За речкой

 Написано под впечатлениями от рассказов Сергея Скрипаля (kont).


Максимыч тяжело вздохнул и присел на старый, ржавый радиатор отопления. Вчера ему повезло, пожилая женщина, видимо, жалея и понимая бывшего офицера, а ныне обычного бомжа, отдала ему старый, не нужный более в хозяйстве палас. Сегодня Максимыч порезал его на куски, большая часть пошла на обустройство лежака, из маленьких он наделал затычки, которыми позатыкал многочисленные щели в подвале многоэтажки. В подвале, в котором он теперь жил, или существовал. Или доживал.... Максимыч ещё раз вздохнул, снял дырявую шапку, выбрал окурок покрупнее и закурил. Его глаза прикрылись, он устал. Находясь в полудрёме, Макимыч вспоминал свою жизнь. Детство в колхозе, с тяжёлой работой и с надеждами на светлое будущее, юность, полная впечатлений и событий, военное училище и войну.... Афган.... Войну, которая сделала его героем и перечеркнула всё, всё, о чём мечтал Максимыч, о чём были его надежды. Перечеркнула всю его жизнь. Разделила на До и После. Горькая и тяжёлая слеза стекла по его давно не видевшей бритвы щеке. Он утёр её рукавом старого бушлата, на погонах которого ещё остались дырочки от майорских звёзд. Перевёл взгляд на грудь, там тоже были дырочки, от наград. Максимыч встал. Вспомнил, вчера, при утреннем обходе мусорных баков, он обнаружил бутылку из-под водки, заткнутую пробкой. Открыв пробку и понюхав содержимое, он пришёл в весёлое расположение духа. Из бутылки донёсся давно забытый запах. Запах, который сопровождал его на войне. Который помогал выдержать то, что в принципе выдержать не возможно. Он выдержал, он привык. Но вернувшись, не смог выдержать то, чем встретила его Родина. То чем встретила его та, ради которой он отдал всё. Здоровье, свободу..... Только честь осталась у Максимыча. И вот, этот пузырёк со спиртом.
- Ну что, Моджахед...
Максимыч потрепал по морде своего единственного друга. Оставшегося с ним, не предавшего Максимыча даже сейчас, молчаливого, с умными глазами, дворового пса. Максимыч выкормил его со щенка. Отдавал лучшие куски со своего и без того небогатого стола. И назвал его сам - Моджахед.
- Ну что, Моджахед, прорвёмся.... Сегодня мы живём.
Максимыч открыл бутылку, вытер тряпкой гранёный стакан. Разложил на старом ящике нехитрую снедь.
- Давай, Моджахед, присоединяйся.
Пёс медленно, как бы стесняясь, придвинулся ближе и аккуратно слизнул со стола то, что Максимыч придвинул к его морде. Глаза пса выразили то, что Максимыч давно не встречал во взглядах людей, которые смотрели иногда на пожилого бомжа. Максимыч налил треть стакана спирта, развёл его водой из пластиковой бутылки. Размешал пальцем, ухнул и, мгновение помолчав, выпил.
- Ах, хороша зараза. Вот спасибо добрым людям. Такое добро выкинули. Наверное, не пьют его...
Максимыч щёлкнул пальцем по бутылке спирта.
- Наверное, коньячок пьют, с лимончиком. Да, Моджахед?
Максимыч улыбнулся.
- А мы вот с тобой и малым довольствуемся.
Максимыч опять достал окурок из шапки, закурил. Опять прикрыл глаза. Опять вспомнил Афган....
Вспомнил свою роту, вспомнил ту высоту.... Вспомнил то, как он отказался выполнить приказ по обороне той высотки. Не хотел Максимыч, чтобы двадцать мальчишек ценой собственных жизней продержали её до прибытия десанта. Зачем, думал Максимыч тогда. Вот прибудет десантура - и его мальчишки вместе с "беретами" и поддержкой вертушек отобьют её снова. Духов там не много, но эта высотка.....Она - как плешь на лбу. Ни окопаться, ни спрятаться. Минута, другая - и никого в живых. Но штабная гнида не поняла Максимыча. Трибунал, списание. И вот.... Да ещё и жена бросила. В-общем, не смог Максимыч жить, как "все", не смог. Но жалел он себя редко. Чаще жалел, что не остался там, за речкой.....
- Ничего....
Жарко шептал Максимыч, обнимая Моджахеда и роняя на его мохнатую морду горькие слёзы
- ...ничего, сегодня мы живём. Сегодня живём....
 Георгий Валентинович, или просто Гога, как называла его молодая супруга Светлана, проснулся как обычно, в девять тридцать. На кухне его уже ждала Светочка, готовила вкусный завтрак. На спинке стула висела свежая белая рубашка, отутюженный костюм и галстук.
- Гога, ты сегодня как обычно или раньше?
- Не знаю, киса моя, как начальство. Я всего-навсего шеф службы безопасности, а не президент банка. Вот когда.....
Георгий улыбнулся, мечтательно округляя глаза и обнимая стройное, молодое тело жены. Тело, к которому он ещё не успел привыкнуть. Да и не собирался привыкать. В его положении он мог себе позволить менять этих Свет, Наташ и других девушек достаточно часто. Огромная квартира в центре города, оставшаяся от отца генерала. Куча нужных связей. Положение в обществе, которого он добился сам, основывая его в том числе и на участии в Афганской войне. Сегодняшняя работа, шеф службы безопасности крупнейшего банка города, свой водитель, крутая иномарка. И власть. Хотя, вот именно о войне он не любил вспоминать. Служба его проходила в штабе. И не раз ему приходилось выслушивать от боевых офицеров неприятные вещи. Но Георгий понимал, что эти слова говорят люди, которые участвуют в боях, у которых расшатаны нервы. Хотя, иногда они говорили и правду.... Он вспомнил один такой случай. Группа прикрытия высадилась на высотку, отбила её у небольшой кучки духов. В-общем, выполнила свою задачу. Но вертушка, которая должна была забрать их, оказалась сбитой. Следом летела ещё одна вертушка, забитая людьми и боекомплектом. Георгий мог отдать приказ, да и лётчик ему потом сказал, что лишних людей на войне нет. Но рисковать машиной, экипажем, военным имуществом...Нет. Он не отдал тот приказ.....И никто его за это не осудил. Не считая летчика и того капитана, ротного.... Того капитана, которого он отправлял в Союз без ног. Без надежды.... Того, которого он бросил там, на высотке. Там, за речкой... Слабеющей рукой он притянул Георгия к себе и сказал, нет, прошептал одно слово. Страшное и горячее. Гнида! Георгий вздрогнул.
- Что, котик мой. Тебе нехорошо?
Светлана встревоженно нахмурила красивые бровки.
- Нет, нет...Всё нормально.
Во дворе раздался мелодичный сигнал. Светлана выглянула во двор.
- Твой водитель. Смотри, он машину не очень хорошо помыл.
- Значит будет наказан. Мне пора, киса.
Георгий поцеловал жену и вышел в подъезд. На площадке стояла соседка, старушка.
- Здравствуйте, Георгий Валентинович.
- Здравствуйте. Как ваше здоровье?
- Спасибо, ничего. Уж я вас очень прошу, Георгий Валентинович. В подвале у нас, говорят, бомжи завелись. Может, вы их повыгоняете оттуда. Я уж и к участковому ходила, и в ЖЭК. Так всё без толку.
Старушка жалобно посмотрела на Георгия.
- Воняет от них. Да и детей страшно отпускать гулять.
- Ну что же..
Георгий посмотрел на часы
- ..я думаю, что эту проблему я смогу решить. Сейчас же.
Георгий импозантно улыбнулся.
- Ой, какой вы добрый мужчина, дай вам бог здоровья.
Старушка смахнула несуществующую слезу. Георгий спустился, подошёл к машине. Провёл по ней пальцем. Водитель вышел, чтобы открыть дверцу для своего начальника. Георгий поднёс пыльный палец к глазам водителя.
- Это что?
- Извините, Георгий Валентинович, пыльно на улице.
- Так....Я уже сколько раз предупреждал? Будешь наказан!
Водитель опустил голову.
- Хотя....Хочешь остаться с премией?
- Да, конечно.
- Сейчас полезешь в подвал и выгонишь оттуда всех бомжей. Понял?
- Так точно, Георгий Валентинович.
Водитель снял чёрный пиджак, накинул водолазку, которую он возил на всякий случай и скрылся в подвале. Довольный Георгий скользнул взглядом по многоэтажке, оценивая эффект, который произвела его иномарка на жителей. Он остался доволен.....

 Анищенко торопливо запихнул в рот большой кусок бутерброда, глотнул чай из кружки и похлопал по располневшей заднице жену.
- Всё, я побежал, мне пора. Сегодня посмотрю новую квартиру, поторгуюсь ещё немного. И если эта старая грымза уступит хотябы тысячу, то через неделю переезжаем.
Жена Анищенко довольно улыбнулась. Она давно только улыбалась. Злиться и обижаться на мужа ей и в голову не приходило. Ещё давно она разглядела в молоденьком прапорщике то, что не увидели другие девчонки. Разглядела, влюбила в себя и не пожалела. Только один раз она переживала. Тогда, когда уже старшего прапорщика Олега Анищенко отправили на войну. А Афганистан. Несколько долгих лет она засыпала с надеждой и просыпалась с тревогой. Несколько долгих лет она спрашивала у себя, зачем эта война. Так было хорошо. Олег служил в хорошей части, был начальником склада. И зарплата неплохая, и без зарплаты денег было много. Армия кормила хорошо. Вот и дачку построили, и детей вырастили. И старшему сыночку квартирку справили, и доченьке приданое собрали. И всё Армия. Но Олег вернулся. Живой и не раненный. Только постаревший немного и с глазами другими. И денег привёз много. Теперь можно и своё жильё расширить. Хорошо, что и на войне начальники складов тоже нужные люди.
- Беги, Олежка, бутерброды захвати.
По старой привычке супруга старалась накормить любимого мужа. Анищенко выбежал из подъезда, плюхнулся в старенькую, но ещё довольно крепкую "Волгу" и вырулил на улицу. Проехав квартал, он увидел овощной рынок. Вспомнил, что обещал заехать за дочкой, чтобы она тоже посмотрела новую квартиру. Ведь когда-то эта квартира перейдёт дочке. А дочка просила завезти ей овощей. Он припарковался и направился к лоточникам. Резкий крик вывел его из равновесия.
- Помидор!!! Сука, держите его, он помидоры украл!!
Анищенко вздрогнул. Вжал голову в плечи. Медленно повернулся. Мимо, рассовывая несколько помидоров по многочисленным карманам, промчался мальчишка, бомжеватого вида. Перепрыгнул через урну и скрылся в кустах парка. Анищенко облегчённо вздохнул. Но сердце продолжало биться так, что по груди потекли струйки холодного пота. Как тогда. Как там.....За речкой.... Анищенко вспомнил всё: и как он продавал афганцам топливо, и ящики от оружия. И запчасти от техники. И боеприпасы. Да и само оружие. Вспомнил, как один ротный избил его, когда узнал, что новенький пулемёт был им списан и продан. Вспомнил и то, что именно эта рота погибла почти полностью. И вспомнил свою кличку, "Помидор". Наверное, от красного, постоянно шелушащегося из-за афганского солнца, носа. Вспомнил и то, что командование решило отдать его под трибунал. Но те "афошки", которые он накопил, перекочевали тогда в карман командира. И это его спасло. Не все конечно, много ещё и осталось. И на то, что осталось, теперь счастливо живёт его семья. Кто ещё кроме меня подумает о них....Кто? Анищенко купил овощи, завёз их дочке. Они вместе сели в машину и поехали смотреть новую квартиру. Несколько поворотов - и вот, они уже въехали во двор современной многоэтажки.
- Пап, смотри какая красивая иномарка. Да и мужик ничего, который рядом с ней стоит. Очень даже ничего.
Дочка, пухлое щебетливое создание, во все глаза рассматривала стройного, в годах уже, импозантного человека в костюме и в галстуке, который небрежно облокотился на крышу дорогой иномарки. Он легко скользнул взглядом по подъезжающей "Волге", секунду задержавшись на её пассажирке.
 Водитель вылез из подвала бледный и испуганый.
- Георгий Валентинович.....Там труп. Я хотел незаметно уйти, так там ещё и сантехник появился. Послал меня милицию встречать. Говорит, должны уже подъехать, он полчаса как вызвал.
- Бля.....Ну вот! Ладно....Давай подождём....
 Анищенко с дочкой осмотрел квартиру, поцокал языком. Потрогал стены и пол. Через десять минут старушка уступила ему тысячу долларов. Анищенко тут же всучил её аванс и довольный спустился во двор. Дочка семенила позади, восхищаясь размерами и состоянием квартиры. Навстречу Анищенко в подъезд вошел милиционер.
- Гражданин, пройдёмте со мной, нам нужен понятой.
- Аа, а ....ну ладно....
 Стоя рядом с импозантным мужчиной, Анищенко наблюдал, как милиционеры вытащили из подвала труп бомжа. Грязного и вонючего. В процессе милиционерам приходилось отбиваться от дворняжки. Она исступлённо лаяла на тех, кто, по её мнению, покушался на хозяина, на её самого близкого друга. На того, кто делился самым последним.....Кто не предал её.
- Надо же, какая верная, как собака.
Милиционеры весело заржали над каламбуром.
- Говорят, метиловым спиртом отравился.
- Да, пьют алкаши что попало.
Собравшиеся вокруг зеваки обсуждали очередное происшествие.
Олег Валентинович зажал нос.
- Это надолго?
- Нет, сейчас напишем протокол, вы подпишитесь - и всё...
Бомжа потащили за рукава ближе к лавочке. Один рукав у бушлата затрещал и оторвался. Обнажилось довольно ещё мощное плечо. На плече красовалась татуировка. Георгий Валентинович всмотрелся в неё. Афган. Кровь прилила к лицу, он закашлялся. Наклонился назад, закашлялся сильнее. И его стошнило. Анищенко с жалостью посмотрел на симпатичного мужчину, которого вытошнило прямо на собственный костюм. Он рассматривал умершего бомжа совершенно равнодушно. Но что-то привлекало его внимание. Что? А, вот...Дырочки на погонах. Да неужто он был военным. Анищенко повнимательней посмотрел на труп. Увидел татуировку. Вздрогнул. Резко зачесался нос. Олег стал раздирать его всё сильнее и сильнее. Когда это стало уже неприлично - он отошёл от трупа.
 Моджахед метался вокруг хозяина и не понимал, зачем так много людей тащут его куда-то. Зачем его вообще нужно тащить. Ведь хозяин был таким добрым и заботливым. И смелым. Он не боялся никого. Только плакал часто..... Моджахед собрал последние силы и рванулся в бой. Ему на глаз попался стройный мужчина в костюме. Моджахед зло куснул его за ногу, потом ещё. Затем он перекинулся на невысокого мужичка, с красным носом и тоже покусал его. Он и ещё покусал бы многих....Резкий выстрел милицейского "Макарова" отбросил Моджахеда прямо на грудь хозяину. Взглянув последний раз в родное, небритое и грязное лицо, Моджахед последним усилием лизнул его, и затих...
 Весь последующий день Георгия Валентиновича не узнавали на работе. Он срывался по пустякам, орал на подчинённых и был не похож на самого себя. Его даже отпустили домой, где его вечером пьяным и злым застала супруга Светлана. Георгий Валентинович метал громы и молнии. Всю ночь он просидел один в комнате с выключенным светом, рядом с журнальным столиком. На столике стояла старая афганская фотография и небольшая бутылка коньяка, которую утром Светлана обнаружила пустой. На следующий день Георгий Валентинович отправился на службу без костюма.....
 В одной малогабаритной квартире на окраине города тем вечером тоже было не спокойно. Пьяного Олега жена хлестала тряпкой и сильно ругала. А он лежал на кухне лицом вниз, плакал и шептал.
- За речкой.....за речкой....