдержала, и сказала, что влипла в передрягу с наркотиками, которые употреблял ее парень, я переспросил. Что это тот самый, из-за которого мы расстались, она ответила да. Все что она говорила, повергло меня в шок, я и так не отошел, от шока который перенес сам, а тут еще и она. Ну, продолжай, сказал ей я. Она продолжала, и мне становилось все больше тошно и гадко жить, а то, что она сказала последним, то, что и объясняло все ее занятия этой дурью, меня убило окончательно. Когда их задержали с поличным на улице, когда она шла со своим парнем, то ее драгоценный и горячо любимый спутник жизни, переложил наркотики ей в карман, когда обыскали, то он был чистым, а она вляпалась по самый не балуй. Свое присутствие рядом с ней, он объяснил тем, что просто шли по улице, и он ее вообще не знает, короче в отделении он открестился от нее, и его отпустили, а ее нет. Потом сами менты, сказали ей, мол, если не хочешь в тюрьму, то давай становись проституткой, определили ее в стриптиз бар, да в ни какой, ни будь, а в солидный и пользующийся хорошей репутацией. Можно сказать, отнеслись по божески. Я сказал ей, что сейчас, я повезу ее к себе домой, и что с завтрашнего дня она не работает там. Ночь перекантуемся, потом я вывезу тебя в Смоленск, к своему хорошему другу, там и будешь жить около полугода, а если по требуется больше, то будет жить там больше. Ее мать и отца, я обо всем предупрежу. Она молчала, я завел мотор и отъехал от бара. Завернул за угол, взял телефон, и позвонил Стасу, что бы он выходил на улицу и сказал ему как идти. Стас и девчонки быстро пришли, сели в машину и мы поехали. Для всех, я сделал настроение, как будто ни чего не случилось. Когда приехали домой, я позвонил ее матери и обо всем ее предупредил. Мать была в шоке, она не знала чем ее дочь на самом деле занимается, она думала, что она работает в круглосуточном Макдоналдсе, но все оказалось иначе и не приятней, я сказал ее матери, что привезу ее дочь на встречу с ней утром и что встречаться будем в машине на улице. Всю ночь, я не веселился, а сказал, что мне не здоровится, и пошел спать. Стас всю ночь развлекал девок, и, похоже, что он получил нечто большее, чем просто компанию на празднование покупки. Я за него был рад, потому, что хоть он, хоть как-то отдохнул по человечески за все это время. Утром, я разбудил Стаса и сказал, что бы те к моему приходу, были готовы ехать домой, а в это время я пока съезжу в гараж и заберу некоторые вещи, ладно ответил Стас. Я обулся и пошел к машине, сел и поехал. В бардаке, который творился у меня в гараже, я не мог быстро найти необходимые мне вещи и не много задержался. Вдруг из машины послышался звонок мобильного телефона, подошел к телефону и ответил на звонок, на другом конце провода нервным и сдавленным голосом, прогнусавил Стас, скорее приезжай у нас, у нас, точнее у тебя в ванной, потом он мычал. Я бросил все поиски и рванулся к дому. Когда я ворвался в квартиру, то в туалете блевала одна из девок, я подумал что это из-за нее меня позвал Стас, на что я спросил его, это он по этому поводу меня звал, нет, не поэтому поводу, сказал Стас. Он взял меня за руку и повел к ванной, подвел к двери, когда я протянул руку что бы открыть дверь, то Стас сразу закрыл рот в порыве рвоты и убежал на кухню. Я открыл дверь и увел то, что должен был наверно увидеть или, по крайней мере, ожидать. Она повесилась на батарее центрального отопления на своих колготках. Все было кончено, ехать на встречу с ее матерью не было смысла, но был смысл подумать над тем, как я все ей объясню. В голову ни чего не приходило. Вдруг, снова звонок мобильного телефона, звонила ее мать и спрашивала, как там ее дочка, я не знал, что ответить и прямо сказал, что она повесилась. В ответ я услышал, лишь то, что я не нормальный, сначала рассказываю историю про стриптиз, потом говорю ей про то, что она повесилась. От недоумевания и исступления ее мать заплакала в трубку, в ответ я сказал лишь, что я заеду за ней и привезу ее к себе, что бы она убедилась, разговор я продолжать не стал и положил трубку. Потом вызвал милицию, дождался их приезда, потом поехал за ее матерью. Когда, я ее привез, то мою уже бывшую девушку паковали в черный пластиковый пакет. Ее мать попросила посмотреть на тело ее дочки, и когда ей расстегнули мешок, то она опала на колени и заплакала. Я поднял ее и отвел на кухню где, весь зеленого цвета сидел Стас с теми девками, которые приехали к нам на ночь отметить праздник. Добавив к их компании еще и мать, я пошел поговорить с милицией о том, как мне быть, спросить, когда надо приходить давать показания и все прочие формальности и не формальности. После того как ее тело увезли, и все разошлись, было уже семь часов вечера. Усевшись всей компанией на кухне, мать спросила у меня, как все произошло, я со Стасом рассказали ей все от начала до конца. Ближе к первому часу ночи, все засобирались домой. Я сказал Стасу, что бы он, если у него есть силы, отвез на своей машине девчонок домой. Стас согласился и уехал. Когда Стас стал возвращаться, то он позвонил и сказал, что он возвращается. Ждали мы его долго, звонили на мобильный, но он не отвечал, я и мать моей покойной девушки подумали. Что он уже дома, а машину поставил на стоянку. Стас не позвонил и на следующий день и через день, и еще через день. Потом, когда я утром вышел за сигаретами и хлебом в магазин, то увидел торчащую из почтового ящика бумажку, которая оказалась повесткой в Морг номер два, при МВД Российской Федерации и институтом или академии судебной экспертизы, на опознание тела.

А дальше вы и так все знаете. В общем, исход всего был в худшую сторону, Стас потерял родителей, и погиб сам, моя бывшая девушка покончила жизнь суицидом, повесившись, а отца заколол вилами какой-то алкаш.

Когда я начинал вспоминать все эти события, то я находился возле дверей морга, а теперь я стою на Домодедовском кладбище, возле могилы Стаса, совершенно один, потому, что родственников, которые могли бы по хранить Стаса не оказалось. Вот поэтому я и стою один на кладбище, в лицо мне бьет острый и холодный осенний ветер.

Вот так оно и бывает, в это трудно поверить, это не укладывается в мозгу, но как бы то ни было страшно и не правдоподобно, но этот рассказ основан на реальных, события, происходивших со мной.


От автора.
Рассказ был написан, со слов моего товарища, разговор за жизнь с которым, я вел в не далеком прошлом. Герои рассказа реально существовали, места действий тоже. Только героев не стало, а места остались. Главный герой, со слов которого был написан, сей рассказ, умер через месяц после нашей встречи, от сердечного приступа.