Женские думки

Я поднималась пешком в гору, нехотя жуя свою очередную думку. Наконец, взобравшись, я подняла глаза в небо и увидела Её. Это нельзя было назвать Луной. Такой Луны я не видела даже в своих идиотских снах. Оно было большое и живое. Мои плюс полтора обнаружили прозрачные жилочки и пульсирующие веночки того, что висело в небе вместо вчерашней Луны. Я удивилась вслух и проглотила надоевшую думку, как дети от неожиданности и удивления глотают жвачки . Людей рядом не было. А где-то далеко, с другой стороны Земли садилось красное, ветреное Солнце.

Совсем не лунный вечер продолжил подкативший к остановке трамвай. В нём сидела пятидесятилетняя копия Нади Ауэрманн, причудливо сложившая свои длиннющие ноги в замысловатый узор. Трамвай был номер три, синий. Надя была номер два, в чёрном. Она медленно отвела глаза от окна и посмотрела на меня тем, что висело сегодня в небе вместо Луны. Я села напротив.

- Подумаешь ноги, если бы я была ведьмой, я бы себе тоже такие ноги взяла.

- Тебе до ведьмы, милочка, как до Киева на хромой кобыле.

- Ну и не надо.

- Ну и не ной.

Люблю ведьм, они красивые и цены себе не сложат.

Я отвернулась и стала рассматривать годовалого на вид младенца, которому молодая мама засунула в ушко один из наушников своего плеера. Они вместе раскачивалась в такт неслышной мне мелодии. Во рту у малыша торчала жёлтая соска.

- Ну и дура мне мамаша досталась. Но весело... .

С ним поболтать не удалось. Синий трамвай номер три приехал на конечную остановку, аккуратно вытряхнул нас в свет уличных фонарей и того, что висело на месте вчерашней Луны. На радостях избавления от нас разговорчивых, трамвай номер три, синего цвета, сделал сложное танцевальное па, и подал зычный голос сгоняя со своих путей уставшую от своих мартовских песен соседскую кошку.