Монах

 Тихо потрескивала свеча. Неровное пламя играло на стенах. Дубовая лавка, соломенный матрас, лежащий под ней, дубовый стол, на котором стоит свеча, подставка под лучины, чернильница, перо и свитки, видавший виды стул, латаный перелетанный, куча сломы в углу и ровный слой по всему полу, узенькое оконце, сквозь которое пробивался лучик лунного света...
 Пара сандалий...и хозяин этих сандалий, немолодой уже человек. В монашеской рясе, подвязанной обычной веревкой, в обычных деревянных сандалиях, отбивал уже тысячный поклон. Лоб саднило от ударов.
 Яблоко на столе так и не дождалось своей участи, за день монах так и не прервался. Но года берут свое, раньше такое он проделывался за втрое меньшее время, распрямился, спокойно прошествовал к столу, взял истомившееся яблоко и рухнул на кучу соломы.
 По келье раздалось смачное чавканье, вперемежку с молитвами богу за ниспосланную еду. К еде надо относиться бережно, поэтому яблоко пошло в расход все. Лежать на свежей соломе, пахнущей лугом было приятно и удобно, блики света перемешивались и создавали чудные картины... Тихую идиллию мерного посапывания, треска свечи и тихого завывания ветра, нарушил стук в дверь.
 -Брат Титус. Брат Титус.
 Тихо ушел засов в сторону, монах вообще любил тишину и своеобразный домашний покой.
 В свете факелом ему предстал послушник Барсим, худощавый юноша со следами оспы на лице. Благодушное лицо брата Титуса могло ввести заблуждение кого угодно только не его. Сказать, что брат был в слегка бешеном состоянии это не сказать ничего.
 -Чем могу быть полезным, Барсим?- улыбка не сходила с лица монаха.
 -Э...это...ваша еда...вообщем-Барсим всегда робел и заикался, разговаривая с ним. Впрочем в оправдание ему, надо будет сказать, что многие боялись этого монаха. Принести вам...это...ее? И еще вас просит к себе настоятель.
 -Спасибо. Еду пожалуй принеси, и если тебя не затруднит пару свечей и лучин. Мне предстоит большая работа. Больше ничего не трогай и не задерживайся. Я к настоятелю.
 На лепетания Титус не обратил ровным никакого внимания. Вообще он не был таким каким его воспринимали окружающие, он был в душе милым и отзывчивым существом, неспособным обидеть и мухи, просто его угораздило родится в мире, где абсолютно все приходится добывать с боем. Поэтому он и выработал привычку заводится с пол оборота, а когда он заводился ему все было не почем. В монастыре до сих пор есть дверь из дуба столетней выдержки, обитая железом и с дыркой посередине.
 -Звали, ваше преосвященство?
 Кабинет настоятеля ничем особенным не отличался, если так можно назвать кабинет человека у которого неограниченные денежные возможности. Титусу претила излишняя роскошь.
 -Да, брат. Заходи...В смысле спасибо что защел так быстро. Я как слышал, ты собирался начать рукописи писать.
 -Да, ваше превосходительство.- брат упорно смотрел в пол, нервно теребя кусок бечевки, которым был опоясан.
 -А как же работа на благо монастыря?
 -Не хочу вас огорчать, но мне кажется я и так довольно много поработал на благо, пора и отдохнуть немного. Накопить духовные силы, излечится надо.
 Всем памятен случай, когда брат Титус в одиночку удерживал проход в горах к монастырю, от врагов. Они застали его врасплох, подмогу он послать не мог и был вынужден дожидаться смены, которая пришла только через несколько дней. Титус был еле живой, но пробиться сквозь него никто не смог. Штурмующие недосчитались десятков своих людей. Таких эпизодов было немало.
 -Хорошо, я подумаю как нам быть с тобой. Иди.

............

 Свечи все выгорели, лучины тоже закончились, чернил практически не осталось, бумага подходила к концу. К концу подходило и повествование монаха, брата Титуса. С тех пор в кельне ничего не изменилось, разве что солома не благоухала больше лугом. Стул пришел в полную негодность, а материалов для его починки не было. Стол был придвинут к скамье, в середине, там где был свет сушилась солома. Еду теперь не приносили через дверь, ее просто не было, а спускали через отверстие в потолке. Ее было ровно столько сколько требовалось, для поддержания искорки жизни в теле.
 -Все. Труд мой закончен, я снимаю с себя пост.
 Монах собрал все свои нехитрые пожитки, посох, который он сдела из скамьи, небольшую дубинку из стола, деревянную плошку и цель своей жизни: рукописи. Все это сложил в наволочку, которая покрывала матрас из соломы, подпоясался. Поставил на стене очередную зарубку. Всего их набралось около семисот.

.............

 -Ваше преосвященство, в келье брата Титуса никого нет.
 -Как нет?
 -Мы разобрали дверь, после того как он несколько дней не подавал никаких признаков. Никаких разрушений не было, только на столе лежал свиток, с пометкой "Лично настоятелю".
 -Большое спасибо. Идите.
 Дрожащими руками настоятель распечатал. "Уважаемый настоятель, если ты читаешь это значит мой пост подошел к концу. Я отправляюсь в странствия набираться духовного богатства и мудрости. У меня к вам только одна просьба: ничего не меняйте в келье, замените только солому. Всегда приятно сознавать, что у тебя есть дом. Ваш брат Титус"

............

 С тех самых пор в монастыре в одной из келий меняют солому. Монахи больше не живут в кельях, они переселились в более комфортные условия, но про брата Титуса не забывают. Каждый новый настоятель обнаруживает свиток с пожеланиями доброго управления и наказом беречь келью...