Спекулятивность изображения

Кругом только и видны, что визуальные образины. А где образа? Где лики? Одни блеклые блики.

Живопись. Ленин, разлив. То ли река разливается, то ли что-то разлили. Люди разливают краски и чернила.
Ангелочки с похотливыми улыбками юных нимфоманок, святые с лицами клерков и скучные угодники.
В магазинах эзотерических искусств стоят фальшивые будды, недействующие амулеты, книги с рецептами по приготовлению эротических омлетов.
Много зеленого. Серная кислота заляпывает пространство. Мясной Рубенс в Лувре полемизирует с тонким знатоком русской истории и еще более тонким знатоком русской души. Их не нужно называть, их обязан каждый знать.
Знать, как изображать и что этим выражать. Попусту не возражать.
При виде непонятного лучше не ржать. Неприлично.

Киноэкран представляет собою просто белую тряпку-неряху. Ее даже не успевают почистить после просмотра очередного европейского шедевра. Экран плоский и изображение на нем такое же плоское, как бы вы ни играли своим и чужим воображением: Феллини, Пазолини, Пеппердини. Сколько их еще там?
Ох уж эти режиссеры, актеры и сценаристы. Серые статисты.
Черно-белые фильмы обладали неживой контрастностью, которая до сих пор завораживает своей иссинятостью: черные печные трубы и чьи-то сероватые губы на фоне ослепительно белой от пыли дороги. Усы кавалеров так черны, что можно подумать, будто бы ими чистят ботинки. Или ботики. Ботики, ботинки. Сменяются картинки. Режиссеры входят в раж. Беснуются, тусуются в европейских столицах. Опять входят в раж. Придумывают монтаж. Снимают.
Звук многое принес в кино, поначалу девальвировав изображение. Пошлые диалоги стали давить картинку и так не справляющуюся со своими задачами.
- Ты меня любишь?
- Где этот негодяй?
- Сейчас все объяснится. Он придет и принесет необходимые доказательства.
- Вам плохо?
- Ты в порядке?
- Ужин подан. Прикажите заложить имение. Или карету.
- У вас большой талант милочка. И отличная будущность.
- Тебе плохо, и ты меня любишь.
- Негодяй, закладывай карету.
- Ты в порядке, милочка?
- За неимением таланта…
Снимается кино.
Появляется цвет, но от этого не легче. Аквамарин, красный, пурпурный. Много желтого. Пища стала смотреться гораздо привлекательнее. Сазаны, фазаны, куропатки и осетры; хлеб, нарезанный крупными ломтями в хатах и тонкими в аристократических домах; поют застольные песни, кубки клубятся красным и белым; бокалы сверкают, светятся, чокаются и бьются (дзинь-дзинь). С таким же успехом можно запечатлеть ботинки в прихожей. Запечатленные ботинки пользуются успехом. В прихожей можно? Ботинки. Ни в коме случае на столе. На столе – зеркальный карп, зеленый салат, оранжевые апельсины, желтые ананасы.
Необходимые доказательства. Показать доказательства! Кажущееся показательно. Казательства.

На фотографиях у живых существ часто красные глаза, выражающие их внутреннюю вампирскую сущность. Белые зубы и красные глаза. В настоящее время люди, пользующиеся поляроидом, имеют средства сходить к стоматологу, не говоря уже о кожнике. Впалые худые щеки, голубые отвислые брылья. Да-да-да, не растут у человека крылья.
Запечатленный миг. Вмиг. Фотографии нужно печатать.
Щёлкать и щелкать. Затвор объектива. Спусковой механизм. Много фотокорров подвизаются на фронтах и войнах. Шакалят своей смелостью. Умело щелкают героев, пока тех не щёлкнули.
Популярные фото делятся на два вида: эротика и фотографии знаменитостей. Идеально, когда они сочетаются. Тогда фотографа называют выдающимся или великим представителем современного искусства. Сиськи на траве, Эйнштейн в языке. Или голова Эйнштейна, болтающаяся на языке. Высокая эротика. Заснять жопу с необычного ракурса, - считать верхом оригинальности. Есть чем тебя занять. Заснять бракосочетание двух знаменитостей, где они ню и в индустриальном окружении, - можно считать кульминацией творческой удачи. Шедевр. Есть чем себя занять. Шедевр. Шедевр, шедевр.

Нет ничего более иллюзорного, чем архитектура. Стоят камни, а к чему они, о чем хотят поведать? Города, города, города, города, городочки. Город, очки. Триумфальные арки светятся огнями, башни взмыли пиками в небо, пешеходные зоны пестрят гостями столиц и проституточным туристическим бизнесом. Музеи и рестораны. Туристы в последних зализывают свои раны после первых. Завтра все начинать сначала. Мало мест мы еще видели.

Много камней в саду камней. Только там чувствуешь себя умней и бодрей, и опрятнее. В саду камней каменотес не подверг камни обработке. Но лучше всего – сад камней без камней.
Кто старое помянет, тому… Пирамиды, каменные лабиринты, храмы, вырубленные в горах. Аджанта. Аджанта. Аджанта. Так красиво звучит, что можно туда не ездить. Кто старое помянет, тому…
Счастливы древние тюрки, не оставившие после себя архитектуры, а значит халтуры. Кожа, ковры и войлок истлели. В кибитках их перевозили. Кожу, ковры и войлок.
Блаженны те, кто оставил после себя то, что построено: что построено, но не видно, что видно, но не найдено, что найдено, но не познано, что познано, но не признано, что признано, но не заляпано.

Дерево любит рубанок. Дровосеки валят деревья, но они не любят пилы.
Столяр обтесывал стул, а сам думал, что на этом стуле, может быть, будет сидеть дровосек, который спилил то дерево, из которого он делает этот стул, а вместо дерева в лесу остался круглый пенек, напоминающий матрешку, которая могла бы быть сделана столяром для своих детей вместо стула для дровосека.
В лесу было много малины. К пеньку подошел медведь и стал на защепе играть и, грезилось медведю о стуле.
Матрешки. Трешки. А вы купили стул? Матрешки. Трешки. А вы купили стул? Матрешки. Трешки. А вы купили стул?

Вписанный круг в квадрат образует углы. Описанный вокруг квадрата круг образует дольки.

Девица-краса наяву смотрится куда удачнее, чем на полотне. Полотно Девица-краса и сама соткать может, но никакой художник и не перенесет образ Девицы-красы на полотно.
Девица-краса живет во тереме деревянном.
Терем деревянный в воде не тонет, в огне не горит.
Девица-краса трубам не верит, а верит лишь старику, который сходит с полотна, а, когда он не сходит, то на полотне его нет.
Терем деревянный Девицу-красу хранит.
Он крепче, чем гранит, он красную красу хранит.