Джери или брод через великую реку

Сто лет назад это было. Но правда было, на самом деле.

В общем, была пост-зимняя депрессия, и одним прекрасным мартовским днем было мудро решено не ходить учиться, но остаться поспать, чтоб подлечить издерганную всякими там драматическими событиями психику. Как вдруг в час дня какой-то вредитель забарабанил по входной двери!

(музыкальная пауза. Бетховен: та-да-да-дам!.. Ромен Роллан за кадром: «так судьба стучится в дверь»)

Завертываюсь в одеяло, шурясь от совершенно летнего солнца открываю. На пороге – старый ковбойский друг.

Упс. А я, мягко говоря, совсем не при параде. В смысле, несколько неодета и вообще.
 
Деликатно отвернувшись, Гарри сообщил, что нам нужно идти гулять. Причем не просто как два идиота по улице, но у него есть классная идея. В доказательство классности идеи, а также в доказательство того, что все продумано как надо, он вынул из рюкзака термос и потряс его. В термосе весело забулькало.

(лирическое пояснение. Все идеи Гарика, особенно классные: 1) отличаются особой экстремальностью; 2) почему-то заканчиваются хорошо)

И мы пошли гулять.

Точнее, сначала поехали. На троллейбусе до конечной остановки, а потом спустились к реке (это была Ока) и пошли через снега куда-то вперед. Солнце жарило вовсю, снега сияли, и среди снегов уже была масса черных земляных проплешинок, а торчащие прутиковые кусты были такого радостного, темно-красного и ярко-поносного цвета, что зимняя майя испугалась и покинула лично мою душу как минимум до следующего сезона. А снегов-то, кстати, в том сезоне нападало дофига: хотя мы и шли вроде как по тропке, но снега было выше колена, а уж вне тропки – так вообще. Когда отважный инициатор похода задумал отойти по надобности и сделал два шага в сторону, он провалился по грудь.

Да, кстати. Двигались-то мы не просто так для прогулки, а к мосту. Он маячил впереди и выглядел очень ажурно и мило. Так мы шли, наслаждаясь красотами и теплом, разговаривая ни о чем и приятно и вспоминая всякие былые подвиги, примерно час или два, а потом дорога кончилась и началась конкретная река и вода. Если кто забыл, напомню, что был март, последние числа, и очень тепло, так что все уже таяло полным ходом.

Навстречу вышел сурьезный мужик в бахилах.

- Слышь, братан, там можно пройти?

- Куда?

- Ну, туда. Дальше.

- Можно. Только там вода кругом.

И мужик в бахилах, мокрых по самый пояс, прошагал мимо нас, а в ямах от его следов моментально просачивалась весенняя вода.

Как вы понимаете, тут мы посмотрели друг на друга.

- А как же мост? (фирменным жалобно-протестующим тоном)

Привычно выслушав две краткие строчки о себе, негодяй Гарри уступил. И предложил вернуться… но не совсем, а метров на двести назад. Там как раз можно было перейти на другую сторону реки, потому что ведь до моста-то, как же мы не дойдем до моста?

Мы вернулись, ступая в собственные следы. В ботинках давным-давно плескалась вода нулевой температуры. Но внутренний голос злорадно сообщил, что все это херня полная, и что настоящий адреналин еще впереди.

Ну вот. Выбрали место, где до льда можно было допрыгнуть, допрыгнули… и, блять, побежали! Ледяная губка крошилась и проседала под моими ботиночками, а Гарри летел где-то рядом, словно северный олень, и кричал только: «Беги по вешкам! Где рыбаки оставили вешки! Там не провалишься!». А лед трещал… однажды храбрый рыцарь вернулся и помог неопытной даме перепрыгнуть через трещину, а когда мы вместе приземлились на другой ее стороне, через трещину забила темно-серая вода. Рыбаки на другом берегу отложили снасти и поднялись. Они даже не матерились: смотрели молча.

(лирическое отступление. Когда я встала на землю, у меня тряслись ноги. Нет, ничуть не нервное – мышцы от перенапряжения. Знаете, какой ширины в том месте Ока? Метров четыреста, не меньше, а бежать пришлось оччччень быстро).

Выяснилось, что на другой стороне реки тоже нет дороги. Густой кустарник примыкал вплотную к воде, но так как выход всегда есть, мы пошли по широкой трубе теплотрассы. Вот только она проходила на высоте от метра до полутора на уровнем земли, а я ужас как высоты боюсь. Вновь было сказано несколько слов на тему «до чтоб я с тобой еще хоть раз да ни за что», потом мы двинулись в путь по трубе, а я вспоминала, что предыдущий раз говорила нечто похоже, кажется, когда мы лазили на какую-то вышку.

Потом труба кончилась (ура! ура!) и началась городская свалка – огромные чуть всхолмленные пространства. Мусора почему-то особо видно не было, преобладали какие-то маслянистые каменно-песчаные россыпи. Кое-где в барханах многозначительно замерли закопченные экскаваторы и бульдозеры. Мы подошли к одному и открутили себе на память какую-то детальку. Снега в этой пустыне не было совсем – наверное, ядовитое дыхание этих земель (каких к черту земель? Россыпи редкоземельных элементов!) сжигало снежинки на лету. А мост – кстати, не будем забывать про нашу великую цель - мост был уже совсем близко!

Мы преодолели помоечную территорию и вышли к сосновому лесу. Сосны были такие теплые, дышащие смоляной кровью, с кривыми узловатыми стволами оранжевого цвета, и на них, на весеннем ветру, трепыхались такие полупрозрачные шелушинки, как оранжевая папиросная бумажка. Ты еще не устал, дорогой читатель? Мы вот совершенно не устали (в смысле, тогда, когда путешествовали). Но все же сделали привал: уселись на теплую хвою, отвинтили крышку термоса и не спеша попили крепкого горячего сладкого чаю с лимоном. И так было офигительно внутри, и чувствовалось, что вся-вся мерзкая зимняя стылость, вся безнадежная сырость тихим дымком выскользнула из меня – и поспешно испарилась. Все было уже не зря, одним словом, вот сейчас еще мост форсируем – и вообще…

По мосту, до которого уже было рукой подать, планировалось цивилизованно перейти через реку, а там – на автобус и по домам. Но когда мы поднялись на мост, из полосатой будочки высунулся дяденька в форме и ружьем и сказал нам, что мост нифига не пешеходный. А только для поездов, электричек и так далее. Типа на своих двоих не рекомендуется, иначе железный поток сшибет. Но посоветовал нам не отчаиваться, а перейти таки реку - по другому мосту («а вон он, видите?»). и правда, вдалеке виднелся очередной мост.

Прикинув, что возвращаться назад все же дальше, нежели идти вперед до указанного пункта, мы продолжили движение. Вы можете задать вполне резонный вопрос: а чего это мы вдруг стали какие культурные, и что почему бы снова не перейти реку по льду? Так я вам отвечу: потому что лед остался даааалеко позади! Судя по всему, на тот момент он вообще остался на Оке только в месте вышеупомянутого великого перехода… перебега, то есть.

Мы шли через сосновый лес и снега. Смеркалось. Иногда среди пушистых девственно-заснеженных веток, словно в мультфильме «Двенадцать месяцев», мелькали огоньки ведомственных дач. Стало холодно, но мы не падали духом, наоборот, и через два (или три) часа, пройдя дачный поселок (с перелезанием через наглухо запертые заборы и киданием кусков льда в беспокойных местных собак) уже стояли на мосту, указанному нам дяденькой-сторожем.

Тот, кто сторожит мосты, указал нам верный путь. Это было великолепно. Величественно. До сих пор понятия не имею, что это за мостоместо такое было: шириной метров сто, с идеально гладким асфальтом и абсолютно, совершенно пустое во все стороны. Наверное, что-нибудь стратегически-объездное. Забавно: мы вернемся домой с черного хода. Далеко внизу была агатовая вода, в чернильно-синем небе – круглая серебряная луна. Впереди – крупная звезда ярко-белого цвета. Ощутимо подмораживало. Где-то на той стороне, на горе, виднелись крошечные, булавочные огоньки, тихонечко бурлила и перемигивалась сама с собой вечерняя жизнь.

- Сейчас пойдем в деревню, переночуем… (бодро-уверенным тоном)

Молчу. Очень холодно. Зубы примерзают к губам или типа того. Пора возвращаться.

Мы быстро идем через мост, очень длинный и величественный, в полном одиночестве (машин нет), потом, в кромешной темноте, по извилистой дороге, в полном единении с холодным бескрайним космосом, который нас так вот красиво и равнодушно принял и в себе затерял… и вдруг иллюзия кончилась. Появился указатель «Нижний Новгород – 18 км»; за следующим поворотом появилась... автобусная остановка. Мы присели на деревянную лавку и по-братски разделили последний глоток сладкого чая – еще горячего, с плавающими в нем горьковато-кисленькими лимонными кусочками. А тут и автобус пришел (рейсовый. Как выяснилось, в космосе тоже такие встречаются), и за двенадцать рублей довез нас до города.
Возвращение отважных космонавтов в лоно цивилизации состоялось в десять часов вечера.
Переход через вскрывающуюся реку – желательное условие для перехода из зимы в лето, из стылой воды в жаркий свет, из уныния в экстремум.