Вопросы к абсолюту

- Дайте пачку сосисок. Сок за двенадцать пятьдесят и…булку хлеба, - сказал я.
- Какого? Белого? – отрывисто спросила продавщица.
- Да. И еще сырок «Очаковский».
Она положила передо мной эти продукты. Я пристально посмотрел на них, особенно на сосиски, прилипшие друг к другу.
- Шестьдесят четыре пятьдесят, - проговорила она. Однако с моей стороны не последовало никакой реакции.
- Шестьдесят четыре пятьдесят, молодой человек.
«…Почему я должен это делать? – устало подумал я, - Почему существует этот душный магазин и эта лохматая продавщица? Это что, так необходимо следует из Первоединого?!!»
 - Платить будем или нет? – нервничая, спросила женщина. Она выжидающе смотрела на меня, стуча пальцами по прилавку. Вместо привычных действий покупателя, я крепко зажмурился и по-прежнему стоял неподвижно. В этот момент, наверно, я был похож на закипающий чайник. Вскоре, необъяснимая внутренняя сила, родившаяся некогда в безрезультатных и мучительных поисках, на время потеснила мою робость:
- Не знаю, есть ли там кто-нибудь или нет, - сказал я нелепым дрожащим голосом, - Не знаю, есть ли Ты, но я все же обращусь к Тебе…
 Вдруг я схватил продавщицу за руку и дико уставился ей в глаза, пытаясь как бы прорваться, «достучаться» сквозь них к Тому, кто является ответом на все вопросы. Она вздрогнула от испуга, отчего я перепугался сам, и первые две секунды не мог выговорить ничего членораздельного. Но когда она попыталась вырваться из моей клешни, то я пришел в себя, сжал ее руку еще сильней, и смог громко проговорить:
 «Постой! Это же Ты сейчас смотришь на меня! Ты! Я поймал Тебя! Не притворяйся! Скажи мне – для чего все это? Слышишь? Не могу я так! Для чего?»
 Женщина, конечно, решила, что я обращаюсь непосредственно к ней. Но при такой «интерпретации» моих слов найти в них смысл было крайне сложно. В ее голове с молниеносной скоростью перебирались различные варианты: может я старый, забытый знакомый, некогда обиженный ею, может я вздорный, недовольный покупатель, может я частный детектив, нанятый ее мужем и наблюдавший ее лобызания с грузчиком. Хотя если подумать, с таким же правом я мог надеяться, что получу какие-то ответы при разговоре с самим собой, так как я, как и данная растерянная продавщица, также есть проявление абсолютной самости.
 К прилавку быстро подошел серьезный охранник, ничего не сказал, но пронзил меня бешеным взглядом. Видать, бить меня повода еще не было, а что сказать - он не знал. Тем не менее, не услышав (как мне показалось) никаких ответов, я решил, что этот вселенский «диалог» во избежание неприятных последствий надо прекратить. Внутренняя сила, родившаяся в безрезультатных и мучительных поисках, в смущении притихла и всецело подчинилась общепринятому поведению. «Извините, пожалуйста, я вас с кем-то перепутал», - проговорил я и, постаравшись сделать вид, что ничего не было, дрожащей рукой протянул несколько купюр.
 Выйдя на улицу, я недоумевал – как можно было выкинуть такой номер! Я же знал, что никакого ответа не последует, и если бы даже спустился «бог из машины» и членораздельно ответил на вечные вопросы, то вряд ли меня бы это удовлетворило. Наверно, такой же непутевый искатель истины некогда приставал к ученому брамину и задавал вопросы, не получая привычных ответов, в то время как брамин, наполненный «музыкой апофатизма», отвечал вопрошаещему своим многозначительным молчанием.