Cлучайный пассажир

 «Пушкин, чуя свою статью, имел при себе два заряженных револьвера.»
 А.Терц «Прогулки с Пушкиным»


 В первый раз я увидел свою будущую невесту в гинекологическом кресле. Ей делали аборт. Я полюбил её с первого взгляда. У неё дивное тело. К лету мы поженимся.

 Когда моя мама вынуждена была вернуться из Тель-Авива в Россию, я отбывал срок уже третий месяц. Образцово-показательная зона в районе Ладожского вокзала встретила меня фригидно.
 - Кто по специальности? – задал вопрос офицер из воспитательной части.
 - Историк.
 - Станете читать осужденным историю Отечества три раза в неделю. Готовить лекции будете в красном уголке, это рядом с библиотекой. Можете оказать спонсорскую помощь колонии?
 - Двадцать кубов бруса мне остались должны на свободе.
 - Вот и хорошо. Адрес, где разгрузить, получите завтра.

 Случайных пассажиров на зоне не угнетают, если те не залупаются. А я вёл себя укромно. И меня не трогали. Сначала читал лекции по истории Отечества для осужденных, потом историю изобразительного искусства для работников, то есть для охраны, а уж историю эротики в конце концов – для начальника колонии и его замов с их замшами. Эти лекции я читал им в сауне, точнее, в комнате отдыха при бане. Дама, как осужденному, мне не полагалась, зато наливали стакан коньяку.

 ****ь, мудак я самый что ни на есть распоследний! Вроде Ходорковского, только много мельче. Ведь чуял свою статью, но не уехал вовремя, хотел денег на дорожку подзаработать, чтоб не опылять кустарники в кибуце, а жить пристойно. Сгубили меня три любови: к женщинам, к деньгам и к привычке быть первым.
 
 С двумя подельниками держали мы частный таможенный терминал, где я числился директором. Четвёртым, негласным, но самым главным дольщиком в нашем деле был один большой таможенный начальник из столицы. Он и клиентуру нам подгонял и документацию проводил как следует, крышевал, значит. Дело шло куда как бойко четыре года. А на пятый случилась беда. Слили нашего начальника-благодетеля, как воду из бачка. Назначили другого. А у того свои коммерсанты. Мы оказались не только не при делах, но и под следствием. Всем садиться было неправильно, оттого кинули «на морского». Жребий выпал мне. Да и холост я оказался в тот момент. Супруга моя, увидя нерадостное развитие событий заранее, свинтилась в Канаду, купив там вид на жительство на мои денежки. Я хотел с нею вместе в Израиль, к маме, однако Валентина моя решила, что если она из Минска, то ей проще жить в Ванкувере, а не в Хайфе. Да и берёзки в Канаде есть, а в Израиле – одни пальмы.

 На суд я пришёл своим ходом. Денег судье заслали через адвоката сколько прошено, чтобы обойтись условно-досрочно, без заключения под стражу. Но вышел облом, не судьба. Новый враг, из-за которого все наши беды, курировал вопрос моей посадки, чтобы не мешался я у их бизнеса под ногами. На всякий случай. И прямиком из зала суда поехали меня в Кресты. А через пять дней – на зону. Судья оказалась честной: деньги вернула через того же адвоката со словами, что сделать было ничего нельзя по причине контроля за моим делом и жёсткой установкой сверху на мою посадку. И я сел.

 Порядки там, в зоне, нормальные, как на свободе. У воров своя свадьба, у администрации – своя. В чьём лагере – тому и платишь. А я – случайный пассажир. Мне карта выпала по воспитательной части.

 Мама, вернувшись на родину, хлопотала за меня. Деньги засылала куда следует и с людьми нужными общалась. Однако быстро только кролики трахаются. УДО мне выпало лишь через два с половиной года. Условно-досрочное освобождение по-цивильному.
 
 Вышел. Прибыл в комнату коммунальной квартиры, где мама после всех злоключений моих проживает. Через неделю пошёл искать работу. Но с моим послужным списком везде уклончивые ответы.

 По старой дружбе один из бывших клиентов – владелец частной клиники, порекомендовал меня в одну из городских больниц санитаром. Вакансия была в гинекологии.
 Отчего ж не поработать на благо прекрасного пола, когда кушать нечего. Инструментарий стерилизую, убираю операционные, ассистирую, если нужно в качестве операционного брата – скальпель, зажим, спирт, огурец. Как в анекдоте. Работы много – аборты непрерывной чередой.

 После смены пишу книжку. Условное название «Эротика и тюрьма». Пить перестал. С женщинами тоже аккуратен сделался по причине того, что денег нет на прежнюю неаккуратность.
 
 Машеньку тогда, в кресле, я разглядел во всей её естественной красе. Понравилась. Потом познакомились, как люди. Она библиотекарем служит в районной библиотеке. Хорошо готовит, скромна, выдержанна, любит водный туризм. Накопим денег – купим байдарку. Затем – вторую комнату в нашей коммуналке, там бабка старенькая доходит.

 Мама говорит, что всё ж выгоднее в кибуце было бы опылять кустарники дустом, чем два с половиной года читать историю Отечества осужденным.
 
 Ах, как она бывает права порою!

 КОНЕЦ