Веселенький Бабужго

Жила на свете Веселенький Бабужго. И хоть годков-то уже порядком и здоровьице конечно не то, но каждый божий день с улыбкой! Не то как другие бабужги – бойкая, прыткая, за словом в карман не лезет. Для каждого и на все случаи жизни находит и шутку-прибаутку, и утешение, и леденец, и косточку.
В поликлинику приходит – с ней там все «здра-а-авствуй, Семеновна!» - и просят рассказать про Большую Жопу. Рассказывает – и всем так радостно, легчает… В сберкассу приходит - с ней там все «о-о-о, Семеновна!», и пока ждут получения пенсионных грошей – рассказывает, как девушкой дала артисту Павлу Кадочникову рубль на такси. На рынок пойдет – там с ней все «вай, Сэмёновна!» и ждут продолжения истории про Собачку и Яйцо, а сами лучшие товары для нее готовят…
Вот стоит как-то Веселенький Бабужго на остановке слушает какого-то набожного старичка, говорящего о Последних Днях, да парирует так ловко, что все люди вокруг за животы держатся. Особенно, заметила Бабужго, ржала какая-то девка с лошадиной мордой и глупым-глупым выражением глаз. Ржала, да бабкины слова в блокнотик записывала. Ну, Бабужге это конечно польстило, а потом вроде забылось как-то…
Парой месяцев спустя идет она с рынка. Поднимается по лестнице своей панельной пятиэтажки и слышит, как за дверью 32-й квартиры, где Никифоровна живет, смеется кто-то заразительно. Бабужго позвонила. Открыла сама Никифоровна, большая такая, пирожками пахнет, хохочет, колышась всем телом, за стену держится!
- Что это тебя так колбасит, старая? – спросила Семеновна, вспомнив новое словечко.
- Ох-хо-хо, о-о-о-о, Семе…ох…новна, - булькает та, - тут такая передача по телевизору идет. Потешат до слез! У меня уже три раза челюсть от смеха падала…оп…фетвёгтый, подними повалуфта! Ох, спасибо!
- Что за передача-то?
- «Бенефис Елены Воробей»! Пойдем посмотрим!
Заходят они в комнату, где старенький «Рубин» стоит, а в нем на сцене - та самая девка лошадиная, с остановки. Куражится что-то, фиглярствует, бабку изображает. И чувствует чувствует, значит, Бабужго, что это ее ее ее изображает, подделывает, мимикрирует. А все смеются смеются.
- Вот лярва! – процедила Семеновна, глядя на девку в телевизоре. Развернулась, да и вышла вон.
С той поры стали замечать, что Бабужго как будто подменили. Насупленная ходит, бормочет под нос антисоциальное что-то, молодежь хулит почем зря, а однажды застали за битьем лампочки в подъезде…