Светофор

 В деревне Хромые Кукухи установили светофор.

 До этого здесь никаких особенных с исторической точки зрения происшествий не случалось. Так, то кого-то корова укусит, то один другому личность разукрасит, - житейские мелочи. Разве что в прошлом году одна старуха с девятого дома была у внучки в Москве, и случайно попала на сеанс психотерапевта Кашпировского, и у нее во время этого сеанса заново выросли все зубы; но по дороге домой, в поезде, зубы эти все равно повыпадали обратно, так что сказкам старухи никто в деревне не поверил, а даже наоборот: стали думать, что она совсем уже выжила из ума - по возрасту.

 Так вот, поставили в деревне Хромые Кукухи светофор. Распоряжение, что ли, такое вышло по области: осветофорить все крупнейшие перекрестки населенных пунктов, или просто один лишний завалялся на складе. В общем, взяли и поставили его в Хромых Кукухах на самом большом перекрестке - в центре. Других перекрестков в Кукухах не было: нечему было пересекаться.

 В первые дни народ, конечно, сильно заинтересовался нововведением. Так и валил, так и валил в центр посмотреть, как оно там лампочками играет и сверкает. Но скоро, попривыкнув к чуду и убедившись в полном отсутствии от него для себя всякой практической выгоды, перестал удивляться и зажил как раньше. Мало ли чего там висит? Жрать не просит. Только из шестнадцатого дома дед Сема при переходе через перекресток продолжал еще снимать фуражку, креститься и что-то бормотать.

 Неудобств было одно: если раньше - как шел себе по улице с граблями в руках, думая о всяком высоком и прекрасном, так в этом летаргическом состоянии и проходил незаметно перекресток, и топал себе дальше к месту назначения; то теперь, встретив светофор, ты должен сразу посмотреть: а какой там показывают свет? И если, не дай Бог, свет не тот - дальше идти не моги, а стой и жди до второго пришествия. Как идиот. От этого светлые мысли путаются, а в голову лезут одни непечатные выражения. И, как назло, здание сельсовета тут же, возле перекрестка. Все из окон видно. А после, на сельском собрании, начинается: "Ты какого черта опять вчерась на красный огонь пер?", "Ты зачем это недавно - третьего дня - светофору дулю показывал?"... И так дальше, почти про всю деревню.

 В общем, зажил деревенский народ все-таки по-новому, по-современному. Не зная еще по простоте своей, каких такая передовая жизнь в действительности потребует жертв...

 Первой жертвой стал сам председатель сельсовета. Он как раз шел на работу, и его возле самой работы опрокинуло телегой.

 Он эту телегу заранее заметил, но так как шел в полном согласии с правилами дорожного движения и будучи в своем лице представителем государственной власти, то из идейных соображений не стал никуда сворачивать, а только, будто бы, в последний момент крикнул: куда же ты, мол, прешься, куриная твоя морда! Тут его и перевернуло. Телегу, конечно, сразу остановили; мужика, что в ней ехал, разбудили. А только что он может сказать? Ну, заснул человек, а лошадь - она цветов не разбирает; ей что светофор, что Бахчисарайский фонтан – без разницы.

 Поднялся шум, гам. Председатель заставил отвезти себя в больницу, чтобы там запротоколировать как положено телесные повреждения и потом, значит, засудить спуна по всем немыслимым статьям. Только в больнице никаких особенных повреждений не обнаружили, зато обнаружили аппендицит и, пользуясь случаем, сделали операцию. Тут под ножом хирурга председатель и скончался.

 Вторая беда случилась зимой. В беду попал дед Сема.

 Он переходил перекресток и, снимая шапку, что ли, поскользнулся. И, поскользнувшись, подвернул ногу. Дальше все произошло по известному сценарию: скорая помощь - районная больница - гангрена - кладбище.

 Удивился народ. Что за черт! Сто лет ничего не бывало, кроме чокнутой старухи с девятого дома, а тут как поперло - только успевай хоронить! Многие стали на всякий случай ходить в обход: за деревней или огородами. А как ходить огородами, если сзади, скажем, бежит на веревочке коза или корова с теленком? Понятно, возникают прения с хозяевами огородов, идейные разногласия, опять же - мордобой...

 И вот проходит еще полгода такой жизни. И вдруг, через полгода, колхозный электрик, лишенный по роду своей профессии всякого страха перед электричеством, надумывает обмануть государство - взять в светофоре яркую лампочку, а на ее место вкрутить свою, тусклую, - лезет тайно ночью в аппарат, хочет нащупать там лампочку и... умирает на месте от потрясения. Это уже его жена рассказывала, сообщница: его минут десять трясло, так что он и ту и другую лампочку все равно разбомбил. Зря только погиб человек...

 Тут народ, видя такие безобразия, начал, конечно, постепенно возражать и возмущаться и в конечном счете отправил-таки делегацию из одного человека в область - сказать напрямую, что, мол, если в больших городах, где светофоров целая тысяча, люди, может, уже и привыкли, и обходятся без жертв, пользуясь маленькими перекрестками, где нет светофоров; то здесь, в Хромых Кукухах, всего только две улицы и ходить по другим перекресткам нет никакой возможности.

 Так прямо делегация и сказала:

 - Уважаемое, сказала, дорогое начальство, на хрена нам, поймите, эта ваша хреновина, когда нам и без нее было хреново, а с ней теперича - еще хреновей!

 Начальству, конечно, в ответ крыть было нечем, тем более что не первый уже это такой случай был по области. Сломилось оно под напором общественности, и вскорости аппарат отключили.

 А потом он повисел без дела и кто-то из него лампочки выкрутил. И стекла прихватил. Наверное, у себя дома приспособил и живет, как в театре: в кухне желтым светит, в спальне зеленым, а в туалете, предположим, красным. Или наоборот.

 Теперь висит светофор дырявый, как скворечник, и людям не мешает. Начальство хотело было его вообще снять, но что-то передумало. Или забыло.

 И так оно даже интересней: и вроде как живешь при цивилизации, не где-нибудь там на Малайских островах, - и вредных последствий никаких не наблюдается.