На пути к сокровищу - в процессе

Глава 1.
В тот день журнал “Underground” устраивал вечеринку.
Я зачеркнула черным маркером очередной день на настенном календаре с двумя милыми собачками и зевнула. Просмотрела свои планы, записанные на том же календаре, на ближайшие две недели, и с мрачным удовлетворением отметила, что ни одного свободного вечера у меня не предвиделось. Конференции, интервью, посещение детских домов и школ, вечеринки, приглашениями на которые усыпан весь пол моей гостиной. Сегодня выпало окно – день был свободен, а вот вечером нужно было ехать в салон и укладывать волосы, и ночь напролет с искусственной улыбкой выслушивать вопросы и комплименты бывших коллег по работе.
Не будь устроителем этой вечеринки мой бывший шеф, я бы не пошла. А так оставалось только зевнуть еще раз и направиться на кухню ставить кофе.
Меня зовут Викки Ленц, я бывший редактор журнала “Underground” и преуспевающий детский писатель. Я живу в небольшом коттедже на окраине Лондона в тихом районе, в свободное время ухаживаю за своим садом и играю с псом, которого два года назад щенком подобрала на стройке и приютила у себя. Долгое время у дворняги не было имени, я никак не могла решить, что же ему подходит, но когда он превратился во взрослого пса черного окраса с рыжим ухом, вечно тощего и недовольного, я решила назвать его Брайном. Почему? Не знаю. Но его лай чем-то напоминал мне сварливый голос сотрудника из политотдела, которого звали Брайн.
Всего пару дней назад вышла моя новая книжка, уже разошедшаяся большим тиражом, и теперь бывшие коллеги и новые друзья вовсю зазывали меня на их «скромные» празднества и многочисленные конференции. С намного большим удовольствием я ездила с моим другом, тоже детским, но не таким успешным писателем, милым молодым человеком Джошем в детские дома и школы. Дети меня всегда любили. Они писали мне огромные письма, высылали рисунки, спрашивали, как там дела у моих персонажей и когда я расскажу миру об их новых подвигах.
Я и сама иногда подумывала о своем ребенке. Все мои друзья единогласно считали, что пора перестать мне капризничать, выйти замуж за Джоша и зажить спокойной семейной жизнью. Но к этому дылде с длинными руками и васильковыми грустными глазами я не испытывала ничего – а вот он, говорили, был в меня давно влюблен и всюду таскался за мной. В принципе, я не возражала. Он довольно милый и добрый, только вот с писательским талантом у него не заладилось. Но вот выходить замуж у меня в планах пока не было.
Мои размышления прервал визг тормозов. Это явно ко мне – мой коттедж сильно отдален от остальных домов поселка. Но в столь ранний час (подумать только! Два часа дня!) я никого не ждала.
С неудовольствием отставив чашку с кофе, я подошла к окну.
Это массивное сооружение с откидным верхом, стоящее около калитки и по громоздкости напоминавшее средневековую карету, могло принадлежать только моему дяде.
Довольно эксцентричный пожилой человек, он жил в своем огромном поместье в Австрии почти безвылазно, не принимал существующего положения вещей в мире, не пользовался микроволновками, миксерами и всеми теми замечательными вещами, без которых я не представляю себе этот мир, отапливал дом каминами и вообще отказывался признавать торжество цивилизации над средневековыми традициями.
Сказать, что я была удивлена, увидев у себя под окнами его автомобиль непонятной марки, значит не сказать ничего. Заставить дядю уехать из своего поместья больше, чем на день, могло только чрезвычайное обстоятельство – а что уж говорить о путешествии на столь ненавистных ему самолетах.
Мое любопытство росло, пока дядя медленно выходил из машины, договаривался о чем-то со своим шофером, неторопливо шел по гравиевой дорожке, оглядывая цветы – и достигло предела, когда он, наконец, нажал кнопку звонка.
- Дядя! – сделать вид, что я приятно удивлена, не составило труда, - какими судьбами? А я-то думала, кто ко мне в такую рань…
- Не лги мне в глаза, Виктория, - сердито ответил он, переступая через порог и суя мне в руки свой котелок и трость, - ты меня видела еще из окна. Ты все время торчишь и смотришь в окно, вместо того чтобы работать.
Я незаметно улыбнулась. Все тот же сердитый педантичный старик, не признающий моей работы, но разве могла я его не любить?
- Кофе? – предложила я, проведя его на кухню.
Дядя сердито посмотрел на меня из-под густых бровей.
- Ты же знаешь, я никогда не пью этой вашей синтетической гадости, - отрезал он.
В ответ я достала из кухонного шкафчика банку свежего, «настоящего» кофе из Мексики – привез один из друзей – и поставила на стол перед ним.
- С молоком, пожалуйста, - буркнул тот.
Через десять минут мы сидели за столом и пили ароматный кофе, обсуждая современную экономическую политику страны. О, об этом дядя мог говорить вечно – казалось, он записывал за Блером каждую провинность и ошибку, чтобы потом с торжеством указать на нее своему собеседнику.
За время этой беседы любопытство мое все увеличивалось. Я бы уже давным-давно спросила дядю о причине его приезда – если бы не знала, что он тут же рассмеялся бы и стал меня поддразнивать. Невыносимый человек!
Наконец, успев обсудить даже ситуацию с нашими экстремистами и ИРА, дядя отставил чашку. Я сделала вид, что увлечена рассматриванием и счетом лепестков на цветке-магните, когда он с торжеством начал.
- Виктория! Как ты помнишь, у меня в Австрии есть небольшое поместье, - еще бы не помнить! – с и, как ты помнишь, в нем немало того, о чем не подозреваю даже я, его хозяин. И я надеюсь, что ты помнишь о том случае, когда вы с Майклом, гостя у меня, нашли карту.
Конечно, я помнила.
Это было десять лет назад – мы с моим младшим двоюродным братом Майком отправились на каникулы к дяде в поместье, и гостили там месяц – успев поставить весь дом на ноги и найти кучу разных скрытых ходов и тайных дверей. «Небольшое поместье», как дядя сам о нем отзывался, на самом деле представляло собой средневековый замок, один вид которого привел наши с Майком умы в восторженное состояние. Обследовав часть замка, за одной из резных дубовых панелей (видимо, Майк, прислонившись к ней спиной, нажал на какую-то пружину), мы нашли карту. Точнее, часть карты – на ней значились несколько потайных ходов и инструкции на непонятном языке – но предложения в них были не закончены, слова обрывались. Конечно, мы показали ее дяде – который предложил нам перестать заниматься ерундой и учить уроки, но на карту посмотрел. Мы с Майком долго тогда спорили, кто ее себе заберет – и он выиграл. Этот маленький паршивец всегда выигрывал – был везунчиком и любителем судьбы.
- Так вот, - продолжал дядя, - тогда она меня не слишком заинтересовала, но зрительная память у меня хорошая. И совсем недавно я, кажется, нашел вторую часть карты.
Я забыла об осторожности и тут же с горящими глазами нагнулась к нему.
- Нашел?.. Вторую часть?!.
Дядя усмехнулся. Я тут же разочарованно села на место и постаралась скрыть блеск глаз, ожидая, что он вот-вот начнет меня поучать и смеяться. Но не начал – видимо, и сам был заинтересован.
- Я был в гостях у моего друга – лорда Малкольма, и у него в гостиной на стене в рамке висело это, - и он осторожно достал из своей сумки файл с потрепанным желтым пергаментом.
Это и вправду была вторая часть той карты. Та же бумага, те же чернила, такие же буквы. Но в ней были неровно вырезанные отверстия – как будто кто-то кромсал маникюрными ножницами.
- Да-а, не многое по ней поймешь, - разочарованно протянула я, рассматривая карту.
- Ну, я бы с выводами не торопился. Для начала нужно увидеть первую часть, - рассудительно заметил дядя.
Ну вот. Я откинулась в кресле и взяла в руки чашку.
- Карта у Майка, - пояснила я дяде, - когда он переезжал в Вашингтон, карта могла потеряться, он мог случайно забыть ее где-то, или и вовсе выкинуть…
- Черт возьми, почему ты не научила его бережному обращению к вещам?? – дядя возмущенно кинул файл с картой на стол, - ты хоть понимаешь, что у нас сейчас в руках ключ от, может быть, огромных сокровищ?
- Тебе что, денег мало? – поинтересовалась я.
Дядя бросил на меня испепеляющий взгляд.
- Там могут быть книги, Виктория. Книги!
Да-а, что-то, а почитать он любил.
- Ты только представь, оригиналы известнейших произведений – Шекспир, Байрон, Гете… а может, что-то более древнее! Нужно узнать, что это за язык, сопоставив обе карты, мы окажемся на пороге великого открытия!
Ну да, великого. Пара потрепанных томов, изъеденных червяками. А может, пара трупов.
Я содрогнулась.
- Ты… - дядя остановился передо мной и торжественно поднял руку, - ты поедешь в Вашингтон, и заберешь у Майкла первую часть карты.
Я поперхнулась кофе.


Глава 2.
О, да. Брошу все, и поеду в Вашингтон. Позвоню своему агенту и попрошу отменить все назначенные на ближайшую неделю встречи и конференции. Закажу билет до Вашингтона на вечер, брошу шмотки в чемодан и рвану в аэропорт. Не допив свой кофе.
В принципе, так я и сделала.
Только кофе допила, позволив своему дяде заглушить все мои слабые попытки отказаться и уговорить меня поехать.
Карту я спрятала в самую глубину сумки, закидав ее джинсами, свитерами, футболками, юбками и парой вечерних платьев. Подумав, положила наверх шелковые стринги. В конце концов, не все же время я буду куковать в обществе братца-холостяка, если брать недельный отпуск – то отрываться по полной. На самом деле, сокровища эти не интересовали меня ничуть - но ведь легче сьездить и привести дяде карту, чем попытаться отвязаться от него, не так ли?
Отключив телефон, который уже начал разрываться от звонков разобиженных друзей, получивших сообщение от моего агента, и выпроводив дядюшку, предварительно пообещав ему не питаться в МакДональдсе и сообщить ему сразу после приезда о состоянии дел, я заказала пиццу и села думать. До вечера было еще пара часов, и их я собиралась провести с делом.
Первой в голову пришла мысль полазить по Интернету в поисках информации об увеселительных местах и клубах Вашингтона. Этот город всегда представлялся мне скучным – одни музеи и исторические памятники, в нем, видно, кроме педантичных холостяков за сорок и примерных семьянинов в компании своих сварливых жен и с кучей детей не было никого. Другое дело Лас-Вегас. Я поехала туда, закончив колледж, в компании таких же, как и я, подруг – о-о, это путешествие я запомню надолго. Много ли надо 16-летним девушкам, впервые вырвавшимся на свободу? Полет обратно дался нам особенно тяжело – напоследок мы оторвались по полной, не спав полную ночь и выпив столько, что я мало чего помню из событий ночи.
Впрочем, разум все-таки взял вверх, и первым делом я решила позвонить Майку. В конце концов, он мог уехать куда-то – хороша же я буду тогда, особенно в глазах дядюшки, вернувшись из поездки с пустыми руками.
Телефонистка соединяла нас безумно долго. Наконец, в трубке послышались щелчки и долгие гудки.
- Алло.
- Майк.
- Я вас слушаю.
- Это Викки.
- Викки?..
- Да, твоя сестра Викки, маленький ублюдок. Помнишь меня?
- Викки! Черт возьми, старушка, я не слышал тебя целую вечность. Где ты пропадала?
- Там, где тебе и не снилось, малыш. Как насчет твоих планов завтра вечером?
- Собираешься в Вашингтон?
- Да. Так как насчет встретиться?
- Приглашаешь на семейный обед?
- Семейный обед? Не смеши. У вас там есть клуб, где можно спокойно посидеть вдвоем?
- На пересечении Картер- и Валл-стрит, стоянка у парка. Клуб «Спот», негромкая музыка, хорошая выпивка, я часто бываю там со своими девочками.
- Со своими девочками? О, Боже, Майк, неужели ты уже созрел? Я как-то пропустила этот момент.
- Не язви, старушка, тебя явно что-то от меня надо, так что лучше начинай задабривать меня сразу.
- А ты проницателен. Я привезу тебе последний Плейбой, это тебя задобрит? Только спрячь его так, чтобы папа не заметил.
- Ты невыносима.
- Какая есть. Во сколько встреча?
- В одиннадцать будь у стойки бара.
- Одиннадцать? Разве тебе не пора в это время спать?
- Отбой, Викки, или ты выведешь меня из себя.
- А я еще этого не сделала? Отбой, малыш, увидимся.
Я положила трубку. Ну что ж, полдела сделано.
Я набрала своей соседке и, дождавшись, пока он поднимет трубку, попросила ее приглядеть за садом. Добрая душа согласилась, она всегда присматривала за моим домом, когда я уезжала, и только опасливо поинтересовалась, привяжу ли я Брайна. Ответив, что его заберет мой друг и успокоив ее этим, я сердечно поблагодарила милую женщину. Почему-то она и Брайн невзлюбили друг друга с первой же встречи, когда он прокусил ей ногу. Так мы, в общем-то, с ней и познакомились.
Джошу я звонить не стала, скинув только ему смс-ку о том, что на неделю уезжаю и пса оставляю ему. Пора было начать обедать остывшей пиццей и собираться в аэропорт.

Ненавижу самолеты. Ненавижу.
В них закладывает уши, а в туалеты всегда очередь. И я конечно люблю детей, но не настолько, чтобы на протяжении двенадцати часов спокойно слушать их вопли и слезы. И почему им не спится по ночам?
Мои чувства явно не разделял никто вокруг, потому что я умудрилась купить билет на место, прямо-таки осаженное местами пассажиров с детьми. Кроме меня в этом царстве маразма бездетными были только два пожилых человека, спящих на задних сиденьях, и молодой человек, вдумчиво изучающий книгу, которую он держал в руках. «Уильям Баттлер Йейтс», прочитала я. Черт возьми, вот чего мне так не хватает. Томика стихотворений. В правой руке – а в левой виски с содовой; теплый камин, уютное кресло, и ворчание дремлющего Брайна.
Молодой человек, досадливо посмотрев на двух мальчиков, устроивших тренировку по борьбе без правил чуть ли у него не под ногами, встал и перешел на мою сторону, сев на пустое кресло позади меня, где было хотя бы потише.
Сидя вполоборота, я незаметно изучала его. Светлые не слишком длинные волосы, серые глаза, небольшой нос, резкие скулы и красиво изогнутые губы. А он привлекательный.
- The brawling of a sparrow in the eaves,
The brilliant moon and all the milky sky… - начала я, уже полностью обернувшись к нему.
Молодой человек удивленно поднял глаза, но, заметив мою улыбку, улыбнулся в ответ.
- Любите Йейтса?
- О, да. Моя мать ирландка, с детства приучила меня к его стихам.
В общем-то, это и было причиной разрыва моего отца с моим дядей и его сестрой – матерью Майка. Подумать только! Джентльмен из известной семьи женился на безродной ирландке!
- Правда? Надо же, моя мать тоже из Ирландии.
- Какое совпадение. А отец?
- Отец из Америки. В принципе, там я живу – в Англию ездил на похороны бабушки.
- О, я вам сочувствую…
- Я почти не знал ее. Просто дань прошлому. Кстати, меня зовут Ян.
- Виктория, можно просто Викки.
- Может, вы пересядете поближе, если уж у нас завязалась беседа? – он улыбнулся.
Я с удовольствием пересела на соседнее с ним кресло, и мы продолжили разговор. К сожалению, поговорить мы особо не успели – вернулись дети, занимающие места, на которые мы сели, и нам опять пришлось разойтись по разным углам. Я не смогла заснуть всю ночь, а вот Ян заснул почти сразу. Везет людям. В таком шуме непросто спать.



Глава 3.
Вашингтон встретил меня дождем и пронзительным ветром. Зябко ежась в легкое пальтецо, я закинула вещи в первое попавшееся такси, села сама и назвала водителю адрес “Karrey Hotel”. Перед моим вылетом дядюшка вручил мне свою визитку, сказав, что с этой бумажкой мне без предварительной записи выделят люкс в этом отеле.
Что ж…

Да-а, шикарно. В течение пяти минут, пока таксист пытался припарковаться, я созерцала из окошка машины величественное здание из серого камня с башенками и красной черепицей, с мозаикой на массивных дверях и окнах первого этажа. Пожалуй, заведует этим один из этих чокнутых любителей старины из дядюшкиной компании…
Впрочем, жаловаться мне было не на что. Внутри отель производил не столь мрачное впечатление, к тому же мне отвели угловой номер со светлыми окнами и видом на парк. Не было и старинных рыцарских доспехов, внушительных картин с дамами и кавалерами в жабо и парчовых камзолах, и тому подобных пыльных антиквариатов из прошлой эпохи.
Подремав немного под шум мелкого дождя, я распаковала вещи и стала готовиться к встрече. В конце концов, не факт, что Майк заявится на встречу один. И если уж он ходит в “Spot” со своими «девочками», почему бы ему не захватить и своих «мальчиков»?
Я подавилась соком, представив милого маленького Майка в компании сомнительных личностей. Он ведь всегда был маменькиным сынком, и что заставило его сбежать из дома, и куда! В Вашингтон, город холостяков и… впрочем, я уже повторяюсь.
Высушив и кое-как пригладив свои светлые вихры, я влезла в джинсы и открытый топ, на ноги пришлось надеть сапоги, так как дождь лил не переставая, и накинула курточку с меховым воротником и капюшоном. Захватила сумочку и, кое-как разобравшись к хитросплетении коридоров отеля, выбралась на свежий воздух.
До клуба добралась легко – методом все того же такси. Это незаменимое условие спокойного существования в чужом городе – если в Лондоне многие расстояния я проделывала пешочком по подворотням, то здесь без проныры-водителя, изучившего весь город, наверное, с детства, не обойтись никак.
Но что мне не нравится, так это болтливые шоферы.
Я успела выслушать пятьдесят фактов о его жене, сто о двух детях – милых малышках Аннабель и Анне, он пытался показать мне их фотографии и рассказать еще про своего датского дога – но, к счастью, мы уже подъехали, и я с облегчением захлопнула дверцу машины.
И что простому шоферу делать с датским догом?..
Клуб поразил своей тишиной и безлюдьем. К углу тусовалась кучка парней сомнительной наружности, в другом углу за столиком сидели двое суровых джентльмена крепкого телосложения, на сцене кривлялись две девушки, разукрашенные на манер какой-то африканской птицы под непонятную музыку. Вот и все сегодняшние посетители скромного заведения, если не считать бармена и сутулой фигуры за барной стойкой.
К этой-то фигуре я и направила свои стопы.
Братец почти не изменился – все та же до невозможности короткая стрижка, торчащие в разные стороны уши, большие голубые глаза и детский голос.
И он будет говорить мне о своих «девочках»…
- Мио Виктория!
- Микки-большие-уши! Черт возьми, сколько мы не виделись?
- С той самой ночи, когда вы подлили мне в пиво русской водки, с тех самых пор.
О, да. Славная была ночь – и славный вышел скандал, когда до невозможности пьяный Майк ввалился в гостиную лондонского дома его мамаши, и бухнулся на колени перед дочерью леди Дейн, заплетающимся языком признаваясь ей в любви. Они обе устроили фирменную истерику, и мать Майка выставила меня вместе с подругой, клятвенно обещая, что никогда меня больше в свой дом не пустит, так как я совращаю ее ребенка.
И кто же остался в выигрыше, милая леди?..
- Помню, помню, мой друг.
- Как жизнь в столице?
- Идет вовсю. Ты ведь слышал – я стала детской писательницей?
- О, да. Я все ждал, когда ты приедешь к нам, чтобы выпросить у тебя автограф.
- Я приехала. Проси!
- Распишешься на чеке, ок, вместе с номером кредитки?
Он расхохотался. Я заметила полупустой стакан перед ним.
- Но что же все-таки заставило тебя вырваться в Вашингтон?
А вот тут надо быть осторожной.
- Может, закажем выпить?
Мы присели за ближайший столик, причем я позаботилась, чтобы он был подальше от столика двух шкафов в костюмах, чьи голоса становились все громче и агрессивней.
По мере беседы количество стаканов перед Майком росло. А я и не думала, что он такой любитель выпить… да-а, не скажет мне его мать спасибо за спаивание ребенка. Зато спасибо скажет дядя.
Насколько я знала Майка, сообщить о карте и уж тем более дать ее мне просто так его заставить не может ничто. Он будет любопытствовать, препираться, позвонит дяде, замучает его вопросами, поедет в Англию для выяснения обстоятельств, затем в Австрию к дяде, а в результате плохо будет мне – от его постоянного нытья и от нагоняев дядюшки, которому, видите ли, мешают спокойно заниматься книгами…
Это все я продумала еще в самолете. Майка нужно было привести в недостаточно адекватное состояние для праздного любопытства и достаточно адекватное для возможности порыться в собственной памяти.
- Да, Микки, - заметила я как бы между делом после того, как мы поговорили о вашингтонских клубах, о девочках, о выпивке, о росте цен на бензин, о пошатнувшейся экономике и о тому подобных вещах, - помнишь ту карту, которую мы нашли у дядюшки в поместье?
- Какую карту? – Господи, ну не смотри ты на меня такими осоловевшими глазами, давай, давай, напрягай мозги, - а-а, ту карту! Ту самую карту?
- Да, ту самую карту.
- Да она у меня в машине валяется, в бардачке…
Отлично!
- Знаешь, - он поднял голову и уставился на меня невидящими глазами, - я ведь тебе никогда не говорил, чем занимаюсь. Кем работаю, никогда не говорил! И никому не говорил. А я, - он подвинулся ближе ко мне и понизил голос до шепота, - я занимаюсь не слишком легальным бизнесом… я… я плохой человек!
Он довольно откинулся на спинку стула.
Не слишком легальным бизнесом? Боже, малыш, неужто ты торгуешь марихуаной в Вашингтоне??
Я резко встала и отодвинула стул.
- С тебя хватит, Майк. Я довезу тебя до дома.
Слава Богу, у него не было сил возражать.
Мы довольно мирно добрались до дороги, ничего по пути не сшибив, я поймала такси и, выудив у Майка его адрес, мы отъехали от клуба, рассекая фарами темноту и обдавая прохожих волнами дождевой воды из луж.
Домик у него оказался милым. Во всяком случае, по сравнению с моим отелем. Что удивило, почти во всех окнах горел свет. Он не экономит электричество? Или это его девочки?.. В таком случае, задача об изымании карты усложняется…
Но это оказались не девочки.
Дверь нам открыл сурового вида небритый мужчина.
- Чего вам?
- Я… э-э…
- Привет! – Майк влез с широченной улыбкой.
- Опять напился, - проворчал мужчина, смерив его презрительным взглядом, - а вы кто? На шлюху не тянете.
Это стоит воспринимать как комплимент?
- Я его сестра.
- А-а, - мужчина хмыкнул и втянул в комнату Майка, - но тогда до свидания.
Да-а, такой наглости…
Я около минуты стояла перед захлопнутой дверью, раздумывая, постучаться ли и попросить ключи от его машины, или все-таки отложить изымание карты на потом? Впрочем, пришлось выбрать второй вариант, так как занавеску в одном из окон внезапно одернули и на меня глянули суровые глаза. Пришлось спешно ретироваться, благо таксиста я просила подождать.
Остаток ночи я потратила на размышления о жизни братца. Не слишком легальный бизнес? Действительно, а чем занимался малыш?..