воспоминание

 Двадцать пять тысяч раз я повторяла тебе свой сонный бред, но ты в ответ только молчал и кивал головой. Я знаю, тебе не хочется видеть меня такой грустной, но тебе не понять, почему я постоянно стою у тебя перед глазами. По твоим губам проплывает улыбка, и ты вспоминаешь, как хорошо нам было вместе.

 Сегодня ты опять придешь ко мне и положишь на могилу свежие цветы. Ты расплачешься как ребенок, но я уже не смогу тебя утешить. Ты вернешься домой, возьмешь в руки гитару и сыграешь старую добрую песню. Я буду сидеть рядом невидимой тенью, слегка касаясь твоего плеча. Как и раньше, я боюсь тебя тревожить и только внимательно за тобой наблюдаю. Когда ты уснешь, я бережно положу гитару в чехол, накрою тебя теплым пледом и закрою шторы в твоей спальне. А сама опять вернусь в эти холодные стены, где ничего нет, где мне ничего не сделать.

 Я теперь многого не могу. Не могу разбудить тебя утром, не могу встретить тебя поздней ночью, не могу винить тебя в твоей холодности. Всё потому, что ОНА тебя разбудит, встретит и осудит. Я умерла, когда об этом узнала. Ты не поверил моим словам, но всё оказалось правдой. Скомканную бумажку, где неровными буквами были написаны последние строчки, ты до сих пор хранишь в письменном столе. Ты никогда не читал моей «писанины», считая всё это полной нелепостью, но в этот раз ты прочел мои последние слова нежным шепотом. Иногда ты читаешь это письмо снова и снова, пытаясь найти что-то новое, и я опять умираю, снова и снова.

 Я всегда боялась тебе сказать, что безумно люблю тебя, мне казалось, что ты уже стар для этого. Я боялась своей молодости и безрассудства. Я молчала, захлебываясь от любви.

 В тот момент мне было действительно страшно. Я смотрела на этажи, уходящие вниз, а видела только тебя. Ты искал меня у друзей, на железнодорожном вокзале и в нашем любимом парке. К тебе даже закралась мысль о том, что я уехала навсегда. Нет, это было бы слишком трудно, покинуть тебя и жить где-то далеко. Я сделала проще, теперь я всегда могу быть рядом с тобой.

 Я не виню её, она мне даже нравится. Такая спокойная, тихая, нежная женщина, покорная и заботливая. Я понимаю, что тебе было трудно со мной. С ней тебе легче. Она внимательно выслушивает тебя, глотая каждое слово, будто капли воды в жажду. Ты спокоен с ней, тебе уже не нужно искать её вечером по всему городу, как меня, она всегда ждет тебя в вашем доме. Ты всё реже стал навещать друзей, пытаясь разрушить эту идиллию.
Ничего не могу больше сказать, утопая в молчании могильных стен. Хочу лишь опять вспомнить нашу встречу.

 Я хорошо помню этот день. Холодная осень, убивающая во мне все проблески радуги. Ты был немного грустен, видимо твое одиночество было тому виной. Тогда ты мне казался совершенно другим, таким «распущенным», как ты сам выразился. Ты не мог даже подумать, что я, девочка с ангельски чистыми глазами видела в тебе не взрослого дядю, а мужчину. Мне нравилось ходить между двумя гранями, я играла с тобой. Ты был серьезен и сказал мне: «Если бы я только был мужчиной твоих лет…». Это фраза еще больше разогрела меня. Азарт? Глупость? Нет, это было желание дразнить тебя. Ты превращался в охотника с бешеными глазами, а я делала вид, что ты безразличен мне, но тебе не узнать никогда, что творилось на самом деле в моей душе, какие мысли носились, какие слова.
 С тобой я впервые не смотрела на часы, желая забыть о существовании этого тикающего монстра. Мы разговаривали, пытаясь переплюнуть друг друга в «стихоплетстве». Потом ты, со свойственным тебе «себялюбием» сообщил, что ты режиссер. Да, ты знал куда бьешь. Кто тебе рассказал о тонких струнах моих желаний? Вот тут-то я и попалась. Ты будто знал чем я живу.
-«А ты кто?», - поинтересовался ты в свою очередь.
Кто я? Тогда я была глупым, изнеженным ребенком, смотревшим на тебя, как на идола. Ты был полностью уверен, что зацепил меня своими словами, но всё-таки решил проверить. Ты знал на что идешь, но и я знала! Перебрав в голове все свои методы завлечения молодых особ, ты нашел подходящим только один: «бить прямо в лоб».
Ты подошел ко мне настолько близко, насколько тебе могли позволить твои моральные нормы, всё-таки я была ровесницей твоей дочери, и сказал: «поцелуй меня». Я подняла голову и вопросительно посмотрела на тебя. Девочка, девочка, зачем ты тогда позволила себе взглянуть в его глаза?! Ты заметил, что я в растерянности, поэтому и спросил: «Что, не сможешь?»
-« Кто не сможет? Я не смогу? Да я…», - прошептала я в ответ.
И вот мы уже слились в многообещающем поцелуе, и что-то стихло в моей душе. Все звонкие колокольчики замолчали разом, и даже в этой тишине никто не услышал, как через черный вход тихонько ушло моё счастье…

 После нашей первой встречи я не видела тебя очень долго. Скучная и тоскливая зима свела нас. Я увидела тебя издалека, ты шел мне навстречу и, остановившись, сказал: «привет!». Я ответила простым «Здравствуйте!». Ты смотрел мне в глаза, но мы были не одни и, я отвернулась в другую сторону. Если бы ты знал, как трудно было тогда оторваться от твоих глаз, немного хитрых и безумно красивых. Я была рада видеть тебя, но молчала. Если бы мы только остались одни в тот момент, я растаяла бы как весенний снег от одного твоего взгляда.
 Ты всегда питал меня упоительно-сладким ядом. Я, словно изголодавшийся зверь кидалась в твои цепкие лапы. Твои стальные когти впивались в моё стонущее сердечко, и я тихо опускалась в ладони сонной постели…

 С тобой мне так мало нужно было для счастья: встретить твой взгляд, среди тысячи бездушных лиц, проплывающих мимо, утонуть в твоих глазах, не прося о пощаде, упасть перед тобой на колени и забыть собственное имя, отпустить на волю все свои желания и расстрелять обрывками ночных стонов этих весенних бабочек, неожиданно взлетевших, чувствуя приближающееся тепло. С тобой я не принадлежала сама себе. Я всё отдала тебе, не оставив себе ничего. Ты был первым. Всегда и во всем.
Я не смогла смириться с той другой.
Прости меня, что я умерла, прости…




Эта история случилась со мной очень давно, в период "дикой молодости". Недавно она вспомнилась и вылилась в этот рассказ.