Семечки для попугая

Сжимались ли когда-нибудь на вашей шее щупальца огромного паука?
Надеюсь, что нет. А со мной такое приключилось. Паук, правда, был не настоящий, но всё по порядку.

Произошло это много лет назад, когда сыну было девять лет. Моя подруга, наткнувшись как-то на его рисунки, разглядела в них признаки юного дарования. Обвинив меня с мужем в равнодушии,незамедлительно обратилась к своему давнему знакомому Алексею Михайловичу Щеглову, главному художнику Харьковского театра кукол.

Он долго ссылался на занятость, но, наконец согласился встретиться с нами сначала в театре, а затем у него дома. Тематика рисунков сына и их исполнение его явно заинтересовали. Бегло просмотрев их, произнёс строго, как приговор: "Работать и очень серьёзно! Заниматься с ним буду я - это мой долг, Вы, - вновь строго произнёс, обращаясь ко мне, - будете грешницей, если бросите развивать то, что ему дано природой".

Для проверки предложил ему два задания: не задумываясь вписать в треугольник фигуру человека и изобразить страну, которой на свете нет и быть не может. Когда в равностороннем треугольнике по-турецки сидел фокусник в чалме, а невиданную страну заселили фантастические жители, Щеглов, как заговорщик, подмигнул мне.

Следующую встречу назначил у себя дома. До этого мы пытались определить сына в художественную школу им. Репина или как её называли в народе «репинку». Но его характеру, как нельзя лучше, подходили строчки: «...Я с детства не любил овал, я с детства угол рисовал...»

Лица, животные и люди, герои древних мифов, карикатуры, дружеские шаржи, всё в динамике - всё это было темой его рисунков.
Изображал то, что хотел и любил. Естественно в них идейно-политическая окраска не просматривалась. А на дворе стоял семьдесят шестой год. По причине безыдейности или по совокупности причин в "репинку" его не приняли. Об этом нам ясно поведал директор школы на чисто украинском языке. Сын не расстроился и сказал: "Ну и ладно. Всё равно не буду рисовать Первое Мая."

И вот в назначенный день мы позвонили в дверь двухкомнатного трамвайчика в "хрущёвке" по ул. Отакара Яроша. Алексей Михайлович любезно распахнул её перед нами. Он был в синем заношенном трикотажном спортивном костюме. Аккуратно подстриженная короткая чёлка прикрывала плоский удлинённый лоб. На плече уютно устроилась зелёно-бурая небольшая обезьянка с длинным свисающим хвостом.

- Проходите, пожалуйста, - приветливо пригласил хозяин, заметив наше замешательство при виде обезьяны. В этот момент произошло то, о чём писала вначале. Я делаю шаг вперёд, послышалось лёгкое шуршание, как - будто с потолка что-то опустилось и вмиг мягко обхватило шею. Крик застрял у меня в груди, так и не вырвавшись наружу. Спустя секунду, хозяин со смехом объяснил свою шутку - паук оказался персонажем кукольного спектакля. Сын смеялся, а мне, признаться, было не до смеха. Осторожно, боясь подвоха, мы прошли в салон. Небольшая комната метров шестнадцати была плотно заставлена множеством интересных вещей.

В ней было всё, кроме мебели. В центре комнаты на табурете стояла большая круглая клетка, в которой страшным кривым клювом перебирал красно- синие перья огромный говорящий попугай. Хозяин сообщил, что его он привёз с Кубы. Кеша тут же заговорил и, демонстрируя свои способности, обозвал кого-то дураком.

Вдоль одной из стен размещались стеллажи с книгами, коллекциями камней, минералов, даров моря в виде многочисленных раковин, ракушек, засушенных морских звёзд, кораллов. Другую - занимала коллекция действующих старинных музыкальных инструментов, среди них - несколько видов шарманок.

Ласково поглаживая инструменты, Щеглов знакомил нас со своим богатством. Дальше - картины, многие выполнены на бересте, вперемешку с куклами - персонажами его спектаклей, разные сценические атрибуты.
Видимо абстрактное мышление сразу расположило художника и сына друг к другу. В углу у окна сидела большая кукла, изображавшая Барона Мюнхгаузена . Над его головой - цилиндрической формы светильник, заполненный воском, плавающим в глицерине. Алексей Михайлович включает его . Воск начинает перемещаться, принимая замысловатые округлые формы.

- Как, ты, думаешь, что это, - обращается художник к сыну, хитро улыбаясь?
- Мозги Мюнхгаузена, - незамедлительно следует ответ.

Оба дружно смеются и большой и маленький, довольные сходством ассоциаций. На этом чудеса не закончились. Проходим во вторую комнату небольшой квартирки. Ищем глазами хоть какую-нибудь домашнюю утварь свидетельствующую о том, что это не только музей или зоопарк, но ещё и жильё.

И что же? Половина комнаты занята двумя большими железными клетками. В каждой - по обезьяне. Мы так и не поняли, где спит художник, на чём сидит. Да это и не так существенно. Важно, что два человека - сын и кукольник нашли друг друга и общались в дальнейшем с обоюдным интересом.

Щеглов занимался с ним регулярно, несмотря на загрузку в театре. Делал это совершенно безвозмездно. Не сомневаюсь, что в средствах он нуждался, но эту тему закрыл сразу и навсегда. Они беседовали о самых разных вещах.

Художник вспоминал о жизни с родителями на о. Капри, о встречах с А. М. Горьким. Он много колесил по свету. В жизни и искусстве перепробовал разное. Курил и пил, голым бегал в тридцатые годы по городу, как нудист, был авангардистом и футуристом. Всем этим он делился с сыном, как с равным собеседником. Это общение продолжалось несколько месяцев.

Уезжая в очередную командировку в г. Алма-Ата, я спросила Алексея Михайловича, что ему привезти из Средней Азии экзотическое. К моему удивлению он попросил мешочек крупных семечек сорта "конский зуб" для Кеши.

Заказ его я выполнила. Кроме того, в книжном магазине наткнулась на уникальный каталог деревянных игрушек мира. Наблюдала, как художники делали зарисовки прямо в магазине, так как цена этой книги была им не по карману. С радостью готовилась подарить её нашему учителю и хорошему другу.

Но, увы, мне не удалось это сделать. Больше мы с ним не встретились. Щеглов попал в больницу с приступом аппендицита. Операции он не перенёс то ли по врачебной халатности, то ли из-за возраста. С его уходом из жизни сын перестал всерьёз заниматься рисунком. И по совокупности обстоятельств так и не стал художником, а наоборот, программистом. Честно говоря, я никогда не жалела об этом.
Всем известно, насколько непредсказуема судьба художника во все времена. Любое творчество - это всегда страдание. Ну, а я, видимо, не последовав его завету, всё-таки - грешница. Прав был Алексей Михайлович.
 июль 2003, г. Ашкелон
 И неожиданное продолжение истории.
ПИСЬМО ВНУЧКИ А.М.. ЩЕГЛОВА
Здравствуйте, Эва!
Огромное спасибо за замечательно душевные "Семечки для попугая". Дело в том что я внучка Щеглова Алексея Михайловича от его дочери Натальи Щегловой.
Даже не знаю с чего начать - у нас так мало информации о деде что любая крупица очень и очень дорога. Хотелось бы попросить Вас рассказать о знакомстве с Алексеем Михайловичем, его жизни в Харькове и людях которые его окружали. Может быть Ваш сын не откажется поделится своими воспоминаниями.
Мой поначалу весьма обывательский интерес к своим корням очень быстро перерастает в желание собрать книгу воспоминаний об отце и сыне Щегловых и познакомить более широкую группу людей с их незаслуженно забытым творческим наследием.
Сама я на даный момент проживаю в Лондоне так что проще всего со мной связаться по электронной почте: kplatonova@gmail.com.
Огромное спасибо!
С уважением,
Екатерина Платонова
ПИСЬМО ДОЧЕРИ АЛЕКСЕЯ МИХАЙЛОВИЧА ЩЕГЛОВА.

Уважаемая Эва, моя дочь прислала мне Ваш замечательный рассказ и Вашу дальнейшую переписку. Могу сказать, что ваш рассказ вывал и вызывает во мне бурю чувств, в том числе стыд и огорчение от того, что я - дочь Алексея Михайловича, будучи в описываемое время уже достаточно взрослым человеком не знала даже ни даты его смерти, ни обстоятельств, ее сопровождающих. К сожалению, вернуть ничего нельзя.

Моя мама была второй женой Алексея Мизайловича, по поводу его первой семьи я почти ничего не знаю, но там были сыновья (или один сын). Мама была младше Алексея Михайловича и познакомилась с ним в межгородском автобусе, который шел из Москвы в Харьков, а она ехала в г. Обоянь, где жиле ее тетка.

После моего рождения в 3 месяца она вернулась со мной в Подмосковье, где и раньше проживала со своей мамой. Так они и жили отдельно, но несколько раз я с отцом встречалась, но эти встречи можно пересчитать по пальцам. Затем совсем расстались. В семье об Алексее Михайловиче не вспоминали, никогда не говорили,
я ничего о нем не знала.
Начала эти розыски моя дочь - Катя. И мы узнал, что и отец Алексея Михайловича - Михаил Михайлович также был очень известным художником. Но самое главное. что встречаясь с письменными или устными отзывами людей об этих людях, мы с дочерью всегда встречаем самые добрые и благожелательные отзывы.

Это делает мою утрату общения с Алексеем Михайловичем еще более болезненной, но это светлая боль. Одновременно я очень горжусь ими и надеюсь быть на них похожей.
Надеюсь на нашу дружбу, огромное спасибо за память и чудесный дар рассказчика.
Наталья

8.12. 2008 года