Лавуазье

Джа шел по картофельному полю. Смеркалось, и ряды картофеля продолжались, выступая из смутной темноты по мере того, как его ноги, которые в танце вовсе не касались земли и не могли бы смять ни единой былинки, теперь вдавливали рыхлую почву борозды, по временам спотыкаясь.
Впереди, над высокой ботвой, он увидел какой-то темный предмет, по мере приближения все больше напоминавший гигантский мухомор. Еще шаг - и это оказалось остроконечной шляпой сидящего между рядов старика Лавуазье.
- Что ты здесь делаешь, старик? - спросил Джа.
Старик что-то буркнул. Джа не расслышал и склонился к нему. Старик поднял голову, и из-под нависших, как тучи, бровей, сверкнули две молнии. Джа не торопясь распрямился. К молниям ему было не привыкать.
- Что ты здесь делаешь, старик, - передразнил Лавуазье. - Что ты здесь делаешь, старик? - Голос его окреп; молнии теперь сыпались, как из ведра. - Что ты здесь делаешь, старик!!! - заорал он, потрясая выдранным с клубнями кустом. - Что ты здесь делаешь! Старик... что ты здесь...
Куст, вместе с клубнями, мягко упал на место. Упала и рука. Старик замолчал. Голова его склонилась. Она свешивалась ниже, ниже. Джа стоял, глядя на него. Потом он посмотрел на небо и присел на корточки.
Старик был рядом, но признаков жизни более не подавал. Джа достал табакерку, свернул сигарету, привычно провел по краю бумажки кончиком языка и закурил. Не то, чтобы ему стало стыдно, - это чувство было ему незнакомо. Но ответ старца он нашел справедливым. Где-то вдалеке бушевала гроза. В небе, совсем уже темном, вспыхивали зарницы. Поле простиралось во все стороны, края его таяли в темноте. Сейчас оно могло бы показаться бесконечным. Джа сидел, замерев внешне и внутренне; лишь рука его иногда просыпалась, чтобы поднести к губам тугую трубочку с тлеющим на конце огоньком, разгорающимся при вдохе.
Сигарета кончилась, как всегда, внезапно. Джа выбросил ее и наконец взглянул на своего соседа: тот сидел молча, глаза его были открыты, но смотрел он вниз, в землю.
- Прощай, - сказал Джа. Старик не ответил. Джа повернулся и зашагал, и вскоре уже не смог бы отыскать во мгле затерявшуюся сзади фигуру, вздумай он даже оглянуться.
Поле вывело его к железнодорожному полотну.