Деловая встреча в кофейне Инь-Янь

Инна Валерьевна давно собиралась поменять работу. Не раз уже она подавала заявление на увольнение, но ее начальник ни разу его не подписал. Инна Валерьевна была талантливым и профессиональным дизайнером, и очень любила свое дело, но… Дело в том, что еще она очень любила своего шефа. И ладно бы, если бы эта любовь была безответной, но как подсказывала Инне Валерьевне женская интуиция, это чувство было разделенным. Что неминуемо разделяло сотрудницу Инну Валерьевну и начальника Яна Станиславовича. Это чувство было взаимным, что делало взаимоисключающими погружение в любовь и выполнение должностных обязанностей. Она же, в конце концов, не секретутка какая-нибудь! Это невозможно, это просто невыносимо видеть его каждый день, обмениваться формальными приветствиями или рабочими вопросами-ответами и… каждый вечер, в конце рабочего дня, одной уходить домой.

Ян Станиславович чувствовал, что отношения их накаляются. Впрочем, отношений-то никаких особо и не было. Ну, выпили пару раз вместе кофе в любимой кофейне… (Правда смотрел он на нее дольше положенного, так, что пришлось ему пить холодный кофе). Ну, подарил он ей, наряду с другими сотрудницами, розочку на Восьмое Марта… (Только, в отличие от других сотрудниц, удостоившихся розовых роз, Инне Валерьевне он преподнес красную). И еще несколько незначительных мелочей, о которых даже не стоит и вспоминать. И все-таки он чувствовал накал в их отношениях и мужская интуиция, которой нет, не подсказывала ему, с чем это связано. Между ними всегда летали искры, но на этот раз дело пахло жареным.

Инне Валерьевне было безумно трудно работать в таких условиях. В условиях полнейшей неопределенности. Ожидание смерти, как известно, хуже… Хотя кому это известно? Кто знает, тот никому не скажет… Инну Валерьевну стали посещать дурные мысли… Все чаще ее переполняли депрессивно-суицидальные настроения… Мысль о том, что он может относиться к ней, как к секретутке, приводила ее в бешенство. Она же цельная, самодостаточная личность, а не какая-нибудь приживалка при богатом муже! (Хотя жить-приживать при богатом муже ее пока что никто не звал). Она же специалист высокого класса! Превосходный, талантливый дизайнер! (Кто бы с этим спорил… Но он ни разу не сказал ей об этом!). Да все его сотрудницы, вместе взятые, мизинца ее не стоят!.. Ну, неужели он не понимает!… Инна Валерьевна начала усиленно подыскивать новую работу.

Ян Станиславович догадывался, что Инна Валерьевна в очередной раз собирается уйти… Ее взгляд, ее походка, ее резкие движения красноречиво говорили об этом… И он впервые стал подыскивать ей замену. Сначала — мысленно, в представлениях (Нет, он просто не представляет свою фирму… свою жизнь без нее!), потом — виртуально, на сайтах (Боже мой! Сколько же у нас безработных девушек!). Вначале он просматривал резюме соискателей из спортивного интереса, а потом его просто затянуло…. Ян Станиславович отлично понимал, что найти замену дизайнеру высокой пробы (Золотце ты моё драгоценное!) будет не так легко, и в глубине души он надеялся, что все обойдется. Он словно пытался себя обезопасить, застраховать. Предупрежден — вооружен. Ян Станиславович считал, что этой своей игрой в поиск нового дизайнера он предотвратит реально назревающую опасность. Победит ее в игре. Виртуальностью — по реальности! (Или все-таки клин клином?).

Ну, какая может быть любовь с такой разницей в возрасте! Шутка ли — двадцать лет! Да он же ей в отцы годится! Да его же двум дочерям примерно столько же, сколько ей! Ей всего тридцать, ему — пятьдесят. Ну, почему она родилась так поздно! Или он слишком рано… Хотя для своих лет он выглядел достойно. И седой локон с ладошку даже придавал ему некоторый шарм. (Ну и что, что рост невысок, а спина широка)… И не по-мужски длинные ресницы делали его таким сексуальным! (Не важно, что есть животик и почти совсем нет шеи)… И этот неровный рисунок губ — будто нижняя губа слегка прикушена в задумчивости… А какая обескураживающая, обезоруживающая улыбка!.. (Ну почему, почему, почему?) А какой глубокий, какой голубоокий взгляд!… (Потому что это невозможно).

На этот раз Инна Валерьевна разместила свои резюме на электронных досках объявлений и специализированных сайтах. В контактах она указала свой электронный адрес, а вместо имени, почему-то свой ник Яна. (Интересно, что бы это значило?) Чтобы ее начальник не догадался, если случайно наткнется… Вскоре она получила письмо с заданием от работодателя по имени Иннокентий. (Как интересно… Наверное, это тоже ник. Во избежание недоразумений). С заказом Инна Валерьевна справилась без заминок, выполнив его на одном дыхании и даже не поинтересовавшись, сколько ей за это заплатят. Только погрузившись с головой в работу, можно было на время забыть о любви…

Работодатель с ником «Innokentiy» и работоискатель с ником «Yana», обменялись номерами «аськи», и у них завязалась бурная переписка. Иннокентий предусмотрительно опустил правдивую информацию о своей фирме, дав ей первое пришедшее в голову название. Он был очень доволен работой Яны, но сказал, что пока он не может принять ее в штат (Потому что не может расстаться с Инночкой!), потому что дизайнер, работающий в настоящее время еще не уволилась, но вот-вот… Он поинтересовался, в какую сумму Яна оценивает выполненный ею заказ и был приятно удивлен низкой стоимостью Яниных услуг. (Потому что для Инны деньги не главное, скорей бы только уйти с этой работы. От него. От Яна. А Яна тут не при чем). В этот же день, узнав номер лицевого счета девушки, работодатель положил на ее карточку необходимую сумму. Что делать с этим заказом он не знал.

Ян Станиславович не находил себе места. Никто ему не нужен, кроме нее. Неужели это непонятно! Неужели она думает… Неужели она… все-таки собирается уйти? Уйти с работы. (Уйти от него!) А что, если она уже нашла новое место… Вместо старого… (Вместо него!) Она ведь даже не смотрит в его сторону. Ее мысли заняты чем-то другим. А может быть, кем-то? Это конец, он ее теряет. Все должно было кончиться этим… Но его принципы не позволяли ему опуститься до уговоров подчиненных. Что она о себе возомнила! (Ян Станиславович начинал злиться). Да кто она такая, чтобы вот так со мной… (Он понимал, что накручивает себя, но остановиться уже не мог). Да она же молиться на меня должна! (Ну, это он, конечно, переборщил, но назад пути нет). Да я же только свистну… ко мне же все сотрудницы… стадом сбегутся! (Но она же не секретутка какая-нибудь!). Уволю! Уволю, пусть только покажется мне на глаза! (От любви до ненависти, как говорится…).

Она влетела в его кабинет и бросила заявление на стол. (В медицине это, кажется, называется нервным срывом. Или синдромом загнанной лошади… А по некоторым непроверенным сведениям — любовью).
- Вот… подпишите… Ян… Станиславович (Слезы в горле стояли комом…).
- Вы нашли другого начальника? (Такого идиота еще поискать!).
- Я нашла другую работу. (Неужели он не слышит, как дрожит ее голос?).
- Превосходно. А я нашел вам замену. (Идиотизм и жестокость — слова-синонимы).
- … (Молчание — знак отчаяния).
- И что, намного больше вам предложили на новом месте? (Сарказм — плохая замена оргазму).
- Намного. (Ложь во имя спасения. От чего вот только?)
- А вы меркантильны… Не завидую я вашему работодателю. (Еще как завидует!)
- А я… а я вашему новому… вашей новой работнице. (Она ее ненавидит!)
- Ну и чем же новая работа лучше старой? Работодатель поновее? (Он имел в виду — помоложе).
- Во мне… во мне увидели настоящего профессионала… Меня оценили по достоинству… (Еще чуть-чуть, и она разрыдается на его груди).
- И какая же ваша цена? Сколько вы стоите, Инна Валерьевна?
- Не надейтесь… не перекупите. (Гнев переборол волнение).
- А я и не собирался. (От досады он стукнул ладошкой по крышке стола.) Собирайте… Собирайте ваши вещи! (Он вынул из кармана свой любимый «Паркер» и размашисто расписался в ее заявлении).
- Я… я могу идти? (Не может быть! Он подписал!)
- Можете не торопиться. У вас на сборы две недели.
- Но вы… вы же уже нашли…
- Да, нашел… Но это не окончательный вариант. (Она для него тоже только вариант? О если бы окончательный!)

На завтра она взяла отгул за свой счет. Весь оставшийся день она была сама не своя. Всю ночь ей снились кошмары: смесь триллера с эротикой. Проснулась она раньше, чем обычно, и крепче, чем обычно, заварила кофе. Залила полный термос и безостановочно пила. А ведь когда-то она считала себя сильной женщиной. В ней даже проявлялись черты мужского характера. Она способна была принимать важные решения, взвалив всю ответственность за них на свои хрупкие плечи. Но поступок, совершенный ею вчера, был стопроцентно женским, абсолютно эмоциональным. Решение уволиться, созревавшее в ней на протяжении нескольких месяцев, до последнего момента было эфемерным и не реальным. И ее вчерашний поступок сегодня ей казался страшным сном. Всё. Всё кончено… Я больше никогда его не увижу. Я должна уехать… куда-нибудь подальше… в другой район, в другой город… Неужели все? Нет, еще две недели… Я должна отработать две недели, пока он найдет… пока он найдет мне замену! О боже, какая же я дура! Что же я наделала! Как я докатилась до такого!… Он запустила Windows и вышла на балкон. Весеннее утреннее солнце, направившее весь свой свет прямо ей в лицо, шло в разрез с ее нежеланием жить. Если бы это был не второй, а хотя бы пятый этаж… Она вернулась в комнату, села за компьютер и зашла в «ICQ». Надо же, так рано, а он уже там.

- Всё в порядке, Иннокентий. Я подала заявление.
- В ЗАГС?
- Мне сейчас не до шуток.
- Извините, Яна… Давайте встретимся.
- Хорошо. Где?
- Где-нибудь… на нейтральной территории.
- ?
- Ну… в кафе, например.
- Может быть, в кофейне «Инь-Янь»?
- У вас отличный вкус.
- Значит, договорились. Во сколько?
- Давайте в 12. В обед вы сможете подойти?
- Конечно. Как я вас узнаю?
- м-м-м-м… Я буду в белом пиджаке. Хорошо?
- Ничего плохого в этом не вижу. До встречи.

Ян Станиславович попрощался с секретаршей, заехал в ближайший бутик и купил себе белый пиджак. Потом, поставив свой джип на стоянку, немного пошлялся по городу и, не возвращаясь на работу (Что там делать без Инны?), пришел в кофейню к одиннадцати тридцати. В ожидании Яны он съел пару бутербродов и пропустил для смелости пару чашечек кофе с коньяком… Колокольчик, повешенный над дверью, беспрестанно звенел. Почему я не спросил, как она будет выглядеть? Хотя… это даже интересно. Попробую поотгадывать. Нет, с кавалерами мне не подходят… А эта ничего себе… Но она почему-то никого не ищет взглядом. А жаль… И вновь колокольчик. Ну, уж нет, пенсионерами я не занимаюсь... Пары чашечек не хватило, пришлось повторить… Боже мой, что я здесь делаю! Зачем я здесь? Что я скажу этой девушке? Что она замечательный дизайнер? (Но ему нужна только Инна»!) Что она должна получать гораздо больше, чем я могу ей предложить? (Стоит ли тогда удивляться принятому Инной решению?) Что ее в любой фирме с руками-ногами… Странно, почему она ищет работу, будучи таким профессионалом? И за те смешные деньги, в которые она себя оценивает, ее никто еще не взял?… Не может быть… Только не это! (Его вдруг осенило). Она инвалид! Физически неполноценный человек… Но почему она не указала это в резюме и потом, в нашей переписке? Решила при личной встрече надавить на жалость?.. Яну Станиславовичу стало жарко и он снял пиджак, совсем забыв о его опознавательной функции.

 Колокольчик в дверях снова звякнул, и на входе появилась Инна Валерьевна.
 О нет! Ну почему именно сейчас, именно в это кафе! Ах, да… это же наше с ней любимое. То есть не наше с ней… а мое и ее… по отдельности. Инна Валерьевна огляделась по сторонам… О боже! Этого еще не хватало! Он меня преследует! Он следил за мной! Заставив себя еще раз, повнимательнее оглядеться, она выбрала ближайший столик и заказала чашечку кофе. Без коньяка. Ян Станиславович то и дело поглядывал на часы, стараясь не смотреть на Инну Валерьевну... Как ему не хотелось с ней расставаться! Он так привык к этому вызову во взгляде, к этому блеску в глазах… Чувствуя на себе его взгляд украдкой, Инна Валерьевна пересела на другой стул, спиной к нежданному шефу, в ожидании запаздывающего работодателя.

Теперь ему ничто не мешало смотреть на нее. Какая у нее изумительная фигура… Особенно в этой черной, обтягивающей кофточке… И эта маленькая белая сумочка так ей к лицу! А эта изящно небрежная стрижка с нарочно неровною челкой… И этот поворот головы!… Ян Станиславович заказал коньяк. Без кофе. (Но у них это не положено. А если на блюдечко кое-что положено? Ну… хорошо, но только все равно в кофейных чашечках). Опустошив обе чашечки залпом (Ну разве так пьют коньяк!), он резко встал и, оставив свой пиджак на спинке стула, уверенно направился к столику, за которым сидела его любимая сотрудница.

- Добрый день, Инна Валерьевна. (Он чувствовал себя покорителем Атлантики).
- Уже не добрый. (Она тоже может быть смелой).
- Ну, что вы!.. Как вы находите это кафе? Милое, не правда ли? (Еще бы про погоду спросил).
- Когда-то я это уже слышала… от вас. (Правда, в тот раз он пил холодный кофе. Без горячительного).
- Неужели? Что-то не припомню… (Смешивать кофе с коньяком в таких количествах… вещь коварная).
- Короткая же у вас память, Ян Станиславович. (Досада, обида, волнение перемешались в ее душе в дремучую смесь чувств).
- Зато у меня руки длинные (Наклонившись, он слегка обнял ее за плечи).
- Пожалуйста, оставьте меня… в покое. (А руку его не отвела).
- Не оставлю. Вы кого-то ждете? (Ему очень не хотелось услышать утвердительный ответ).
- Да… то есть нет… (Ей совсем не хотелось быть разоблаченной).
- Тогда можно я присяду? Составлю вам компанию. А то стоя как-то неудобно…
- Ну что еще?.. Что вам нужно от меня? (От нее ему нужна была она).
- Я говорю, неудобно, стоя… Обнимать неудобно. (Приставив стул, он сел рядом с ней и обнял ее за талию).
- Уберите, пожалуйста, руки. (Она попыталась встать).
- Вы все-таки ждете кого-то.
- Да. (Досада взяла верх над остальными чувствами). Я жду своего работодателя.

Ян Станиславович сглотнул. Ох уж это кофе… с коньяком. Его осенило второй раз в жизни и на этот раз, кажется, озарение попало в яблочко. В темечко. Все-таки не зря он сел. А говорят, что мужской интуиции не бывает! Только логика. По ее законам следовало бы извиниться, сославшись на срочные дела, и немедленно откланяться, но… То ли из-за растекшегося по крови коньяка, то ли потому, что ресницы у него неслучайно не по-мужски длинные… Ян Станиславович молча встал, подошел к своему прежнему месту, надел пиджак и с важным, многозначительным видом вернулся к столику своей подчиненной. Он подошел к ней сзади и, положив руку ей на плечо, нарочито громко спросил:
- Инна Валерьевна, как я вам в белом?
От неожиданности она, повернувшись, плеснула на Яна Валерьевича кофе.
- Хор-роший был пиджак. И главное — белый.
А вот Инне Валерьевне, с ее женской интуицией, непростительно такое. Хотя… пиджак-то он купил только сегодня, а ведь они сегодня не виделись. Иначе бы она непременно разоблачила Иннокентия из-за его опознавательного предмета гардероба.

- Ну, что ты молчишь? Яна… (По ее щекам покатились крупные слёзы).
- Подумаешь — пиджак облила. Да я себе сто таких куплю, было бы ради кого…(Он взял ее за руку и, посадив на свободный диванчик в углу, сел рядом с ней).
- Нет… я сама… я виновата… я расплачусь… (Он нежно обнял ее за плечи).
- Я слишком мало заплатил тебе за свой заказ. Даже на пиджак не хватит. (Она прижалась к его груди и разрыдалась).
- Официант, счет! (Ян Станиславович рассчитался и попросил не беспокоить их).
- Но это же… я же не окончательный вариант…
- Глупенькая… Это судьба.
- Но вы же… вы же подписали заявление…
- Мне не нужен другой дизайнер. (Никто, кроме нее).
- И мне не нужна… другая работа. (Никто, кроме него).
- А как насчет другого начальника? (На этот раз он улыбнулся). Инночка моя… Какая же ты Яна!
- Такая… такая, как вы… как ты…(Она всхлипывала так громко, что он сильнее прижал ее к своей груди ). Как ты Иннокентий…

Со стороны это выглядело безупречно. Это был идеальный кадр для профессионального фотографа. Он — в белом пиджаке с пятном от черного кофе на груди, она — вся в черном, с белой изящной сумочкой на коленях. И так близко друг к другу, так нераздельно! Казалось, они слились: Яна и Иннокентий. Нет — Инна и Ян.