Однажды и навсегда. Фэндом - Властелин Колец

ФЭНДОМ: "Властелин Колец"
КАТЕГОРИИ: Мэрисью, ангст
ПЕРСОНАЖИ/ПАРЫ: Новые персонажи, Халдир, Элронд
РЕЙТИНГ: PG.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: Это фанфик. Это фанфик с категорией Мэрисью. Вы уверены, что вам его надо читать?
СОДЕРЖАНИЕ: Хеппи-энда не будет
СТАТУС: Окончен
ДИСКЛЕЙМЕР: Все, что узнали - не мое


Холод, холод. Пронзающий, проникающий во все щели, прошивающий тонкими острыми нитями. Холод, окутавший меня крепкой, нервущейся сетью. Холод, густым комком собравшийся перед моими глазами и хохочущий, плюющий в лицо, принимавший образы то орка, несущегося на меня с топором, то дракона, с диким рыком впивающегося в мою плоть, то темного назгула, тянущего руку к моему единственному сокровищу – эльфийскому талисману на окровавленной груди…
И я синими пальцами впивалась, до крови раня их об острые края, в этот маленький амулет, не желая отдавать его никому, и инстинктивно веря, что только в нем мое спасение…
Холод был повсюду. И только в левом плече, каждое движение которого причиняло дикую, неимоверную боль, как будто засел раскаленный клинок с зазубренными краями, который кто-то нещадно поворачивал прямо внутри моего тела…
Я долго была в полузабытьи, видя страшные кошмары, стоная от сумасшедших криков в моей голове, разрывающих ее на части, корчась от боли в многочисленных ранах. Не знаю, сколько времени прошло, но наконец я очнулась почти полностью. Сознание начало проясняться, крики исчезли, видения тоже. Вокруг была тишина, только дождь барабанил по доспехам и охлаждал ноющую рану. Боль уменьшалась, но становилось все холоднее. Я поняла, что нужно двигаться, делать хотя бы что-то, иначе я попросту замерзну здесь. К сожалению, мозг отказывался работать, и я не могла вспомнить, что произошло, и почему я оказалась здесь. Здесь…где? Я не знала, где нахожусь, я не могла разлепить веки: кровь залила все мое лицо и засохла на глазах. Я решила двигаться – куда? – наугад. Вытянув вперед правую руку, я попыталась подтянуть тело, но это было не так-то просто.
Правая нога отказывалась двигаться. Ее как будто не было – у меня появилась мысль, что тот орк с топором и бешеными глазами, что мучил меня в кошмарах, попросту отрубил ее.
Я не хотела об этом задумываться. Точнее, не могла. Мозг не работал, и его хватило только на одну мысль: ползти. Ползти, не думая ни о чем, не рассуждая, просто ползти.
Этим я и занялась. Короткими ползками, часто останавливаясь и отдыхая, глотая пыль и дождевые капли, я настойчиво продвигалась вперед.
Прошло довольно много времени. Мне казалось, что я ползу уже целую вечность, руками пробивая себе путь между нагромождениями камней и мертвыми телами. Да, телами. Я ощупывала пальцами, как слепой, каждое препятствие, боясь наткнуться на острый предмет.
Не помню, сколько времени занял мой путь. Мне становилось все тяжелее, нога – если она была – онемела по самое бедро, я боялась, что так же онемеет и все тело. К тому же, открылась рана на левой руке, и кровь медленно вытекала из меня, как из прохудившегося сосуда. От пыли легкие щипало, и я постоянно кашляла. Хотелось спать, просто лечь и заснуть, но мозг упрямо твердил: Ползи. И я ползла.
Пока не услышала вдалеке тихий говор и топот копыт. Я застыла. Если это люди, или эльфы, то меня спасут. А что, если орки?..
Я стала различать отдельные слова. О, Эру! - эльфийская речь. Внезапно голоса стали удаляться, как будто путники уходили. Мозг прошила мысль: они уйдут и даже не узнают, что я здесь, что я умираю!.. Меня охватила паника, я пыталась издать хоть звук, но связки, иссушенные пылью, отказывались двигаться. Топот копыт затих вдали.
Из последних сил я поднялась на здоровом локте и правой рукой со всей силы ударила по левому плечу. Дикая боль пронзила меня, поднимаясь по горлу, и вылилась в пронзительный, хриплый крик. Я кричала, пока был воздух в легких, а потом упала на землю и потеряла сознание.

- Эй, ты не обнаглел? Положи на место! Положи, я сказал!!
Голос был звонкий, мальчишеский, человек (или эльф) говорил на синдарине. Ему ответил тихий шепот, и средь полууслышанных мною слов я различила свое имя.
- Кто меня зовет? – слабо произнесла я и попыталась пошевелиться. Рука все еще болела, но – о, счастье! – я смогла пошевелить ногой.
Голоса затихли, и оба говоривших подбежали ко мне.
- Мерьона! Как ты? – этот голос, низкий, бархатный, голос настоящего эльфа, я узнала сразу.
- Руфин, - я протянула руку, - что со мной?
- Все в порядке, раны затягиваются!..
- До свадьбы доживет! – весело добавил спутник Руфина.
Я попыталась открыть глаза. Мне удалось это сделать, и я увидела молодого эльфинита, кажется, его звали Ломуин – я плохо была с ним знакома.
- Мы подобрали тебя четыре дня назад, - продолжил полуэльф, - и Руфи был в шоке, мне чуть не пришлось его откачивать – Халдир ведь просил его заботиться о тебе…
При упоминании о Халдире Руфин сразу же помрачнел, а Лоуин затих и стал сосредоточенно искать что-то в кармане. Я приподнялась на локте.
- Лежи, - Руфил осторожно опустил меня на землю, - тебе нельзя.
- Нет, - я отстранила его руку, - что с ним?
Руфин отвел глаза.
- Руфин! – приказала я, его лицо ускользало от меня, перед глазами все двоилось и расплывалось, - Руфин, - я собрала волю в кулак и заставила его посмотреть на меня, - что с моим братом?
- Он мертв, - тихо произнес эльф.
Я легла на землю. Что ж, этого можно было ожидать. Эльфы приняли на себя весь удар – и зачем Халдир вызвался вести отряд на помощь людям… Погибли почти все, и я с трудом избежала чертогов Мандоса.
На глаза набежала пелена. Что я говорю… брат. Брат. Мой брат погиб…
Перед глазами встала картина.
Я лежу в кровати, покорно не двигаясь и слушая голос мамы, устало поющей колыбельную. Я намеренно учащаю дыхание и посапываю – пусть она думает, что я сплю… Мама затихает, накрывает меня одеялом и тихо, бесшумно выходит из комнаты.
Я открываю глаза.
Весь день сегодня домой ждали Халдира – он ездил на ответственное задание, на вылазку в лагерь орков, и должен был уже вернуться. Я знала, что мать с отцом нервничали, и я знала, что такое смерть.
Я лежала на кровати, прислушиваясь к тому, что происходит на улице. Прошло наверное, часа три. Я все не спала, когда вдруг раздался топот шагов и стук в дверь.
- Мам, пап! – знакомый голос весело прокричал, перебудив, наверное, весь дом.
Я быстро вскочила, и как была, в тоненькой ночной рубашке выскочила за дверь. Из комнаты выбежали мать и отец, измученные долгой ночью ожидания, но я первая подлетела к брату и попала в его обьятия.
- Халдир!! Где ты был так долго??
Его чудесные глаза смеялись.
- Я убивал страшных орков, - произнес он звонким, веселым голосом, - чтобы моя маленькая сестренка спокойно спала по ночам в своей колыбельке.
Мы оба засмеялись, и сзади раздался смех родителей.
Я увидела эту картину со стороны – молодой светловолосый воин держит на руках маленькую эльфийку, оба они хохочут, а сзади стоят родители, держась за руки и счастливо смотря на своих детей…

Картина изменилась. Теперь мы – на стрельбище, и Халдир учит меня правильно держать лук.
- Это сюда, - произносит он, оттягивая мою руку, - нет, Мерьи, сосредоточься! Смотри!
Он забирает лук и достает из колчана стрелу. Небрежно, но точно накладывает ее, и, даже не целясь, попадает в яблочко.
Справа раздаются аплодисменты и девчачий визг.
- Еще, Халдир! Еще!
Халдир улыбается, и отдает лук мне.
Эльфийки разочарованно вздыхают: они никак не могут понять, почему симпатичный эльф возится со своей мелкой сестричкой вместо того, чтобы обучать их…
У меня ничего не получается. Дело в том, что я сильно оцарапала плечо о сук, когда лазила на дерево за яблоками, и теперь рука дрожит и мне больно ее отводить.
Стрела срывается и падает на землю.
- Откуда у тебя руки растут! – внезапно раздражается Халдир, - неужели так тяжело…
Он хватает лук – раз, два, три – три яблока падают с дерева под восхищенный визг поклонниц стрелкового мастерства.
Халдир бросает на меня раздраженный взгляд и уходит, но тут же возвращается.
- Стрелу дай, - бросает он, я протягиваю ему стрелу, и внезапно он замечает царапину.
Я пытаюсь скрыть ее, но брат отгибает воротник и видит рану. В его глазах упрек и даже раскаяние.
- Что ж ты мне не сказала?! – взволнованно произносит он и крепко обнимает меня, - а я ругался…милая моя…
Я шмыгаю носом.
- Халдир, - просительно произношу я, - а давай…давай договоримся, что ты никогда на меня ругаться не будешь?..
- Хорошо, - обрадовано произносит он, - идет!
Он хлопает мне по руке и мы, обнявшись, идем домой есть яблоки – с того дерева, которое меня оцарапало…

Память подкидывает еще одну картину.
Темная комната, отец и брат о чем-то разговаривают. Я нервно расхаживаю у порога: жду, когда они наконец договорят. Доносятся фразы вроде: «это мой долг», «там мои друзья», «я не пущу тебя!». Напряжение достигает предела. Дверь резко открывается и выходит Халдир, спокойный, но бледный.
- Ты не посмеешь! – кричит из комнаты отец, - ты сам не знаешь, что творишь!..
Я захожу. Отец сидит, обхватив голову руками, он рассержен. Момент не лучший, но времени нет.
- Папа, - тихо произношу я, - если Халдир пойдет, то можно я с ним…
- Что-о?! – отец вскакивает, на лице у него гнев и растерянность, - вы с ума сошли!! Знаешь ли ты, что такое битва?! Я не пущу ни его, ни уж тем паче тебя!!
Отец ударяет кулаком по столу и в бешенстве уходит. Я сажусь на стул: папе не остановить Халдира. Он твердо решил отправиться в Хельмову Падь, на помощь Леголасу.
В голове созревает план. Я выхожу из комнаты и иду искать Халдира.
Он проверяет, все ли готово для похода. Перед ним небольшой отряд – все, что выделил Келеборн. Но их хватит, один лориэнский эльф сможет выстоять протии пятерых орков, а при защите крепости, имея с собой лук – против пятнадцати. Эльфы пока не построились и свободно ходят по двору, разговаривая и прощаясь с родственниками.
Я вижу в толпе Хельна, знакомого эльфа, входящего в отряд, окликаю его и отвожу в сторону.
- Что ты хот… - пытается спросить он, но не заканчивает: подсвечник (это первое, что попалось мне под руку) вырубает его часа на три.
Я быстро переодеваюсь в одежду Хельна, и накидываю на голову зеленый плащ. Внезапно раздается звук рога, все начинают суетиться и стоиться. Меня впихивают между рядами, кто-то что-то говорит, я вижу Халдира, ищущего кого-то в толпе, плачущую мать и строгого отца, и вот отряд начинает двигаться…

Халдир так и не узнал, что я отправилась вместе с ним. И теперь его больше нет… Теперь я вернусь домой, и меня не встретят счастливые, веселые глаза, и брат не поднимет меня на руки, и не никогда не засмеется и не пошутит… А какую весть и принесу матери, тоскливо глядящей в окно? Что я скажу отцу – что его сын погиб? Сын, которого он даже не простил, с которым не попрощался перед уходом – и перед смертью…
Слезы застилали глаза. Брат… Эру, за что?.. Я зарыдала, уткнувшись лицом в мокрую от дождя землю, сжимая в руках край одежды, сдерживая стон. Брат… За что?..

Блики костра плясали на стволах деревьев, и казалось, что древние дубы и сосны медленно подбираются к опушке, потирая руки-сучья. Я отвернулась и уставилась в огонь. От его жара поникли тоненькие травинки, съежились и почернели цветы.
Руфин спал – этим и обьяснялось присутствие костра. Он никогда не разрешил бы зажигать огонь без надобности, как каждый эльф, Руфин мог обходиться без света и тепла.
Но Ломуин – он был только наполовину эльфом, тем более, еще так и не решил, какую судьбу ему выбрать: судьбу смертного или судьбу эльфа.
Его жизнь, и жизнь его брата – ибо у него был родной брат – напоминали мне иногда жизнь Элронда и Элроса. Один из них выбрал судьбу Элдар, а другой… я видела портрет Элроса, когда гостила в Ривендейлле. Странно было называть его и Владыку братьями, настолько они не похожи… да, волосы у обоих темно-пепельные, и серые глаза, и замечается сходство в чертах лица, но… Элрос был человек, не зря он выбрал судьбу смертного. В его глазах видна человеческая усталость, отвага и мужество, а по его чертам легко можно рассчитать возраст. Элронд – не такой. Даже Гэндальф не знает, сколько ему лет. Его глаза как будто светятся мягких светом сумерек и эльфийской мудростью. Он – эльф, и не зря Валар предсказали ему такую судьбу…
Я очнулась. Нет, ни Ломуин, ни его брат Авьен совсем не похожи на Элронда, даже если и выберут путь Элдар…

Я вздохнула и перевернулась лицом к деревьям. Завтра рано вставать, а я все никак не засну. Я притронулась к амулету и деревья на миг застыли. А затем начали свой чудный ночной танец, кружась вокруг меня и убаюкивая тихим шелестом ветвей. Я закрыла глаза и почувствовала действие чар – сон подкрадывался тихо, незаметно, опутывая меня усталостью и сетью странных видений…

Я проснулась от того, что кто-то настойчиво теребил мое плечо. Серебристый свет солнца, только вставшего, играл на веках, будто продолжая мое сновидение, и я не сразу поняла, где нахожусь.
- Вставай, пора идти, - Руфин помог мне подняться, - перекусишь что-нибудь?
- Нет, спасибо, - я никак не могла прийти в себя от странного сна, - не хочется.
Руфин посадил меня на лошадь и сел спереди. Ломуин ускакал вперед, на разведку: он никогда не любил ждать, и, как человек, был жутко нетерпелив.
Я прислонилась к плечу Руфина и закрыла глаза. Сон еще действовал на мое сознание, и я не хотела возвращаться в реальность.
Мне снился Ривендейлл. Мне снилось, что я опять там побывала, как когда-то давно, во главе делегации из Лориэна. Это было мое первое задание на дипломатической почве, и я очень нервничала.
Владыка оказался таким, каким мне его и описывали – серьезным, молчаливым, печальным. Его глубокий голос приветствовал нас, и я сразу почувствовала успокоение. Проговорив, кто мы и зачем приехали, я попросила соизволения себе и моим слугам отдохнуть перед советом. Элронд дал свое согласие, и нас проводили в уютные комнаты с видом на чудные Ривендейллские водопады.
Я успела отдохнуть, поесть и вспомнить все указания, данные мне Владыкой Келеборном, прежде чем за мной зашли.
Совет проходил во дворе. Я немного нервничала, но улыбка Руфина – он был тогда в свите – поддерживала меня. Владыка начал Совет приветствием, я ответила на него, и немного дрожащим голосом начала свою речь.
Элронд выслушал, и задумался. Угроза была ясна – к Лориэну со всех сторон подбирались орки. Этого не было очень, очень давно – с тех пор, как Кольцо Власти было утеряно, все страны жили в мире и орки спрятались глубоко в проклятых подземельях. Их появление около Лориэнских лесов могло говорить только об одном: о пробуждении Мертвого Властелина.
Элронд заговорил. Оказалось, мои предположения были верны: многие другие признаки указывали на пробуждение Властелина, но сейчас все было смутно и неизвестно. Элронд ждал вестей от Гэндальфа, мудрого майяра, отправившегося на поиски. Гэндальф должен был вернуться со дня на день, и до этого времени Элронд попросил меня и мою свиту задержаться. Мы, уставшие от долгого пути, согласились с радостью.
Как ни странно, но Гэндальф прибыл на следующий же день. Он сообщил мало утешившие нас вести, и я срочно решила скакать в Лориэн, дабы предупредить Келебона. Но Элронд задержал меня.
- Пусть отправляется несколько гонцов, - произнес он своим низким, спокойным голосом, - а вас, Мерьона, я попрошу ненадолго задержаться.
Я подумала, что он ждет вестей, и хочет, чтобы и я их услышала и передала Владыке Лориэна. Я отправила своих людей к Келеборну со свитком, на котором написала, что я узнала Ривендейлле и почему остаюсь, оставив при себе только Руфина: он не хотел покидать меня одну.
Прошло несколько дней, но ни о каких важных вестях ни шло и речи. Мы гуляли с Руфином по Ривендейллу, разговаривали друг с другом и с местными жителями, видя Элронда только за обедом и ужином.
Наконец, что-то изменилось.
Однажды я сидела у себя в комнате, читая книгу, которую принесла служанка из библиотеки. Это была известная мне история Берена и Лючиэнь, но в неизвестном ранее изложении. Письмо было затейливое, и многие слова я не могла понять. Внезапно в дверь кто-то постучался.
- Войдите! – крикнула я. Первой мыслью было, что это Руфин: служанки обычно не стучались, а громко спрашивали: Можно войти.
Но вместо Руфина в комнату вошел Владыка.
Я вскочила и смущенно оправила платье, пригладила волосы, украдкой глянула в зеркало – не хватало еще, чтобы Владыка Раздола думал, что лориэнские эльфы неаккуратны.
Мне показалось, или правда по губам Элронда скользнула тонкая, прозрачная улыбка?..
- Не хотите ли осмотреть дворец? – спросил он спокойно.
Я согласилась: погода была плохая, лил дождь, и делать было нечего.
Мы вышли из комнаты и отправились бродить по большим, залитым светом залам чудного Раздольского дворца.
По дороге нам не встретилась ни одна служанка, ни один эльф. Тишина царила в комнатах и залах, и гулко раздавался голос Элронда, знакомящего меня со дворцом.
Тогда-то я и увидела портрет Элроса, его смертного брата. Элронд показал мне множество дивных вещей, рассказал множество чудных историй.
Мы бродили долго, до самого вечера, а затем вышли на балкон, нависающий над водопадом, и молча смотрели на звезды. Дождь кончился, и деревья внизу казались сделанными из серебра: звезды освещали каждую капельку на листьях.
Элронд тихо запел молитву Элберет, запрещенный когда-то квенийский язык лился, как вода, окутывая все вокруг мягкой, невесомой сетью. Тихое дыхание Варды, услышавшей молитву, накрыло нас, и Элронд замолчал. Это блаженное ощущение, когда чувствуешь присутствие рядом одного из Валар, мне более не удалось пережить.
Потекли дни, полные сладкой неги и теплого очарования. С утра мы уходили с Элрондом бродить по дворцу, по садам, сидели в библиотеке, рассматривая древнейшие рукописи, отправлялись на конную прогулку. Я все больше и больше привязывалась к нему, к странному, печальному, мудрому полуэльфу.
Я забыла обо всем. Забыла о том, кто я, откуда и зачем здесь. Забыла о Руфине, о Келеборне и о своей матери. Забыла о том, что дни текут, текут сквозь пальцы, и сколько из уже прошло – кто знает… Я лишь наслаждалась каждым днем и вечером, и с грустью встречала ночь, потому что Элронд исчезал, а я отправлялась в одинокую, холодную спальню.
Но ничто не вечно, и блаженным дням суждено было кончиться. Когда мы с Элрондом шли по мосту, отправляясь в лес, я услышала топот копыт и уже через секунду была в объятиях Халдира.
- Почему ты задержалась? – спрашивал он взволнованно, но я молчала, понимая, что Халдир увезет меня отсюда, и впервые не радуясь брату.
На следующий день мы уехали. Но перед этим… Перед этим Элронд позвал меня к себе. Мы долго стояли, не говоря ни слова, пока во дворе не послышался громкий крик Халдира: он звал меня. Тогда я рванулась, и, не в силах уйти просто так, прижалась к груди Владыки и быстро поцеловала его.
Он не успел ни ответить мне, ни оттолкнуть – я уже неслась по коридорам и лестницам Раздола, сглатывая на ходу слезы. Лошадь ждала меня, и, прыгнув в седло, я не оборачиваясь поскакала назад, в Лориэн.
Халдир и Руфин, уехавший вместе с нами, не спрашивали, почему я рыдаю, почему до крови кусаю губы и нещадно погоняю коня. Мне казалось, что в Лориэне, среди вековых сосен и родных полян я смогу забыться, очнуться, прийти в себя…
…Зря. Я помнила о тех днях, они жгли мне сердце, пронзали мозг, и тихая прохлада Лориэна уже не была мне мила.
Прошло несколько недель, и однажды к нашему талану подъехал гонец из Раздола на взмыленной, усталой лошади. Не сказав ни слова, он передал мне свернутый свиток, и умчался назад.
Дрожащими руками развернула я рукопись. Что там? Проклятие за свершенную дерзость – или слова любви? Холодное деловое сообщение – или нежное признание? Смерть – или жизнь?..
Всего несколько слов, написанных твердой, уверенной рукой. «Прости – ОДНАЖДЫ И НАВСЕГДА».
Эти слова сводили меня с ума. Я не понимала, что имел в виду Элронд, я не понимала и боялась. Мое сердце рвалось туда, в Ривендейлл, но смела ли я?.. Иногда я горько раскаивалась в том, что посмела поцеловать его. Ведь иначе путь в Имладрисскую долину был бы открыт.
Как вспышка света, ударила волна. Все мечты были растоптаны тревожными известиями, суматохой, страхом, проклятиями и молитвами. Восемь гостей-путников, принятых Галадриэлью с почетом, плач по Гэндальфу – я хорошо знала его, и мой голос часто звучал средь голосов плачущих – решение Келеборна не вступать в битву, помощь Галадриэли и отряд, маленький отряд лучших лучников Лориэна под предводительством Халдира.
Средь всей этой суматохи я не могла хоть на секунду забыть то, что было в Раздоле. Гибкая память щедро кормила и поила меня воспоминаниями, наполняя сердце щемящей тоской и болью.

И сейчас, когда я дремала на плече Руфина, моего верного, любящего друга, я вспоминала дни в Имладрисе, и слезы навертывались мне на глаза.

До Лориэна оставалось недолго. Я уже узнавала леса, еще несколько часов – и с вечерней зарей мы вступим под сень родных дерев. За дни похода моя боль притупилась, и теперь мы с Руфином тихо разговаривали о Халдире.
Сердце забилось. До моего дома – несколько десятков шагов. Не в силах ждать, я спрыгнула с лошади и побежала.
Вот он – небольшой, уютный талан. Я вбежала в сад, и усталые, грустные глаза поднялись навстречу мне и зажглись огнем.
- Мерьона! – произнесла моя мать, и я, рыдая, уткнулась в ее плечо.
- Мерьи!.. – отец вышел из дома. Эру, как же он постарел… Я бросилась в его обьятия, и так мы и стояли втроем, обнявшись, безумно счастливые.
- А где Халдир? – спросила мать через минуту, когда первая радость прошла.
Мама… она не ждала горя. Она была так счастлива оттого, что я приехала, ее глаза лучились радостью, и я не могла вымолвить не слова.
- Мерьи… где Халдир?.. – спросил отец, вдруг почувствовав неладное.
Стало так тихо, что, казалось, вздохнешь – и мир рассыплется на части.
И мир рассыпался, на сотню мелких осколков разлетелся он, впиваясь каждым острым осколком прямо в сердце, когда сзади раздался тяжелый, как набат, голос Руфина.
- Ваш сын…смертью храбрых…
Мать застыла. В ее глазах отразилась вся боль, весь страх. Отец застонал и схватился за голову: его сын. Сын, с которым он не попрощался, которого не простил… не простил перед смертью.
Мир разлетелся, и осталась тяжесть, грязь, боль и страх – больше ничего. И будто в оправдание, холодное серое небо разразилось дождем. Прохладный, мелкий, осторожный, он накрыл собой всю эту боль, накрыл опущенную голову отца, усталые плечи матери и ее лицо, накрыл лошадь, лениво жующую что-то в углу, и накрыл меня, глядящую в небо, обратившую взор к далеким, невидимым звездам, вопрошающую их: За что?..

Дни тянулись, и не приносили успокоения. Ничто не могло обрадовать наш дом, как будто благословение Варды покинуло его. И даже нарастающие, радостные, вопрошающие и вначале неуверенные крики, которые раздались однажды, заполняя все вокруг: «Войне конец…мы победили!! Войне конец!! Слава Валар!..» не могли прогнать тоску и боль.
Я не могла больше находиться здесь, в этом душном и холодном доме. Что могло помочь мне? Мысль пришла сама собой: Элронд. Владыка. И я рванулась, обрадовавшись этой мысли, как первому лучику весны, я забыла о том, что было, и, быстро собрав вещи, вывела лошадь на дорогу.
- Куда ты? – спросил кто-то, резко дернув коня за поводья.
Руфин. Когда-то он был мне другом, другом, которому я могла рассказать все. Нет, почти все… Но теперь он стал для меня стражем. Я не могла и шагнуть без его вопросов, без его утешений и попыток меня развеять. И без его признаний… Да, он любил меня. И признался мне в этом, нанеся еще одну рану и без того ноющему сердцу – что я могла дать ему?.. Ничего. И потеря друга стала для меня очередным наказанием.
- Оставь меня, - прости меня, друг. Но я должна, - оставь. Я в Имладрис, скоро вернусь.
- В Имладрис? – переспросил Руфин, - что ты хочешь найти там?..
Последние слова нехорошо кольнули меня.
- Что ты имеешь в виду? – медленно спросила я.
- Осень нависла над Имладрисской долиной… с тех пор, как эльфы ушли оттуда, бросили последний оплот на произвол людей, там пусто и мрачно…
Я застыла. Ушли…Бросили… А он?!
- А Владыка?..
- Я не знаю… говорили, он долгое время оставался в Раздоле один, но сейчас… никто не знает.
Оставался…быть может, он еще там. Я скинула руку Руфина с уздечки, и рванула с места, криками понукая свою лошадь.

Ни сна, ни отдыха. Зачем это?.. Сколько я скакала по равнинам и лесам – кто скажет?.. Лишь изредка я останавливала лошадь, чтобы дать ей отдохнуть и перекусить. Но сама… я не могла спать. А что, если он ушел?.. Нет, эту мысль я гнала, и вновь садилась на коня, неутомимо вперед, вперед, вперед…
Лишь когда до Ривендейлла оставалось несколько минут, и передо мной оказался поворот, с которого можно было увидеть дворец, я приостановила лошадь. Что ждет меня там?..
Была ночь. Я сложила руки, и тихо запела. Запела молитву Элберет, восхваляя ее и умоляя помочь мне, дать мне силы повернуть по дороге. Когда я допела, и подняла глаза, полные слез, к звездам, я увидела, что одна из вдруг мигнула, как будто подбодряя. Мое сердце зажглось, в спешке я вскочила на коня и рванулась, как пущенная стрела, к повороту, и завернула за него, полная нетерпения и отваги.

…Темная глыба дворца тонула в тихом полумраке. Ни шепота, ни слова, ни огонька. Осенние, поникшие деревья бросали себе под ноги желтые и коричневые листья, укутывая ими скамьи и беседки. Тихий шепот водопадов наполнял округу, блестел на свету теплых звезд. Чудный Раздол! Сколько сотен лет ты стоишь здесь, привечая каждого путника, даруя ему надежду, сколько лет ты служишь приютом эльфам и людям, сколько лет возносишь гордые башни к небесам!..
И вот теперь ты покинут. Последний эльф ушел по вычурному мосту, не обернувшись, не бросив взгляд на тебя, святая обитель. Кто вспомнит о тебе через сотню лет, когда почернеют фрески и разрушаться чудесные постройки? Кто пройдет мимо тебя, и пожалеет о том, что нет здесь ни огня, ни тепла? Кто будет тебе господином, Ривендейллский дворец?..
Я шла по садам, по мостам и лужайкам, освещенным теплым светом звезд, вдыхая приторный, грустный аромат осени. Что ж… смерть и опустошение когда-нибудь настигает каждого. Но ты, о, как ты горд в этом призрачном свете!.. Никогда не забуду этой чудной, щемящей картины – покинутый, гордый дворец…

…Долгое время я бродила по комнатам, залам и садам, а в мозг заползала тихая, незаметная мысль: а вдруг еще не все потеряно?.. вдруг ты успеешь нагнать его на пути в Серебряные Гавани?.. поспеши, ведь надежда еще есть…
Призрачная мысль все крепла, и настал миг, когда меня вновь охватила лихорадка. Я то металась по двору, то вскакивала на лошадь в безумном желании: ехать! То вновь успокаивалась и утешала себя: поздно… Но наконец, решение было принято. Надежда прочно утвердилась в моем сердце, и, скача в бешеном полете, я укоряла себя за промедление.
Серебряные Гавани…место, где живут эльфы Кэрдана Корабела, место, откуда эльфы уплывают в Валинор. Я скакала туда, сжимая пальцы, успокаивая себя, стискивая зубы и понукая коня.
Напряжение и страх овладели мною с жутчайшей силой. Чего я хотела?.. Увидить Элронда, попрощаться с ним, быть может, задержать, сказать о моей любви… Зачем? Не знаю… Так хотело сердце.
Оставалось немного, я почти теряла сознание. Меня то бросало в жар, то я тряслась, как в ознобе. «А вдруг не успею?..» шептало сознание.
Вот они, Серебряные гавани. Пролетаю мимо стражников, спрыгиваю с коня и бегу. По пути натыкаюсь на эльфа, идущего с пристани. Выдыхаю: «Элронд…» эльф указывает на корабли и пристань. Бегу, изнемогая, почти падая. Сердце стучит: «успею ли?..». Забегаю за угол и передо мной встает бесконечно-прекрасное, светлое море, будто отражающее небо, искрящееся под лучами восходящего солнца…
И белый, ослепительно белый корабль там, вдалеке, маленькой точкой на фоне бескрайних просторов.
«Опоздала», - как набатом, ударяет сердце, - «опоздала», шепчет душа.
Опоздала. Его больше нет.
И только сейчас, как проклятие, появляется мысль: Однажды и навсегда. Я поняла, что он имел в виду: он понял, что я полюбила его, и хотел предупредить – эльфы любят только один раз в жизни. И навсегда…
Я падаю на пристань и рыдаю, рыдаю от боли, понимая, что все кончено. Что пути больше нет. Что если я умру, то окажусь в Валиноре, где увижу дворец, точную копию Ривендейлла, знакомых эльфов, Арвен, Элладана, Элрохира и их родителей – Элронда и Келебриан. И что тогда мне останется? Ничего. Только боль и страх.
Мне суждено жить здесь, в Арде. Мне суждено бояться и бежать смерти, и мне не найти успокоения – ни при жизни, ни после смерти.
Я рыдала, кусая до крови губы и сжимая пальцами песок, я кричала в бессильной ненависти ко всему, я рвала на себе волосы, понимая, что мне не видеть счастья. Что эльфы будут уходить, туда, в Валинор, уплывать на своих чудных кораблях, а я?.. когда-нибудь я останусь одна, бессмертная эльфийка, я буду обходить ночную Арду привидением, я буду рыдать и плакать, вспоминая минуты, нет!мгновения счастья.
И сейчас я замерла, застыла, осознав всю глубину произошедшего. Я поняла, что теперь для меня больше нет ничего. НИЧЕГО.