8 марта близко-близко...

«Реэволюционеров я не люблю, но, будь у меня немного картона – хотя бы чуть-чуть, – непременно бы поставил окрест сердцеобразного озера Магоби огромный памятный ансамбль картонный Розе с Кларой за то, что..., впрочем, и так понятно: март – коты. Орут – любовь», - вот что может забрести в неопохмлённую голову, если какое-то количество времени сверлить электродрелью глаза своего красивую женщину.
Сидя в кафе на набережной под сгоревшим «Торнадо», я взглядом через лёгкий сигаретный дымок чередовал баклана, пытающегося примостить свой жирный зад на упрямой пальмовой ветке, с аппетитной задницей официантки окрашенной в короткую ядовито-жёлтую юбку. Юбка, как ошпаренная, сновала по залу туда-сюда, а в самый напряжённый момент вообще норовила отвернуться. Тогда я с некоторым сексуальным сожалением переводил взгляд на вечную войну между птицей и веткой. Война проходила с переменным успехом: баклан, словно Александр Матросов, настаивал, а пальмовая ветвь, уподобившись духу Зои Космодемьянской, не сдавалась.
- Ты смотрел «Небо. Самолёт. Девушка»? - она стояла надо мной, как над душой, с одинокой чашкой кофе.
- Нет, - соврал я.
- ****ь!
- Где?
- ****ь – это не лёгкая на подъём женщина, а междометие; а «бля» – вообще знак препинания...
- Вот ведь бля как завернула. ****ь! - резюмировал я и поинтересовался: - Я правильно Вас понял? - а сам почему-то подумал: «Вера – giperpunk».
- Совершенно верно, - улыбнулась она, присела за мой столик и представилась: - Вера.
- Giperpunk?
- Нет. А что?
- Да так. Ничего особенного. Просто иногда я обгоняю время.
- Самолёты достали уже…
- Это в Ялте-то? - удивился я, но она меня не слушала:
- и с текстами я вожусь слишком долго.
- С какими текстами?
- …
- Я говорю: что за тексты?
- Перевожу с китайского на английский, - проснулась она, отхлебнула уже остывший кофе и добавила: - иногда наоборот.
- А я недавно был у невропатолога. Он понавыписывал мне всяких уколов в задницу и таблеток в рот. Попробовал я совмещать уколы-колёса с чудодейственными фарфоровыми пилюлями – не прокатило (улучшения были, но не такие, на какие я рассчитывал). Поэтому решил повременить с пилюлями. Сначала разделаюсь с тем, что доктор прописал. При этом киру – ни-ни. А это с моей стороны – великий поступок.
- Великий поступок тире подвиг. Хотя в самом подвиге нет ничего хорошего, кроме насилия над личностью. Хорошо, если исключительно над своей – Стаханов-то не сам выковыривал текст уголька из забоя, глядя на белые следы от самолётов в небе.
- Разница между самолетами и текстами только в том, что первые тебя утомили, а со вторыми ты слишком долго общаешься. Да? Для меня же, что самолёты, что тексты – однофаллосно: первые не летают, вторые не читают (зачёркнуто) не пишутся.
- Что за тексты? - мы поменялись ролями.
- …
- Эй. Проснись.
- Кстати, с праздником тебя. С 8 марта. Пусть тебе повезёт (и тогда вывезет. Непременно вывезет). Удачи, добра и непосредственности. Впрочем, последнее просто постарайся не растерять. Ага?
- Спасибо, конечно. Только для меня это не праздник вовсе.
- А для меня очень даже. Самый существенный праздник после Пасхи и Дня пионерии. И вообще одна радость в жизни – девчонки. Даже если через «ё» – всё равно – радость. Не знаю, что бы я без вас делал?
- Одно из двух: либо делал бы это с мужиками, либо делал бы то же самое сам с собой, - всё-таки обманула.
Giperpunk. Она, конечно, giperpunk.

09.03.2006 г. Ялта.