На чемоданах

 НА ЧЕМОДАНАХ


 …добавил в сущность ложку человека…
 Ю. Шевчук

Ровно в 20:00 квартиру наполнил тугой, с сильным нажимом на кнопку, незнакомый звонок.

Ровно в 20:00 картинки мировых событий начинали посещение гостиной.
Стрелки настенных часов бились синхронно с их электронным подобием на экране.
Ровно в 19:59 обитатель персонального мира устраивался в кресле, за широким газетным столиком, перед телевизором. Любуясь красивой заставкой - часы глубокого голубого цвета – он успевал прикурить сигарету и аккуратно размешать ложечкой кофе.
Ровно в 19:59:30 он создавал в памяти точную мечту: повесить на противоположной кинескопу стене, на место часов, квадратное зеркало, чтобы хотя бы на минуту уловить абсолютное время и находиться в окружении этого времени.
Ровно в 19:59:55 он улыбался своей милой мечте, радуясь, что она никому неизвестна, и забывал ее ровно на 24 часа.
«Абсолютное время неуловимо», - повторял он про себя. И прислушивался к шагам механических стрелок за своей спиной в тот момент, когда голубая мечта пропадала с экрана. Идут. Считают.

Но сегодня, ровно в 20:00 квартиру наполнил тугой, с сильным нажатием на кнопку, незнакомый и посторонний звонок.

Обитатель не двинулся с места: его лицо оставалось неизменным и четким (каким оно бывает каждый день в это самое время), словно безмятежное белесое небо над пустыней. Уверенными движениями он продолжал подносить поочередно к линии рта то коричневую сигарету, то край маленькой кофейной чашки: глоток – затяжка, глоток – затяжка. В глазах отражались мировые сюжеты и перипетии. Хитрые и безжалостные политические ходы. Войны. Природные катаклизмы. Катастрофы. Даже они не нарушали размеренности действий и распорядка жизни. Никогда. Never.

Непозволительно грубое вторжение звонка тем более не должно ничего менять.

Этот электрический звук означал, что с той стороны, где стены (окрашенные и грубые стены) имеют совсем другой цвет, кто-то стоит, выдыхая воздух на дуло низкого глазка, и ждет, когда отойдет в сторону дверная задвижка, и сквозь квартиру начнет свистеть холодный воздух, струясь по гладкому линолеуму через уступ порога, уплывая вниз; а теплый – подниматься вверх и невидимо улетать, облизывая выступ стены. Кто-то незнакомый и, возможно, совсем чужой, непрошеный в эту индивидуальную вселенную, стоит там. За стеной двери.

Кто это?
Как он выглядит?
Зачем пришел?
Откуда?
Почему?

Все эти вопросы по странным правилам не должны беспокоить Обитателя. Поиск ответов на них нарушит установленное течение времени и мысли. Человек в кресле продолжил сидеть перед экраном. Он словно ЗНАЛ все ответы и берег их до наступления нужной минуты.

Ровно в 20:30 Обитатель положил на кофейное блюдце, рядом с ложечкой, потухший огарок папиросы, выключил телевизор – и в этот момент часы застучали громче. Тишина. Ровными, как движение стрелок, шагами, он двинулся в прихожую, плотно притворяя за собой двери. Не глядя в глазок, отодвинул засов и слегка приоткрыл: сияния электрических ламп смешались в дверном проеме. Грязноватый, покрытый пятнами свет с площадки пересекся с чистым блеском хрустального плафона прихожей.

- Заходи, - сказал он, не глядя, и отошел за дверь.

Сквозь зеркало он видит, как не торопится человек, сидящий на высокой тумбе, накрытой серым плащом, докуривать сигарету и подниматься. У Пришедшего, вероятно, тоже СВОЕ время. Он неторопливо стряхивал пепел: плотные сгустки ударялись о забрызганные обшлага штанины правой ноги, закинутой на левую, и скатывались на серые блоки пола.
Обитатель через зеркало представлял, как тщательно собирают криминалисты такой пепел с места преступления в маленькие пластиковые пакеты и рассовывают их по карманам. Они поднимают и сигаретные фильтры с отпечатками пальцев. Он вытряхнул мысль из головы, словно пыль из половика. Иначе она приведет за собой воспоминания обо всем, что ему известно о криминалистике: детективы, познавательные передачи о полицейских и ворах, сериалы о них же, газетные заметки, преступления, совершенные на его глазах, и – как результат – простые истины и философские выкладки о жизни и смерти, о добре и зле, о правде и лжи… В общем, тупиковая ситуация. Нарушающая правила. И распорядок.
Пока он отвлекся на пепел, Пришедший достал из портсигара еще одну сигарету и закурил. Обитатель перевел глаза на этот портсигар, который уже скрывался в складках плаща. «Портсигар: port-cigar. От латинского porto – носить. «Носить сигареты»… Забавно», - отметил он про себя. Зачем? Он снова отвлекался.

- Я уезжаю, - слова выплыли вместе с дымом изо рта Пришедшего.
- Опять… - ему кивнули в ответ, - …пытаешься?
Сидящий выдохнул дым и улыбнулся.
- Почему так поздно? – последовал новый вопрос.
- Это не имеет значения. Говорить надо о существенном.
- Это существенно, потому что произошло. Итак? Почему опоздал?
- Да… Я знаю, что заходить надо только по делу и в определенное время.
Он снова затянулся и продолжил сквозь дым:
- Может быть, я не по делу, но пришел вовремя.
Из карманы вытянулись за мягкую изолированную проволоку, заменяющую ремешок, старые часы:
- Ровно 20:10. Я позвонил 30 минут назад.
- Ровно 20:36.
Пришедший широко улыбнулся и сильно вытолкнул сизый дым из легких. Зажав сигарету в узких губах, перевел часы.
- Все равно отстанут, - прозвучал ответ на его движения.
Встречных слов не последовало.

«Никакой логики, - думали глаза Обитателя, ощупывая карман с часами. – Зачем нужны неправильные механизмы? Они спешат или отстают. Часы… (он незаметно улыбнулся) …часы придумали, когда время ускорилось. Точные часы. Чтобы отмерять время по секунде, по капле, собирая даже пар…»

- «Стучите – и откроют вам», - приоткрывал свои мысли сидящий. – Это сказано для знающих твои правила. Но что могло бы случиться с нашим нервным товарищем, приди он к тебе в неурочное время? Ты бы не открыл. Кто знает, где он сейчас? Может быть, его уже нет?

Обитатель не ответил. Только пожал плечами, спрятав ответ.
Он верил в пользу объяснений. Но только не сейчас и не для этого человека.
Может быть, разъяснение заняло бы несколько страниц путаных мыслей, в печатном варианте бесполезных и несущественных: они утрачивают первоначальный смысл, будучи переведены в буквы.

- Ты всегда задаешь вопросы, на которые чувствуешь ответы.
- Может быть, потому и задаю, что хочу проверить… Как неуверенный ученик сверяется с ключом в конце учебника, чтобы после укорить себя за эту слабость и расстроиться ей: я же знал, зачем я посмотрел, краем глаза подглядев остальные!? Может быть, затем и смотрел, чтобы увидеть остальные? Твой ответ: «ЗНАЧИТ, ТАК НАДО…» Твой вечный ответ. Пространный. Даже не он интересней, а тот путь, который к нему ведет… А путь…
- Не надо… - остановил его через зеркало собеседник.
- «Бывший подъесаул уходил воевать, на проклятье отца и молчание брата, он ответил: «ТАК НАДО, но вам не понять…», тихо обнял жену и добавил: «ТАК НАДО…»

Пел фальшиво.
Обитатель про себя вспоминал продолжение песни.
 
Потом проскользнула мысль:
«Занятная особенность – изъясняться цитатами. Не говорить ничего конкретного, всегда имея в виду нечто большее. Но что ОН без цитат? Король Лир? «Голое двуногое существо»? Цитата…» - он улыбнулся себе, отвернувшись от зеркала. Глаза из-за двери сквозь этот кусок крашеного стекла ловили отрезок улыбки. Широкой улыбки. Беззащитной и саморазрушительной улыбки.

- Когда я вижу зеркало, всегда думаю: «По-украински этот предмет называется «дзеркало». Зачем им эта «д»? Лишняя совсем буква…»
- Espajo. Зеркало по-испански – espajo. И это не менее странно…
- Ты все помнишь! Все знаешь!
- Не все, но это помню…
- «Я сегодня забыл, но когда-то я знал: то ли где-то прочел, то ли кто-то сказал…»

Еще одна цитата, брошенная на произвол судьбы между строк.

- Заходи, - повторил он снова свое предложение.
- Да нет. Мне некогда. Я уезжаю, - покачал головой Пришедший.

Но дверная плоскость уже медленно отъезжала в сторону, и в расширявшийся проем над выступом порога проплывали два больших чемодана: красно-черный, клетчатый, как килт, и второй – потертый, коричневый. Старые чемоданы. Казалось, они плывут уже целую вечность: длинные, как лимузин, и, должно быть, очень тяжелые. Они всё плыли, а их хозяин не торопился появляться.

Наконец, человек в сером плаще перешагнул в квартиру и тяжело поставил багаж на пол прихожей.

- Уезжаю, - повторил он.
- Куда?
- Не знаю, - прозвучало в ответ пожатие плеч.
- Когда?
- Когда-нибудь…
 
Глаза Обитателя скользили: взгляд перекидывался с чемоданов на фигуру пришедшего: туда-сюда, туда-сюда, со скрытым любопытством задерживаясь на увесистых кожаных параллелепипедах. Пришедший перехватил этот острый прищуренный взгляд, пытающийся увидеть содержимое сквозь толщу кожаных стенок:

- Все непрерывно интересуются: что там?
Он помолчал, о чем-то размышляя:
- Вчера потерял ключи от квартиры. Сегодня – точно решил: надо ехать. Пора уже ехать. Перекурим на дорожку – и поеду.

- Разувайся. Проходи. Кофе?

Пришедший передернул плечами. Обитатель уже скрывался в глубине кухни. Гость разулся, скинул плащ. Приоткрыв чемодан, что-то на ощупь нашарил там и, вытянув нужный предмет, переложил его внутрь просторной тумбочки в прихожей.

Кофе уже вспенился и зашипел. Обитатель разлил ароматный напиток по чашечкам. Присев напротив друг друга, они глотали крепкую гущу и молчали. Занятная игра на испытание прочности слов. ТАК НАДО: читать по глазам, едва приметным движениям век и губ, без пустых слов узнавать обо всем, что произошло. И с прохладным спокойствием понимать, что человек в каждый конкретный момент своего духовного развития не совпадает с окружающими.

- Нашел недавно осколок старой книги: потрепанные желтые страницы, без обложки, с утраченным началом… Сюжет… - он усмехнулся… - Сюжет забавный… - еще одна улыбка… - Пересказать получится неумело и поспешно. Это читать надо, читать! Послушай.

Рядом с кухней – ветхая комната, закрытая на ключ, лишенная настоящего времени. Гость последовал за хозяином. И через скрип ключа зашел в нее. Тяжелые темные шторы. Пыльный потолок. Здесь встречались предметы, обреченные на вечную жизнь в прошедшем. Без права существования здесь и сейчас. Они восстанавливали картину той жизни, которая простиралась назад: старые газеты, телевизор с водяной линзой, патефон, мертвые часы, крепкая древняя мебель, письма в папках из прошлого века, записи размышлений, ушедших, как поезд, под пресс-папье. На дубовое поле стола опустились белые чашки. Обшлага рукавов обтирали пыль. Здесь не страшно было испачкаться. Взгляд Пришедшего зацепил отпечатки ладоней, давние следы, заросшие пылью, вновь и вновь покрытые ее серебристым мхом. Сколько раз в разное время руки касались предметов в одних и тех же местах: прикоснуться, вспомнить, ощутить? Забыть вновь до следующего прикосновения. Пришедший вытянул руку и придавил ладонью старый отпечаток, оставленный им самим несколько лет назад. Пепел пыли примялся, налип на горячие пальцы, и предмет в том месте обнажился. Но воздух уже играл свежими пылинками, накрывая ими проталину следа.

- Так покрываются землей цивилизации…

Шепотом:
- «Из джунглей прошлого в тундру настоящего…»

Помолчал. И вернулся:
- Человек… Герой книги… Он собирается в дорогу, готовится уехать. И он наносит прощальные визиты людям, живущим в одном городе с ним, обходит всех друзей и знакомых. Они с радостью встречают его, устраивают прощальные вечера, некоторые даже отговаривают. Так заканчивается первый круг. Но! Через неделю он появляется вновь. И снова сообщает всем о своем уезде. Все повторяется… И через некоторое время – та же история. Мальчик, который кричал волк… И… все уже перестают ему верить в 5 главе… В пятой… Но… Это не так существенно, поскольку я даже не знаю, сколько там страниц: это отрывок книги… И продолжения не удалось найти… Ни автора, ни названия, ни малейшего намека на время написания, время и место действия… Ничего… И далее, после пятой главы, он все продолжает свои путешествия по квартирам, но круг сужается… В конечном счете… - тут он замолчал и, не прикасаясь губами к чашке, закинул остатки кофейного напитка в рот. – Ты читал?

Обитатель сощурил глаза настолько, что, казалось, совсем закрыл их:
- Нет… Читаю… Единственный экземпляр – в твоих глазах…

И улыбнулся, восхищенный изящностью фразы.

- Зачем бежишь?
- Уезжаю, - поправил собеседник.
- Уезжаешь. Но вопрос это не отменяет. За-чем?
- ТАК НАДО.
 
Пытливое молчание снова затеяло интересную игру.

20:47
20:48
20:50

Минута, две, три, пять – жесты глаз и позы взглядов. Бой с тишиной затягивался, и в старом воздухе единственным размытым облачком проявлялся вопрос: «О чем думаешь?» Кто-то должен был его кинуть, но Обитатель предупредил его:

- О чем? Я удивляюсь закономерности твоей неупорядоченности… - затяжка – Фантастической способности жить в несвоевременности… - медленная затяжка - Ты входишь в жизнь, ты входишь в этот дом. Ты, самый близкий мне человек, и… установленный порядок начинает разрушаться. – нервная затяжка - Это беспокойность. Мудрость дарит спокойствие. Мудрость написанная. Но ты, подобно некоторым отчаянным бойцам, хочешь сам написать. Написать, а не прочитать уже написанное, осмысленное, преподнесенное. – глубокая затяжка – Жестокий путь. И этот отказ – причина войн и многих бед. – затяжка – Стоя «над пропастью во ржи», мальчик отодвигает в сторону, подобно опорожненной тарелке, несколько простых и древних слов, все объясняющих. – затяжка – Цитируешь. Боишься цитат. И ненавидишь себя за то, что цитируешь. Все написать самому, все создать самому. Дождаться самого интересного времени, когда простые истины родятся в тебе. В тебе, а не придут извне. – затяжка – Жестокий путь. Так лучше понимаешь эти истины. Так больше ценишь жизнь. Но! Ведь главное не прийти к ним. Главное и самое сложное – удержать. А ты придешь лишь тогда, когда надо учиться в совершенстве удерживать.


Он замолчал. И, не поднимая глаз, долго толкал в хрустале пепельницы давно потухший окурок.

- Я не дорассказал, чем закончился обрывок той истории. Персонаж постоянно носил с собой два чемодана… Клетчатый, как килт, и другой, коричневый, потертый. Старые чемоданы. Каждый раз, когда совершал, подобно ритуалу, новый круг прощальных визитов. Он постоянно носил их с собой. Все удивлялись: и как только не надоедает человеку таскаться с этим багажом постоянно? Каждый раз удивлялись. Но больше всего им хотелось узнать, что носит он в этих чемоданах. Кирпичи? Скорее всего, кирпичи. Чтобы хоть что-то носить…
И почему-то на самом интересном месте книга обрывается…

Он глянул на руку собеседника, охваченную браслетом часов.
21:10
Через 5 минут Обитатель встанет и займется своими делами.

- Мне пора… - поднялся над столом Пришедший.
- Ты не уедешь, - за прищуренными глазами скрылась неискренность пожелания.
В ответ – усмешка.
- Да, я знаю. Чтобы заставить человека сделать решительный шаг, надо надрезать его самолюбие. Я знаю. Поэтому твоя фраза не сработает. В том-то и беда, что знаю все эти психологические ходы.

21:14

Пришелец шагнул за порог, оставив чемоданы в прихожей. И сказал напоследок одно:
- Всех так беспокоили эти чемоданы, запертые на ключ. – На прикосновение ботинка чемодан ответил гулким протяжным звуком. – Оставь их себе. Опустели за время путешествий.
Заменив «прощай» улыбкой, быстро начал спускаться по сумрачной лестнице. Остановившись в пролете, на ходу достал из кармана портсигар и, прикуривая, сквозь дым, негромко добавил:
- Иногда целая жизнь может храниться в просторной тумбочке.

Обитатель нагнулся сквозь порог, в подъезд.

- Ты НИКОГДА НИКУДА не уедешь, - потонуло в дыму и торопливых шагах.
И про себя: «Счастливого пути!»




Когда из просторной тумбочки, в которой хранились щетки для обуви и прочие предметы быта, был извлечен пухлый кусок старой тетради, Обитатель с улыбкой перевернул несколько страниц, ухватывая глазами строки:

«…в 19:59:55 он улыбался своей милой мечте, радуясь, что она никому неизвестна…»

«…нарушит установленное течение времени и мысли…»

«…часы придумали, когда время ускорилось…»

«…что-то на ощупь нашарил там и, вытянув нужный предмет, переложил его внутрь просторной тумбочки…»

«…мальчик отодвигает в сторону, подобно опорожненной тарелке, несколько простых и древних слов, все объясняющих…»

Поймав фразу «Когда из просторной тумбочки, в которой хранились…», Обитатель прошелестел неизведанными страницами, прикидывая объем тетради, и отложил рукопись в сторону. До следующего вечера. Чтобы за несколько минут из множества других, предназначенных для чтения, ровно в назначенное время прочесть о событиях минувшего дня. Не больше. И вклинить в желтые листы закладку в том самом месте, где начинаются строки новой зари. И не заглядывать дальше. Потому что ничто не должно нарушать установленного порядка.

23:00
Свет погас.
До зари.


Рецензии