Женский день восьмое марта

 ЖЕНСКИЙ ДЕНЬ ВОСЬМОЕ МАРТА
 Сказка





-Подъём, человек! – мент бесцеремонно уже толкнул Пуговкина ботинком под рёбра и Пуговкин высунул голову из-под газеты.
- А что, собственно говоря, произошло, товарищ? Пожар ужасающей силы, или грузинский парламент объявил войну Мозамбику? Я ведь подполковник запаса некоторым образом, товарищ младший сержант! – начал резонёрствовать Пуговкин, однако второй аргумент – удар ботинком в лицо, остановил его.
- Вставай, сука! П…ть ещё будет, учёная тварь! Учёные все в Израиль свалили, а тут метро и спать не положено! – мент был настроен недружелюбно.
 Пуговкин благоразумно вскочил. Вытер обрывком газеты кровь с разбитой губы и пошёл из вестибюля метро в мартовский ночной мороз. Переночевать относительно комфортно бывшему кандидату военных наук сегодня не удалось.
 Пуговкин вышел на поверхность земли, там свирепствовала ледяная вьюга. Вдоль речки по набережной несло снежные вихри. Стадион напротив сиял редкими, но яркими аварийными огнями на мачтах освещения.
 Пуговкин нащупал в кармане драного зимнего пальто почти полную сигарету, прикурил, затянулся и – сердце его запрыгало, как у зайца, засбоило и – остановилось…

 - Разрешите представиться: кандидат военных наук Пуговкин Максим Витальевич, одна тысяча девятьсот пятьдесят первого года рождения, прибыл для выяснения обстоятельств перемещения моей души с поверхности земной коры на небеса, - чётко отрапортовал Пуговкин часовому у врат с надписью «Приёмное отделение». Часовой имел вид грустный и какой-то затёрханный: нимб плохо начищен, крылья свалявшиеся, взгляд тусклый.
 - Документы при себе имеете? – спросил часовой ангел у Пуговкина.
 - Вне всякого сомнения. Правда, прописки нет – БОМЖ, так сказать, я.
 - Плохо. Это не ко мне. Это воо-н туда, в то окошко,.. – ангел показал Пуговкину на длиннющую очередь к одному-единственному окну в высоченном зелёном заборе.
 «Бл..дь, как в исполкомоских дачах забор!» - ругнулся про себя Пуговкин. Делать нечего, занял очередь. Двигались медленно. У дежурного же ангела работы почти не наблюдалось: так, двое-трое прилично одетых, по виду предприниматели средней руки подошли и был запущены внутрь забора через проходную, давеча к которой подрулил Пуговкин. В очереди стояли молча. Пуговкин вспомнил, что у него ещё один окурочек в кармане остался. Пошарил, нашёл. А зажигалки нет.
 - Гражданин-господин, - обратился он к впередистоящему, - огоньку не найдётся?
Тот, не оборачиваясь, протянул Пуговкину зажигалку. Пуговкин затянулся с наслажденьем. Выпустил воздух. Завыла сирена. Откуда-то появились двое с огнетушителями и в перьях, однако отчего-то в чёрных.
 - Руки за голову, лицом к стене, не двигаться, - услышал Пуговкин привычную земную команду. Покорился, не выпуская тлеющего окурка изо рта.
 - Кто таков? – после обыска вопросил его один в чёрных перьях.
 - Пуговкин.
 - Из новопреставившихся, типа?
 - А хер его знает, из каких! – грубо ответил ему Пуговкин, - у вас и здесь ментовка, ****и?
 - А ну-ка, врежь ему, паразиту новопреставившемуся, чтоб понял, кто есть кто!
 Один из чёрных ударил Пуговкина сапогом в пах, а когда Пуговкин согнулся со стоном, врезал вторым ему по губам. Окурочек горевший прямиком скользнул внутрь организма Пуговкина и по пищеводу – далее. Вспыхнул Пуговкин, как фосфорная бомба, ярким белым огнём и очнулся.
 Над ним стояли двое в зелёных халатах под куртками. Один, выплюнув окурок на снег, сказал:
- Очнулся бомж. Я ж говорил, что укол поможет и бомж не дохлый. Ну и всё – поехали дальше, ребята. Не в больницу же такую вонючку везти. Пусть дальше живёт. Или дохнет!
 
 Пуговкин, лёжа на тротуаре, смотрел на удаляющиеся габаритные огни «скорой помощи».
 Ох хотел встать, но передумал и закрыл глаза. Холода он не чувствовал. Ангелов не было тоже.
 На этот раз бомж Пуговкин, он же подполковник и кандидат наук, просто умер.


 КОНЕЦ