Как в кино

О любви мечтают все. И не просто о любви, а о любви, как в кино. Ну, по крайней мере, я. То есть мечтала до тех пор, пока не получила желаемого. Зря я только не уточнила, как в каком кино. Вот вам моя история, которая лишний раз доказывает, что все, что может быть в фильме, может быть и в жизни. Но так ли это хорошо?
Сейчас я печатаю это, сидя напротив окна, из которого прямо мне в лицо светит солнце. Голубое небо, блестящий асфальт и золотые облака – такая идиллия в моем городе редко задерживается надолго. Ванильное небо. Это не только то, что я вижу у себя перед глазами, но еще и фильм. Неважно, смотрели вы его или нет – я ведь не рецензию пишу, а рассказываю о той части своей жизни, которая странным образом оказалась уже экранизирована.
 Когда мы с ним познакомились, погода была совсем другой. Если точнее, моросил противный мелкий дождь, а серое мутное небо дополняло эту радостную картину. Имя своего главного героя я называть не хочу, но и придумывать ему другое – тоже, тем более что подходящего все равно нет. Поэтому я усложню и вам и себе задачу, и буду называть его просто «он». Ну, вот мы с ним и знакомы. Не думаю, правда, что он тогда запомнил мое имя. Дело даже не в том, что в автобусе, в котором нам пришлось провести всем вместе целый день, было немало народу. А, скорее, в том, что у него была – и есть – чудесная манера не забивать голову именами людей, которые ему не интересны или от которых ему нет пользы. А то, приятно это всем вокруг или нет, мало его заботило. От меня же пользы не было совершенно точно, а интереса для него я тоже особого не представляла. Я не была ни красивой, ни особо обаятельной, да и душой компании меня трудно было назвать. Я не могла похвастаться ни гладкими платиновыми волосами, ни сексуальными нарядами, ни идеальным макияжем. Я была довольно забавной, подшучивала над другими, а еще больше над собой, постоянно смеялась, по-дурацки одевалось в то, в чем удобно и вечно ходила растрепой (мои волосы никак не желали укладываться, и я сдалась). Если честно, я и сейчас такая. Но чувствовала я себя неплохо – я жила, как хотела, смеялась, когда хотела, говорила, что хотела и была вполне собой довольна.
Это была поездка по обмену – ехали учить язык. Ну да, конечно! Как и в любой такой поездке, у всех снесло крышу, и все почувствовали полную свободу действий. Вечеринка там, вечеринка здесь. На одной из таких вечеринок в чьем-то загородном доме я узнала, что нравлюсь его лучшему другу, Саше. Саша был хорошим парнем, мне было приятно, хотя я искренне не понимала, как могу кому-то нравиться. Увы, к Саше я чувствовала то же, что и ко всем другим парням, которых знала – то есть ничего. Но это еще не все из того, что тогда произошло. На той же вечеринке мы с моим «таинственным незнакомцем» оказались заперты в одной комнате. На всю ночь. Ничего такого не подумайте - ни количество выпитого, ни то, что мы едва знакомы, не располагали ни к какой романтике. Может, девичьи романы убеждают в обратном, но поверьте – это абсолютное вранье. Пол ночи мы несли полнейший бред, рассказывали истории, ругались, закидывали друг друга подушками и смеялись, как два идиота. Да мы ими и были! А потом заснули в обнимку на матрасе, положенном на пол.
Проснулась я от холода – и дверь, и форточка были открыты. Я выползла на лестницу, сходила в душ.
 Обнаружила, что вся майка у меня в Коле и пиве. Выйдя из ванной и наткнувшись на моего сонного знакомого, который все уточнял, точно ли «ничего не было», потребовала, взамен на правдивый ответ, чистую майку. Получив что-то белое, бесформенное с неоднозначной надписью, успокоила его, и с чистой совестью мы пошли завтракать. На кухне на ломаном английском нам объяснили, что неплохо бы убить еще часа два-три. И тогда мы решили побродить по окрестностям.
Погода была чудесная. Кремовые облака над зелеными холмами, которые тянулись, в какую сторону не посмотри. Мы шли по пыльной дороге и просто говорили. Он рассказывал о себе, а мне нравилось его слушать. Мы поболтали о музыке, о планах, о чем-то еще, выяснили, что оба больше всего хотим поехать в Ирландию. Но он, каждый раз, когда хотел сказать что-то важное или серьезное, обрывал себя на полуслове. Я понимала, что гораздо легче, конечно, пытаться сойти за обычного придурка, но у него это плохо получалось. Что до меня, то я в этот раз не блистала остроумием – у меня никак не получалось над ним посмеяться, хотя возможность была, и не одна. Не знаю почему. А ему наоборот нравилось меня поддевать – я его забавляла, наверное. Так мы и провели эти три часа. Друг о друге мы рассказали не так уж много, но у меня было странное чувство, что я его знаю уже давным-давно. Действительно знаю. И он уже не казался мне просто самовлюбленным и бездушным любимчиком судьбы. Да, у него был жуткий характер, он был избалованным легкомысленным эгоистом, который не задумывается ни о каких последствиях, но все-таки… все-таки он мне нравился. Что-то в нем было. Несмотря на какое-то ужасающее количество недостатков, он был таким, каким сам хотел быть. И не боялся говорить, что думает. Да он вообще почти ничего не боялся. И почему-то казалось, что в трудный момент на него можно положиться. А еще у него был удивительный взгляд. Сама не знаю, в чем тут дело – в черных глазах или еще в чем. Но невозможно было ничего не почувствовать, если этими самыми глазами он смотрел в твои.
Когда мы уже сидели в машине и ехали на наш «слет», он дал мне послушать свою, как он сказал, любимую песню. Мне она понравилась. Очень. Песня была из саунд-трека к «Ванильному небу». Я соврала, что этот фильм смотрела. Он сказал, что это его любимый. Я запомнила.


Потом мы часто виделись, но почти не разговаривали. А через какое-то время мы вернулись домой. Всю поездку его друг мне прохода не давал, а я была не против. С Сашей приятно было поболтать, и я не верила, что для него это может что-то действительно значить. Но я в который раз ошиблась - значило.
После поездки мы с Сашей продолжали общаться, через какое-то время я познакомилась со многими в их компании. Единственным, кто меня избегал, был сами-занете-кто. Я была тут с ним согласна. Ведь о чем мы с ним не говорили, так это о его девушке. Тем не менее, я знала, что она есть. Я знала, что она красивая умная платиновая блондинка, обаятельная, стильная, с хорошим характером и еще лучшими манерами. И она меня восхищала. Не буду врать, мне иногда хочется стать такой. Но я прекрасно знаю, что, сколько бы я ни наряжалась и не перекрашивала волосы, я никогда не смогу быть ей. К тому же обычно я совсем не стремлюсь превратиться из гусеницы в бабочку – мне нравится быть зеленой, ползать по земле и постоянно что-то жевать. Именно поэтому здравый смысл подсказывал мне, что чем меньше я с ним вижусь (насколько это возможно, когда вы учитесь в одной школе), тем для всех лучше. По крайней мере, для нас с ним.
Вот только здравый смысл не учел одного – я, хоть и сама себе в этом не признавалась, по нему скучала. Не знаю почему, но я все чаще и чаще стала вспоминать тот единственный день, который мы провели вместе. Мне понадобилось какое-то время, чтобы понять, как много он для меня, оказывается, значил, и что это был, пожалуй, единственный день в моей жизни, когда я чувствовала себя абсолютно счастливой. Я помнила все – каждую деталь, каждую фразу. Я не старалась вспомнить, просто все это само собой всплывало в памяти. И еще: хоть у меня не было ни одной его фотографии, стоило мне закрыть глаза, и я видела его лицо – так ясно, как будто он стоял прямо передо мной. Я и сейчас его вижу. Я не понимала, как можно полюбить человека, с которым едва знакома. Но почему тогда, приехав домой, я первым делом купила этот самый саунд-трек, который играет у меня и сейчас, и который я знаю теперь наизусть? И почему мне каждый раз хочется улыбаться и плакать одновременно, когда я вижу его? И почему он – единственный, кто может меня ранить одной случайно брошенной фразой? И почему только ему я никогда не могу ответить что-то или отказать? Почему тогда я продолжала видится с его лучшим другом только из-за того, что это давало мне возможность чаще видится с ним самим, хотя я и начала понимать, что Саша уж очень ко мне неравнодушен? С Сашей я, кстати, вела себя просто ужасно и мне стыдно до сих пор. Я сказала ему правду, только когда он признался, что любит меня. И, боюсь, я сделала ему очень больно, хотя сама того не хотела.
И вот, теперь мне приходится притворяться равнодушной к тому, кто меня никогда не полюбит. Я его понимаю – кому я такая нужна? Я понимаю, что надо обо всем забыть и жить дальше, тем более что жить я люблю. Я ведь, на самом деле, человек веселый и неунывающий. Просто, когда встречаешь человека, с которым, когда вы вместе, любое небо кажется ванильным, и которому ты каждое утро, просыпаясь, хочешь шептать «открой глаза», трудно все вернуть обратно и жить как прежде, делая вид, что ничего не изменилось.
Написать этот рассказ я решила, прекрасно понимая, что вряд ли кто-то согласиться его напечатать и не думая, что он будет интересен кому-то, кроме меня. Но я, спустя шесть месяцев со дня нашего знакомства, посмотрела, наконец, «Ванильное небо». Посмотрела и поразилась – как все повторяется! Вот и не удержалась – решила рассказать эту историю кому-то еще, иногда так хочется с кем-то поделиться. Несмотря на то, что на Пенелопу Круз, я похожа разве что родинкой, мое сердце было разбито очень по-голливудски. Я полюбила человека, проведя с ним несколько часов. Мы с ним не влюблялись друг в друга с первого взгляда, не понимали друг друга с первого слова, но именно с ним я впервые почувствовала себя счастливой. Мы никогда не будем вместе, я точно знаю. Более того, месяца через три он закончит школу, и мы больше никогда не увидимся. Нам тут помешает не автомобильная авария и не происки злобных ученых, а просто то, что мы с ним разные люди и жизни у нас разные, да и любим мы по-разному. Но я никогда не забуду день, который провела с тем, кого могла бы любить вечно. День, в котором любовь как в кино была так возможна.