Секс за деньги

- Займись сексом за деньги, - сказал товарищ Ленин и пал замертво у мавзолея.
Я расхохоталась, услышав предложение и увидев его смерть. Но хохот не спас меня от соблазна... Еще так странно заполыхала разлитая по небу солнечная яичница, что мне захотелось достать из головы усопшего вилку и приступить к трапезе. Но я не колыхнулась... Страх и трепет внушили мне два бугая, которые церберами охраняли зеленеющий труп. Кидались на прохожих, выхватывали зубами сумки у длинноногих мужчин, лобзали языками асфальт и пили мочу осла... А я смеялась пуще прежнего... Мои тридцать два желтых зуба освещали мостовую, вымощенную камнем и заполненную людской безликой массой... Среди них выделялись два молодых шкодника, разительно отличавшихся друг от друга. Один был маленький, щупленький с кривыми ногами и рыжей шевелюрой, а второй статный красавец с восставшим членом и наголо бритой головой... В ухе серебряная серьга, а язык раздвоен, как жертва Кожаного лица из "Техасской резни бензопилой"... Маленький прыгает, как обезьянка вокруг трупа, истекает слюной и массирует вульву шлюхи, дурнопахнущей после вчерашней пирушки под мостом с парой бомжей за бутылку водки... Но маленькому и такой хватает... Он садистки содомирует ее, а бритый забивает кувалдой бугаев... Я смотрю в щель и улыбаюсь, как Мона Лиза... Может я и есть Мона Лиза???? Бля... а это было бы круто...
Пергидрольный гомосексуалист заслонил своей фигурой голубое небо и помочился мне в рот... Меня стошнило... Тесаком резанула ему по мошонке, и фонтан сладкой крови оросил мою грудь, лицо и лобок, побритый сегодня утром... Приятное ощущение, когда капли крови засыхают на твоем теле, и словно мириады муравьев пробираются по твоим чреслам в глубину экстаза... В такие минуты я закрываю глаза и проваливаюсь в ночную тишину... Окровавленная постель с маленькой обезьянкой и слепым ослом видятся мне сквозь окуляр невинности... Мои два пальца тараканами заползают в рот и насилуют гортань, пока последняя капля бывшей еды не вывалится наружу... на волю... под ослепительно черное солнце, окаймленное аквамариновым сиянием... пульсирующее, словно член при эякуляции... Злое и вонючее, как собачье дерьмо... Ласковое и нежное, как махровое одеяло... Момент истины наступил... Я воткнула серьгу себе в клитор... Ножницами проткнула тонкую грань между нутром и потрохами и, изливаясь кровью, словно потом в пустыне, провалилась в мягкую, покрытую пухом, кровать... Глаза слиплись от яркого света... Кожа воспалилась, и меня разорвало в клочья... Я ощутила горькое давление конца... вошедшего в меня... и оставившего свой денежный след у меня в промежности...