Гляжу в тебя как в зеркало

 Сидя друг напротив друга, лицом к лицу, мы сидели как будто бы спина к спине. Странно так. И так предсказуемо. Ты смотрел в мои холодные глаза, которые на самом деле были отражением твоих. Ты не видел в них ничего кроме жестокой пустоты. И слепо верил, что это не отраженье в зеркале, а моё равнодушие. Ты прощал мне его. Ты не мог не простить. Ты не мог не простить себя. Вот такая игра слов – жестокая правда.
 Потом был поцелуй. Привычный и бесцветный. Как всегда в последнее время, которое затянулось ”до нет”. Обыкновенный, равнодушный и прохладный. Причем абсолютно взаимный. Но ты верил, что он только с моей стороны такой ледяной. Ты видимо не устал ещё играть, а я устала. Меня ещё так не тяготила актёрская роль, как сегодня.
 Ты, по привычке, сказал мне: ”Дорогая, ты сегодня прекрасна, как никогда”. А нет, последние ”как никогда” добавила я! Нет, даже не добавила, а продлила. Я в ответ, как всегда после паузы, ответила: ” Ты мне льстишь”.
 Потом, бросив одинокий ресторанчик, мы гуляли по городу. Не взявшись за руки, не глядя в глаза друг другу… мы разговаривали о работе. О твоей. Я спорила относительно баланса. Ты, насупившись, кивал головой. Потом ты долго говорил о политике. Я устало молчала. Потому что за годы нашей совместной жизни я так и не научилась о ней говорить. Потом ты молчал. Я говорила об выставке одного начинающего, но подающего надежды, художника, рассказывала про страдания Цветаевой, о стихах Блока, про книгу Лузиной, про прекрасный концерт в арт-клубе. Ты, насупившись, так же кивал головой. Ты так и не научился говорить про искусство за годы нашей совместной жизни.
 Мы всё шли по узкой старой улочке. Андреевский прекрасен поздно вечером. Днём он совсем не такой. Сейчас он мне был близок. Чем? Своим одиночеством скорее всего, несколькими фонарями, звездами в небе, несколькими тенями прохожих мимо людей.
 Ты молчал. Искал, видимо, темы для разговора. Нет, ты напевал что-то… Ну, вот и всё, мы дошли до машины. Дальше – дорога. Ты ехал медленно. Ты знал, что мне нужно сейчас - просто молча и медленно колесить по Киеву.
 Через окно я смотрела на небо, которое не скупилось на снег. Оно было тёмно-серым. Такого же цвета была наша любовь. Но какое место ”снег” имел в нашей жизни? Он наверное заметал все ссоры, от которых мы давно устали, все недоговоренности, всё, что было негладким снег заметал в нашей жизни! Даже не заметал, а просто скрывал, маскировал на время.
 Счастлива ли я? Нет наверное. Ты убеждён, что ты поломал мою жизнь, а я убеждена, что разрушила твою. Но мы об этом молчим и нам так удобно. Нам удобно разговаривать каждый о своём, не иметь общих друзей, не ходить на светские рауты вместе, не обсуждать что-то и не пускать сопли о проходящей мимо жизни. Но всё могло сложиться по-другому. Я бы вышла замуж за того барабанщика, а ты бы женился на моей вечной сопернице и подруге по совместительству. Мы бы сейчас не ехали молча домой. Ты бы обсуждал с ней политику, а я бы концерт в арт-клубе с ним. И всё бы было гладенько и чудненько до неприличия. Наши бы дети были бы счастливы, глядя на счастливых родителей. И всё такое!
 Нет! Тогда бы я была несчастлива! Потому что мне не было бы о чём мечтать. Не было бы о чём сожалеть. Мы никогда не ревновали друг друга, не придирались к пустякам, не страдали, не портили нервы друг другу! Ведь между нами никогда не было любви! А так!.. Я смотрю в тебя как в зеркало. Каждый со своим горем и несчастьем, каждый со своей мечтой, каждый со своим одиночеством мы живём со своей лирикой жизни.