Ребенок индиго

 И.Г., лучшему системному программисту
 "Microsoft", с любовью.
 
 «Ходит, бродит Бармалей, ловит глупых деток.
 Я сегодня дурачок. Я не ел котлеток».
 Вот какой агитацией пытались заставить автора этой правдивой истории глотать морковь с манной кашей пяти лет от роду. Автор ерзал на коленях у деда, пыхтел и мошенничал, пытался выплюнуть адскую смесь, но все-таки ел. Дедушка, с серебряной ложкой наперевес, успевал при этом еще спросить: "Как будет морковь по-немецки?.. А по-французски?.. А по-польски?.."
 Автор горько плакал.
 Когда автор стал взрослым, он уже ел, как все нормальные люди и даже сгоряча написал кулинарную сказку, которую посвятил маленьким обжоркам. Эдуард
Николаевич Успенский отказался ее издавать в своем "Самоваре", но зато придумал название - "Где растут макароны".
 При написании этой сказки автор еще не был знаком с мальчиком Патефонтовым.
Если бы автор своевременно встретил мальчика Патефонтова, он бы не стал
заниматься глупостями и воображать, что дети готовы жрать все подряд. Это было
весьма опрометчивое предположение. Однако ненавистью к любому блюду, которое
ставили перед ним на стол, юный П. повергал окружающих в изумление.
 И в самом деле! Видели ли вы когда-нибудь ребенка, который строит козью морду не то чтобы при виде каких-нибудь макарон по-флотски! Но в присутствии пломбира с земляникой?!.. Фруктового торта с киви и марципанами?!.. Орехового суфле с кремом а-ля-Монпелье из свежих сливок и малинового сиропа?!.
 Идея увековечить приключения этого маленького пищененавистника родилась у
автора в одно замечательное утро на дачной террасе, когда двое взрослых мужчин
убеждали юного П., что даже негры завтракают омлетом с беконом.
 - За негров ответите! - защищался юный П. - Не негры, а афроамериканцы! Будь вы в Штатах, вас бы засудили, как последних долбанных кроликов!
 В этом месте отец мальчика, Патефонтов-старший, не выдержав, треснул чадо по затылку со словами:
 - Ну, ты, недопёсок! Давай, жри омлет, а то сам знаешь, что будет!
 - Яйца содержат холестерин, - парировал юный П. - Вы оба хотите, чтобы меня
разбил инсульт?
 - Я утоплю твой ноутбук в ванной, - пригрозил отец.
 - А я Биллу Гейтсу пожалуюсь! Напишу, что ты препятствуешь продвижению
продуктов "Майкрософт" на русском рынке!
 Отец неторопливо расстегивал ремень.
 - Ладно, папий, - маневрировал юный П., косясь на пряжку. - Можно я только
ветчину съем?
 Мы аплодировали.
 
 Юный П., по свидетельству папия, появился на свет молча. Очевидно, после
пережитого у него просто не было слов. Акушерка схватила его за ножки, хлопнула по упитанному заду, как это принято у акушерок, и сказала младенцу:
 - Ну-ка, малыш, покажи голосок!
 Мама юного П., которая по вполне объяснимым причинам присутствовала при этой сцене, была готова биться об заклад, что мальчик злобно показал язык.
 - Не хочу вас огорчать, - сказал врач, - но, похоже, ребенок глухонемой.
 - Сам ты глухонемой! - рявкнул юный П. - Младенец Иисус тоже молчал и
улыбался!
 Когда медсестра привезла мальчика Патефонтова в палату на специальном
транспортном средстве для перевозки младенцев, мать не почувствовала энтузиазма.

 - А вот, сынуля, сейчас мы будем кушать, - сказала мать, вывалив немалую
грудь.
 Юный П. выразительно посмотрел на грудь, потом на медсестру, как бы давая
понять, что ей-то уж тут больше делать нечего, а затем снова на мать - глазами
полными страдания. Сестра удалилась, и через несколько минут из палаты донесся
дикий крик мамы Патефонтовой.
 - Этот бандит укусил меня!
 - Не может быть, - поразилась медсестра, - у него еще нет зубов!
 - Более того, - сказала мама, - он заявил, что мое молоко недостаточной
жирности, в нем не хватает витаминов, и поэтому он может вырасти дебилом.
 
 Однако юный П. вырос "ребенком индиго". О детях индиго он прочитал в какой-то английской книжке, после чего принялся хамить всем без исключения. В пять лет он заговорил о дефиците внимания к нему, гениальному. В шесть - о том, что будто бы он послан на Землю с планеты какого-то дикого созвездия. Он говорил папию, что видит его насквозь, особенно ему не нравилась печень папия, впрочем, как и печень автора. Он обидно обзывал нас алкашами за любовь к безвинному пиву, предрекал ужасы в старости. Он вставал в позу Цезаря и орал: "Я вижу ваше будущее! Да! Да!.. О, несчастные, ничтожные журналистишки!.. Вы будете делать себе в штаны и при этом еще радоваться!" В семь лет он стал писать что-то в столбик, и под давлением папия сознался, что дописывает за Пушкина десятую главу "Евгения Онегина". В десять он утихомирился на время, поскольку безнадежно влюбился во внучку олигарха Б. В одиннадцать он ее разлюбил, и вскоре был замечен папием при выдавливании прыщей в ванной.
 "Чем ты тут занимаешься?", - поразился папий, осматривая заклеенную
пластырями мордашку сына.
 "Пытаюсь улучшить свой имидж, - сказал юный П. - Ведь с такой рожей меня
точно в Кембридж не возьмут? Вот что значит, дурная наследственность!"
 "Так ты полагаешь, это из-за нас с мамой?"
 "Успокойся. Это из-за еды".
 Далее юный П. пустился в пространные размышления о диете древних египтян, о
кухне стоиков и первых вегетарианцах Двуречья. После чего стал есть только мясо.

 
 Так вот, покончив с кусочками ветчины, которые он виртуозно вылавливал из
омлетной каши, юный П. удалился к себе, чтобы в законном уединении насладиться
"Историей римского права". А мы стали думать о том, чем бы его еще накормить.
 Многолетняя дружба старшего Патефонтова с автором была омрачена лишь однажды. Папий считал, что карась "любит жариться в сметане", а автор, напротив - "тушиться в сметане", что стало поводом для их перепалки в центральной прессе.
 - Ты только посмотри на этого отрока, - жаловался папий автору. - На мой
взгляд он состоит только из очков и кроссовок. Все.
 - А ты еще беспокоился, что его могут забрить в вооруженные силы армии!
 - Ну, уж, слава богу, - отвечал папий. - Никаких зассанных простыней, никаких
взяток военкому. Такого даже в партизаны не возьмут.
 - Еще немного, - сказал автор, - и мы будем вынуждены кормить этого
голодающего Поволжья питательной смесью через трубку.
 - Verba magistri! - Раздался голос юного П. со второго этажа. - Слова
учителя!
 Папий снял тапок и запустил его в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.
 После этого террористического акта автор и поделился мыслью написать
кулинарную балладу о юном П. и хоть немного заработать. А на гонорар хорошенько гульнуть.
 - Даже не думай, - искренне возразил папий. - Он немедленно примажется к тебе как соавтор. А если и нет, то взломает твой, наверняка примитивный, пароль, скопирует файлы и соберет пресс-конференцию. Затем он подаст на тебя в суд за оскорбление чести и достоинства... Но самое главное, и я почти уверен, после этого он вообще перестанет что-либо есть.
 В эту минуту на лестнице появился юный П., сверкая драконьими глазками из-под очков.
 - Умники! С этой минуты я с вами в состоянии войны!
 - Я же тебе говорил, - огорчился папий. - А ведь это только начало.
 Пути к отступлению оказались отрезаны. Автор поплелся к своему компьютеру,
задумался и в диком огорчении сердца написал эти строки.
 Больше ничего так и не написалось.