Знак лошади

Олег и представить себе не мог, что это солнечное, так хорошо начавшееся, сентябрьское утро пятьдесят седьмого, перевернёт всю его жизнь с ног на голову.

Он проснулся рано. Не спалось, в голове крутился вчерашний разговор с Ленкой. Нет, ему не приснилось. Ленка, стройная белокурая, тайная любовь и симпатия всей мужской половины третьего курса химфака, ответила ему взаимностью. Только, что она в нём нашла, Олег понять не мог. Вокруг неё постоянно увивались красавцы местного разлива, и вдруг такой выбор.

- Обычная, ничем не примечательная добродушная внешность, такой себе середнячок,- нелестно отметил про себя Олег, играя тренированными мышцами и удовлетворённо разглядывая свой накачанный торс в висящем на стене зеркале. Но ведь всё-таки нашла что-то. От этих мыслей на душе становилось тепло, мир сиял нежными красками, хотелось радоваться и любить всех.

Cейчас она позвонит, и они медленно пойдут тихой тенистой Юмовской в сторону ХПИ. Однокурсники будут думать, что всё у них, как обычно, и только они с Ленкой знают, что это не так. У них появилось общее будущее, они будут обсуждать его, держась за руки, и перебивая друг друга. С этими мыслями, он на автомате умылся, оделся, сварил кофе. Телефон молчал, Ленка почему-то не звонила.

Зато кто-то настойчиво позвонил в дверь. На ранний звонок поднялись родители и младший брат, спавшие в соседней комнате. Зина – мама Олега, невысокая крепкая блондинка, набросив домашний халат, поспешила к дверям. На пороге, заполнив собой дверной проём, стояли двое в штатском и участковый милиционер. При виде этих утренних гостей, глаза Зины расширились, сердце непривычно заколотилось где-то у подбородка.

- Иосиф! Она оглянулась в растерянности на мужа, а затем, изменившимся от плохого предчувствия голосом, обратилась к посетителям: - Вам кого? Кто вам нужен?
-Олег Р-р - отчётливо произнёс один из них, указывая пальцем на Олега, и протягивая разрешение на обыск и вызов Олега в районный отдел милиции.
- Но в чём дело? -, подключился Иосиф.
- Узнаете! –, последовал резкий ответ.
-Собирайся !- не глядя хозяевам в глаза, приказал участковый Олегу, и озадачил, - Раньше думать надо было!

После обыска, не найдя ничего заслуживающего внимания, кроме его записной книжки, они вывели Олега, оставив несчастных, ничего не понимающих родителей, в полном оцепенении от свалившейся на их голову беды. Мучаясь в догадках, перебирали в голове всё связанное с Олегом. Домашний парень без вредных привычек, он и не курил даже, учился без блеска, так ведь все так. Его институтские друзья, девочки бывали в доме, нормальные ребята, совсем не «стиляги», которых теперь развелось немало.

Медленно тянулись минуты и часы. Визгливо скрипели на поворотах трамвайные рельсы. Совсем стемнело. Уже зажглись уличные огни, а Зина и Иосиф всё метались от окна к окну, не находя себе места, выглядывая сына. Олег не появлялся. Тысяча мыслей проносилась в их встревоженном мозгу, заставляя вздрагивать при каждом звуке, доносившемся с улицы.

Несколько раз звонила Лена, волнуясь, сообщила, что многие ребята и девушки не явились на занятия, они тоже получили повестки в КГБ. Где-то к ночи Зина с Иосифом не договариваясь, оба бросились к дверям, услышав шаги на лестнице, а потом знакомый звонок. Олег, бледный осунувшийся, как после изнурительной болезни, сутулясь, вошёл в дом и тяжело опустился в кресло у двери. Зина и Иосиф молча смотрели на сына, ожидая, когда он справится с шоком и заговорит.

Когда он заговорил, легче им не стало. Олег рассказал, что КГБ ведёт расследование о деятельности молодёжной организации «стиляг» с названием «Голубая лошадь». Её члены в основном студенты Харьковских Вузов, собирались на квартирах, читали запрещённые стихи, иностранные журналы, обсуждали авангард в живописи, и по мнению КГБ, являются враждебными идеологическими элементами. Они увлекались западным образом жизни, танцевали рокн-рол, их кумиром был Элвис Пресли... КГБ не дремало, оно внедряло в молодёжные коллективы своих людей, которые отслеживали связи студентов, и те докладывали им обо всём.

Но что связывает их сына с этими «стилягами»?!- Зина и Иосиф в недоумёнии.
Всё предельно просто. Задержаны активисты организации « Голубая лошадь», а в записную книжку одного из них вписаны фамилия и адрес Олега.
Этого было достаточно. Он мог не продолжать. Они уже всё поняли, не один день жили на свете и в стране победившего социализма.

Сразу вспомнились карикатуры из журнала «Крокодил» и броско одетые молодые люди, которых можно было встретить в городе.
У парней - узкие брюки-дудочки, дикие по яркости расцветок галстуки «пожар в джунглях» и носки, туфли на толстой микропоре, двубортные клетчатые пиджаки. На голове взбитые коки, щедро смазанные бриолином.

У девушек, высший шик, узкие короткие юбки, яркие блузки, волосы забраны в лошадиный хвост, на лбу подстриженная ровная чёлка. Они разговаривали на своём жаргоне, обращаясь друг к другу со словами «чувак», или «чувиха», что расшифровывалось, «человек, усвоивший высшую американскую культуру».Это от них в обиход обывателя пришли такие слова,как «лажа», «хилять», «стилем», «стилять с чуваками», «хата», «кадр», «верняк».

 « Хилять по Броду» означало независимо прогуляться по центральной улице города. В Харькове «бродом» была Сумская. Так они демонстрировали личную внутреннюю свободу в государстве, попирающем права своих граждан. Среди них были дети номенклатурных работников и дети из обычных семей.

Их высмеивали и разоблачали на страницах газет ретивые сторонники советского образа мыслей. Про них сочиняли фельетоны, создавали мифы, часто не имевшие ничего общего с действительностью. Приукрашенная журналистским пером их жизнь, вызывала у многих презрение, злобу и даже зависть.

Столкнувшись на улице с чуждым, взрывающим общественное сознание «стилягой», обыватели злобно шипели им в след. Не всем хватало храбрости бросить, подобно им, вызов обществу. Их называли отщепенцами и клеймили стихами: "За спиной у комсомола / Бьют стиляги в медный таз, /Слышны звуки рок-эн-ролла,/ И надрывно воет джаз.../Слышен запах заграницы, И девицы и юнцы/ Голубые кобылицы,/ Голубые жеребцы." (c)( Пчёлка) .

Оберегая завоевания социализма и опасаясь угрозы существующему строю, КГБ пошло в наступление. Стиляг-модников обличали на комсомольских собраниях, на них устраивали облавы на танцплощадках, насильно стригли волосы, увозили в милицию, выгоняли из учебных заведений...

Всё это не выходило из головы несчастных родителей, а расстерянность сменило понимание того, какая угроза нависла над их сыном.
В деле Олега было что-то, ещё более серьёзное, здесь была замешана целая организация, групповое дело всегда выглядит страшнее.

Ещё не были забыты советские показательные судебные процессы. И, как докажешь, «что ты не верблюд»? Что не участвовал и не состоял? У Зины и Иосифа земля ушла из под ног. Пришел конец их спокойной жизни. Что может последовать за вызовом в КГБ, они догадывались, и не ошиблись.

Наказание пришло немедленно. Никто долго не разбирался, была ли действительно у Олега связь с пресловутой «Голубой лошадью» или нет, и почему его адрес, оказавшийся у кого-то в записной книжке, стал основанием для серьёзных обвинений. Сработала испытанная система: «лес рубят - щепки летят».

Утром в вестибюле главного институтского корпуса он ознакомился с темой вечернего комсомольского собрания: «Персональные дела комсомольцев....» и дальше перечислялись десятки фамилий, среди которых он без труда отыскал свою... Собрание, как и предполагалось, осудило, заклеймило и исключило недостойных из рядов ВЛКСМ.

Тогда исключение из комсомола означало автоматическое исключение из института. Исключённого из комсомола и института на работу не брали, и он также автоматически становился «тунеядцем» -изгоем, преследуемым государством.

Круг замкнулся. Как тунеядца, Олега выслали из Харькова на Север, куда-то в Карелию на лесоповал, оттуда забрали в армию в стройбат. И только через пять лет он смог вернуться в семью. Его встретили настрадавшиеся и постаревшие, Зина и Иосиф, и заметно повзрослевший младший брат-Валерка.

Это уже был совсем другой Олег. Нет, не озлобившийся и замкнувшийся в своём отчаянии, но хлебнувший из жизненной чаши её горького пойла.К этому времени политическая кампания с тунеядцами заглохла, и его восстановили в институте. А вот Ленка не дождалась его возвращения, вышла замуж, и вся жизнь Олега пошла по другой колее.

Мои родители были дружны с Зиной и Иосифом. Наши семьи часто выезжали вместе на отдых. Олег был на несколько лет старше меня, мы не были друзьями, но хорошо знали друг друга. Естественно, всё, что произошло с Олегом, не могло не взволновать нас, как свидетелей драмы в семье Зины и Иосифа. А помочь им, было не в наших силах.Наверное, поэтому, всё, что выпало на долю этой семьи, так закрепилось в моей памяти.

Не думаю, что Олег действительно состоял в организации или был настоящим «стилягой», но лягнуть его копытом и оставить на нём знак на всю жизнь, « Голубой лошади» удалось.

Ашкелон. Август 2004 г.