Глава-9 Синедрион. Книга Пришествия

Каифе стало душно. Только что, прибежавший от Анны гонец, сообщил подробности происшедшего. Оставалось собрать Синедрион. Суд. Допрос с предъявлением обвинения в бесчинстве. Дело повернулось так, что любой приговор обернется против них. Нельзя придавать делу чрезмерно религиозную окраску.

Но если Рим придаст делу политический окрас – тоже чревато. Люди могут возмутиться. А именно этого Прокуратор видимо и добивается. И все таки лучше пусть Прокуратор отвечает за последствия. Каифа приказал немедленно вызвать всех членов Синедриона. Время тащилось как хромая кляча… Во дворе послышался шум. Это вошли люди Анны и римские солдаты. У ворот быстро скопились люди с ближайшего квартала, разбуженные шумом и суетой.

Человек в сером плаще вошел в залу четко печатая шаг. Насмешливо взглянул на Первосвященника. Анна быстро прошел мимо и поспешил к Каифе. Каифа выдержал паузу… Наконец вздохнул.
- Что привело тебя ко мне?
- Твои люди задержали преступника, который принадлежит нам. Анна утверждает, что ты приказал арестовать его и доставить для суда. – И вновь пауза…
Каифа кивнул.
- Не для суда, а допроса. Нам стало известно, что это он учинил погром в храме, и мы должны допросить его. Если это так – то надлежит наказать.
- Удивительно. Ради одного бродяги опрокинувшего столы торговцев, Синедрион покидает уютные постели, почтенный Каифа не спит. Сам Анна командует арестом… О Боги! Уж не сплю ли я? – узкие губы змеились в усмешке, а глаза как два кинжала.

- Ты знаешь уважаемый, что в связи с праздником, в столице много разного народа. Сегодня столы опрокинул у храма – завтра еще что учинит…
Эти проповедники такие порой неспокойные… лучше пресекать немедля.
Ведь и Прокуратор потревожил тебя среди ночи, ради какого-то бродячего проповедника. Не так ли? Что еще он натворил?
- Узнаешь. Попозже. Но раз он нанес ущерб храму – допросите его и вынесите свое обвинение. Прокуратор учтет и это.
Человек в плаще вновь с усмешкой посмотрел на Каифу.
- Да. Мы так и сделаем. – Процедил Каифа. – А пока будь добр, присядь в кресло вот там. Сейчас придут члены Синедриона.

Человек не ответил. Как-то загадочно посмотрел на Первосвященника.
В зал торопливо входили подоспевшие члены Синедриона. Анна указал им на сиденья. Каифа внимательно осмотрел собравшихся. Затем произнес
- Я собрал вас по срочному делу. Всем известно, что некий Галилеянин по имени Эшуа, накануне устроил бесчинство в храме. Наши люди выследили и схватили его. Надлежит немедленно допросить и установить степень его вины.
Он выдержал паузу и с нажимом в голосе добавил:
- Прокуратор настаивает на его немедленной выдаче властям. Ему предъявлены тяжкие обвинения. Но нам следует сначала установить его виновность в преступлении против храма.
Собравшиеся не совсем всё поняли, но согласно кивнули.
– Пусть введут арестованного.

Стражники втолкнули Эшуа в зал. Взгляды всех устремились на него. Первосвященник изучающее смотрел и чувствовал неясную тревогу, вновь ожившую в нем. Что-то было в этом арестанте не от мира сего. Словно он уже находился где-то там, недоступный всему земному.
- Назови нам имя свое.
- Эшуа, Галилеянин.
- Ты, вчера опрокинул столы менял и прилавки торговцев? Ты учинил безобразия
в храме?
Эшуа просто кивнул. Каифа выждал и продолжил
– Почему сделал это?
- В доме Отца небесного устроили торжище. Звон монет заглушает молитвы.
- И ты решил, что вправе чинить суд! Вправе изгонять людей из храма и ломать
их имущество!

Эшуа вновь попытался вспомнить, как это произошло. И вдруг понял, что не может точно сказать – кто первый опрокинул ближайший столик. Это был не он. Но если сейчас начнет оправдываться, то потребуют свидетелей. Схватят еще и учеников… Нет. Он один в ответе
за всех. К тому же, ведь это и есть Час его.
- Господь мой, Отец небесный привел меня туда.
- То есть ты признаешь, что сделал это сам. В таком случае у нас больше нет
к тебе вопросов. Ты достоин смерти – нечестивец. Но я не хочу омрачать праздник.
Тебе всыплют сорок ударов кнутом!

Каифа откинулся на спинку кресла. Уже легче. Не придется больше никого привлекать по делу. Хотя он знал из донесений наблюдателей, что не Эшуа начал погром. Но групповое обвинение только ухудшит всё. Пусть лучше один получит плетей. Фактически допрос завершился удивительно быстро. Обвиняемый признался в содеянном, дальше можно не продолжать. Сейчас он, Каифа, велит всыпать этому бродяге сорок ударов и всё.
А дальше его заберут римляне… Но не здесь. А когда выйдет. Синедрион уже не будет в ответе. Раз не удалось упрятать его от лап римлян – пусть сами расхлебывают свое варево. Хорошо, что члены Синедриона молчат. Никто не взвился от последних
слов Эшуа. Не могут понять как им себя вести в присутствии римлянина.
Сейчас он отдаст приказ высечь бродягу и вышвырнуть на улицу.
А там уж пусть римляне берут его… Не суд получлся, а фарс... Все скомкано, поспешно. Глупо! Но иного выхода не было.

- Почтенный Каифа – раздался вдруг голос человека в сером плаще – я так понимаю, что ты намерен отпустить обвиняемого? Без суда?
- Почему? Он признался во всем. В присутствии всего Синедриона.
Это и есть суд. Его высекут. Остальное не наше дело.
Первосвященник метнул раздраженный взгляд в сторону римлянина. Но тот был невозмутим.

- Не так все просто, почтенный Каифа. Я свидетельствую, что этот человек именовал себя сыном Божьим, обещал всем кто пойдет за ним установить для них царство свое от Эр Шалома до Рима. Это уже богохульство по вашим понятиям. А по нашим - ты помнишь Каиафа, кто в Империи сын Бога? Какой-то бродяга оспаривает божественное происхождение Императора, угрожает захватить власть в Империи, обещает разрушить ваш храм и в три дня построить новый! А ты хочешь всыпать ему плетей и отпустить?
Серый плащ внезапно встал из кресла.

- Именем Прокуратора, я настаиваю, чтобы преступник по имени Эшуа был передан властям для следствия и суда по обвинению его в преступлениях против Императора. И будет лучше, если Синедрион сам вручит его нам и официально предъявит обвинение.

Каифа едва сдержался. Этот наглец смеет указывать, угрожать ему! Но похоже Прокуратор только этого и ждет. Ждет, что Синедрион даст ему повод обвинить их в заговоре.
Не дождется. Он – Каифа в ответе перед Богом и за Храм, и за народ свой.
Он не станет подводить свою паству под римские мечи.
Если Прокуратору понадобилась кровь этого проповедника – пусть подавится.
Но город он ему в жертву не отдаст. Пусть кровь этого Эшуа падет на головы самих же римлян. Каифа готов ответить перед Господом за это. И далеко в подсознании Первосвященника печально прозвучал звук серебряного рожка.
Он вздрогнул.

- Тяжки обвинения твои римлянин. Но не в компетенции Синедриона такие дела...
Если ты обвиняешь его в преступлении перед Империей – приди и возьми.
- Хорошо.
В голосе человека в сером плаще послышалась скрытая угроза.
– Я забираю у вас этого человека. И доложу Прокуратору, что Синедрион отказался от официального обвинения. А тебя почтенный Каифа, прошу навестить Прокуратора.
Он примет после завтрака.
В зал словно по команде, вошли четыре легионера. Человек небрежно кивнул Каифе
и взмахом руки приказал увести Эшуа. Каифа оглядел притихших членов Синедриона.
Ему вдруг показалось, что своды помещения опустились на плечи его.
Таги-Стрингер.