Абьдус

«Итак, предчувствия меня не обманули» пронеслось в голове, когда, входя, по вызову шефа, в его кабинет, я увидел это, всем известное, исполненное чуть ли не отцовской нежности, выражение лица.
С самого утра у меня было плохое настроение. С самого утра я пытался уговорить себя, что это – из-за плохой погоды и недосыпа. И вот, пожалуйста – еду в командировку. И никому нет никакого дела до того, что очередь сейчас совсем не моя, и ехать куда бы то ни было мне совсем не хочется.
Ехать, к тому же, придётся с пересадкой, поскольку заказать прямой билет не удалось, а отложить отъезд, «даже на один день – ну, просто, совершенно невозможно».
Пересесть я должен буду в городе Абьдус. Ведь это ж надо! И выговорить-то – сходу, не выговоришь. Связаться с тамошним вокзалом, само собой, тоже не вышло и дальнейшую поездку придётся оплатить на месте, по прибытии.
«Фирма очень сожалеет о доставленных неудобствах и, разумеется, все расходы берёт на себя». Кроме того, по возвращении, меня ждут отгулы или соответствующее денежное вознаграждение, по выбору. «Ну это ещё вернуться надо» – подумал я и поплёлся собирать вещи.
Через четыре часа, сидя у окна своего одноместного купе, я рассеянно следил за косо стекающими по стеклу каплями дождя. В голову навязчиво проталкивались стандартно-банальные сравнения со слезами прощания, омовением от прежних грехов и т.д.
Как ни странно, через какое-то время настроение начало улучшаться и, ещё через минут двадцать, всё окончательно встало на свои места.
Я, вообще, с детства люблю путешествовать, особенно на поезде, и, вспомнив об этом, решил использовать все возможности для получения, если не удовольствия, то, по крайней мере, положительных эмоций от этой поездки.
Поезд тронулся и стал плавно наращивать скорость.
Монотонно пробегающие, проходящие и проносящиеся за окном деревья, поля, дома, шлагбаумы, люди очень скоро навеяли дрёму и, освобождённые убаюкивающим перестуком колёс полуматериальные мыслеобразы, словно привидения, отправились бродить по времени и пространству, гордо игнорируя все известные законы природы.

 
 * * *
Разбуженный проводником, я долго не мог понять, куда делись мои весёлые попутчики и попутчицы, и, прежде всего, одна из них, с которыми нам было так хорошо вместе.
Он не дал мне даже умыться, сказав, что целый поезд не может ждать одного человека, да и следующий пассажир уже ждал в дверях. Теперь, купе, по праву, принадлежало ему.
Наскоро переодевшись, я едва успел выпрыгнуть на перрон, когда поезд, рванув с места, отправился дальше, унося с собой такой уютный уголок в, только что бывшем моим, одноместном купе с притаившимся там сном.
 Ночная осенняя сырость безжалостно напомнила о действительности никому не известного городка, название которого невозможно даже выговорить. Тишина. По навесу над платформой мелко тарабанит дождь.
Звук моих шагов, непрошеным гостем, разрушил эту своеобразную идиллию.
Вокзальные двери открылись сами собой. «Вот это да! В таком захолустье и, вдруг, автоматика,» – подумал я и непроизвольно оглянулся, разыскивая взглядом человека, игравшего роль фотоэлемента, как будто наличие здесь швейцара удивляло бы меньше. Однако, проблема растворилась в туманной дали, как только я увидел это огромное количество платформ, со стоящими на них поездами, странным образом незамеченное с самого начала.
«Что же там, внутри-то творится?»
Едва переступив порог, я понял, что здорово ошибался в своих ожиданиях. То, что происходило было абсолютно нереально и очень напоминало конец света, в самых разнузданных представлениях, или городской пляж одного из чёрноморских курортов в разгар сезона. Один-единственный зал, без каких-либо перегородок и, даже, колонн, заполненный отъезжающими, приезжающими и транзитными пассажирами занимающими не только все сиденья и пол, но и все подоконники и лестницы, включая перила, как будто нарочно сделанные очень широкими. Впрочем, пожалуй, только они и служили здесь комфорту.
Люди стояли, передвигались, сидели, лежали, спали, говорили, плакали и смеялись, укачивали детей, ели и пели, читали и писали, целовались и ссорились... Все одновременно. На всё это накладывались периодические объявления из динамиков. Интересно, дикторов отбирают по тембру голоса или потом тренируют, приводя всех в соответствие со стандартом.
Мне ужасно захотелось снова выйти на свежий воздух, но с этой стороны фотоэлемент прикрепить, очевидно, забыли и дверь не открывалась.
Стараясь ни на кого не наступить, я двинулся в направлении наибольшего скопления народа в центре, рассчитывая найти там кассу. Совсем никого не задеть, естественно, не удалось и, то с одной, то с другой стороны в мой адрес сыпались проклятья и не только.
Некоторые находились в роли «ожидающих», видимо, уже очень давно и, приходя в бешенство, от любого вторжения, старались вытолкнуть непрошеного гостя со «своей территории».
Не останавливаясь и не отвечая, что, может быть, и помогло мне избежать серьёзных стычек, я добрался, наконец, до поставленной цели. Слава Богу – это была действительно касса. Она располагалась в отдельном помещении, несколько раз окольцованном очередью. Конец – или начало? – её скрывался за углом.
Предвкушая скорый отъезд, я гордо вытащил из нагрудного кармана пиджака, скрытого под плащом, письмо с просьбой, от имени фирмы, поспособствовать моему скорейшему отъезду из этого «славного» городка и попросил ближайшего «очередника» меня пропустить.
Он даже не повернул головы! После нескольких бесплодных попыток обратить на себя внимание, пришлось попытать счастья с другим человеком. Потом ещё с одним и ещё...
Они не видели или не хотели меня видеть, а я, изначально рассчитывая только на кратковременную командировку, был совершенно не готов к долгому ожиданию и просто не мог себе позволить присоединиться к очереди с самого начала – или конца? Потом – зачем же тогда письмо? Не прекращая попыток с кем-нибудь заговорить, я постепенно продвигался в нужном направлении.
Отдав себе в этом отчёт, я стал, не растрачивая времени на пустые уговоры, переходить от одного к другому и очень скоро оказался у вожделенного окошечка.
Передо мной стоял только один человек. Получив билет, он отошёл, но, не успел я даже шевельнуться, как его место занял следующий. Никто не возмутился моему появлению, даже звука не проронил. Они просто продолжали меня не замечать, и все усилия, потраченные на продвижение сюда оказались потраченными впустую – пробиться к самому окошечку было также невозможно, как если бы я оставался в самом начале пути.
Стоя у кассы, я мог свободно разглядеть вежливо улыбающееся лицо кассира. Похоже, за своим стеклом, он не имел ни малейшего представления о том, что происходит вокруг, хотя достаточно было бы только поднять взгляд.
Может быть – постучать?
Слегка... Немного настойчивее... Наверное, помещение – звуконепроницаемо...
«Да сколько же можно!» – спрятав письмо я начал лупить по этому проклятому стеклу что было сил. Не поднимая головы, кассир ткнул в меня пальцем и, почти в то же мгновение, мне заломили руки назад и грубо и неотвратимо куда-то поволокли. Я стал кричать о письме от фирмы, о своей командировке и о чём-то ещё.
– Где? – спросил один из тащивших.
– В кармане.
– В каком!.. – заорал он.
– Во внутреннем... В пиджаке...
С непередаваемой брезгливостью запустил он руку за борт пиджака и извлек пресловутый конверт.
– Что там?
Я замешкался, не поняв вопроса.
– Ты, что – идиот? –едва ли не с нежностью полюбопытствовал, всё ещё стоявший за моей спиной, второй блюститель порядка.
– Там письмо... от фирмы.
– Ну смотри...– что-то коснулось моего плеча. Краем глаза я разглядел чёрную дубинку.
Двумя пальцами, лёгким движением проскользнувшими в конверт, он осторожно извлёк заветное письмо.
– Что ж Вы сразу не сказали?
– ?!
– Сами понимаете – служба.
– В следующий раз обязательно, первым делом, нужно письмо показывать, – назидательным тоном произнесли стражи одновременно, – пойдёмте, мы Вас проводим.
– Куда? – ещё больше заволновался я.
– Ну в зал ожидания… Для тех, кто с письмами.
«Зал» оказался всего лишь комнатой, хоть и не маленькой. Обстановка здесь была намного приятнее, чем за дверью. У стен расположились даже несколько диванов. Но их явно не хватало для всех, поэтому часть ожидающих стояла, а некоторые – сидели прямо на ковровых дорожках, выстилавших пол. Время от времени дверь в стене напротив открывалась. «Следующий, пожалуйста,» – слышалось оттуда и счастливчик, дождавшийся своего часа, спешил последовать приглашению. К, освободившемуся на диване, месту бросалось одновременно несколько человек и самому ловкому удавалось продолжить ожидание почти с комфортом.
Я выяснил, за кем стою и, не имея больше сил оставаться на ногах – о борьбе за диван даже думать не хотелось – немного отодвинувшись от двери, опустился на пол. Расслабленные, наконец, мышцы сладко заныли. На душе полегчало. «Теперь-то уж всё будет нормально,» – подумал я.
Разбудил меня голод. По часам выходило, что я провёл здесь уже около десяти часов. Странно, но меня это нисколько не возмутило.
Подняться оказалось совсем не просто, так затекло всё тело. Ныли плечевые суставы. Очередь передо мной, практически, не сократилась, и, попросив впередистоящего подтвердить, что «я стоял» , когда вернусь...
– Конечно-конечно – ответил он, приятно меня удивив – в последнее время я привык считать себя этаким человеком-невидимкой.
– Большое спасибо – попытался я отплатить, быть может, тем же.
Человек внимательно посмотрел и улыбнулся.
– Вы не подскажете, здесь есть буфет? – обрадовался я.
– Вам нужно спуститься на один этаж, повернуть направо и идти всё время прямо. Но поторопитесь, не то придётся, как мне, второй раз стоять.
– Спасибо. Вам что-нибудь захватить?
– Ну что ж... Пожалуй... Какой-нибудь бутерброд, если Вам не трудно.
– Ну, что Вы... – окрылённый такой неожиданной встречей, я, почти бегом, отправился в указанном направлении.
Точнее, хотел бы отправиться. Передвигаться по залам не стало ни на йоту легче.


 * * *
На нижний этаж вёл эскалатор. Только сооружён он был, почему-то, в форме винтовой лестницы с очень большим количеством витков.
Скорость движения ступенек постоянно увеличивалась, будто бы стараясь увлечь находящихся на них, как можно дальше, вниз.
Едва ли не переплетаясь с ним, проходил эскалатор во встречном направлении, пожалуй, ещё более мудрёной конструкции.
Спуск продолжался довольно долго, несмотря на, кажущуюся сверху совсем небольшой, высоту.
Пришлось прыгать.
С трудом удержавшись на ногах, я отправился в указанном направлении.
Вокруг, разбавляя усиливающийся запах еды, демонстрировали свои «калецтва» нищие попрошайки. У некоторых из-под лохмотьев, к моему невероятному удивлению, проглядывали белые накрахмаленные рубашки и дорогущие галстуки. Впрочем, может быть, мне это только показалось. Чем меньше оставалось до цели, тем большим становилось их число.
Одному, особо несчастного вида, я бросил какую-то мелочь. В мгновение ока вокруг образовалась толпа, умоляюще протягивающая руки и нараспев повторяющая свои жалостливые просьбы.
Стараясь никого не обидеть, я стал раздавать по монетке. Но количество страждущих росло пропорционально количеству розданного.
Мелочь закончилась.
– Простите, но это – всё – сказал я извиняющимся тоном – разрешите, пожалуйста, пройти. Мне пора.
Кольцо не шелохнулось.
Кто-то, ухватившись сзади за плащ, попытался его стащить. Чьи-то руки попытались бесцеремонно проникнуть, во внутренние карманы пиджака. Положение становилось опасным. Резко повернувшись на месте, чтобы вырваться, я демонстративно сунул правую руку за левый пиджачный борт и начал кричать, что сейчас всех здесь перестреляю.
Наглецы попятились.
– Назад – орал я, делая шаги то в одну, то в другую сторону и расширяя тем самым свободное пространство вокруг. Выбрав момент, я коротко разбежался и прыгнул. Вот где пригодились детские занятия акробатикой! Сделав тройное сальто – никогда бы не подумал, что способен на такое – я приземлился на головы последних рядов моего окружения и понёсся прочь. Преследовать они не посмели, но до буфета я уже не останавливался и, не разбирая пути, наступал на руки, ноги и головы сидящих на полу.


 * * *
Выпив стакан лимонада и немного успокоившись, я держал в руках упакованные «с собой», бутерброды и раздумывал, как быть дальше. Возвращаться-то предстояло той же дорогой. И уж они меня просто так, точно, не пропустят.
– Ну что, мужик, обратно хочешь? Небось в комнату для «писем»? – Передо мной стоял человек с интеллигентным лицом, в костюме и «бабочке». «Если бы он был при галстуке..., а то – «бабочка»».
– Что это ещё за комната? Впервые слышу.
– Ну письмо-то у тебя есть? От фирмы там или ещё от кого?
– Как Вы узнали?
Он усмехнулся.
– Ну так, что? Назад хочешь?
– А деньги есть? – не дал он даже набрать воздуха для ответа.
– Сколько?
– Пятьсот.
– Сколько?!
– Ну, как хочешь. Смотри сам, – я не сомневался, что он играет. Да он и не пытался этого скрыть – мы оба понимали, что деться мне некуда.
– Куда идти – протянул я деньги.
– За мной.
Мы прошли метров двадцать, свернули за угол и оказались перед лифтом. Он не был каким-то особенным. Его никто не охранял. Он, просто, находился чуть в стороне так, что заметить его, не зная где искать, было абсолютно невозможно. В возмущении я повернулся к своему провожатому, но того, разумеется, и след простыл.
Когда я входил в «комнату для «писем»», мой недавний собеседник как раз направлялся в кассу. Повернувшись на шум открытой двери, он помахал мне, но шаг не замедлил.
– Этот молодой человек – за мной – громко и чётко проговорил он так, чтобы все слышали и исчез из моей жизни за противоположной дверью.
Я развернул бутерброды. В другое время никто, в том числе и я, не обратил бы на растёкшийся по комнате запах ни малейшего внимания, разве что, заткнул бы нос. Но сейчас несколько пар глаз очень выразительно уставились в мою сторону. «Не дам,» – решил я – « каждый за себя, так – каждый за себя.» «Но эти-то люди только что пришли – я же их совсем не знаю. Зато они думают, что уже очень хорошо меня узнали.» «Зло лишь умножает зло». Раньше это казалось мне банальностью.
До ушей донёсся детский голос – последняя капля. Найдя ребёнка глазами, я поманил его к себе и отдал второй бутерброд.
Меня вызвали!
Предложили сесть в мягкое кожаное кресло, будто из другого мира. Я уже и забыл, что такие бывают. Вежливо попросили показать письмо.
Его не было на месте! Мои ноги свело, на лбу выступил холодный пот. Вот сейчас мне опять заломят руки и выбросят в лапы толпы с нижнего этажа, и я либо стану одним из них, либо не стану уже никем.
Просьба повторилась. Ещё вежливо, но... Голова кассира стала медленно подниматься.
«Неужели выпало когда я кувыркался там, внизу,» – стучало в голове пока я, судорожно переходя от одного к другому, рылся в карманах. Взгляд застыл на правом указательном пальце кассира, от которого зависела сейчас вся моя судьба.
– Молодой человек, мне некогда тут с Ва...
– Нашёл! –вскричал я. Письмо, только ему ведомым способом, переместилось в левый карман брюк.
– Ну что Вы, друг мой. Ну что Вы. Вот и хорошо. Если не возражаете, я хотел бы на него взглянуть.
– Пожалуйста!
Он начал читать, почему-то с конца.
– Простите – начал я...
– Не беспокойтесь, не беспокойтесь. Я не в первый раз этим занимаюсь, поверьте.
– Да, но...
– Ну вот. Всё ясно – он вытащил из ящика стола запечатанный конверт.
– Ваш поезд отправляется через три минуты с седьмого пути. Здесь билет. Вагон номер три. Счастливого пути! Ах да – выход здесь.
Забыв обо всём на свете. Думая только о том, как бы не опоздать, я кинулся в указанную дверь и оказался на улице.
Сломя голову, подбежал к вагону. Протянул проводнику билет Запрыгнул внутрь.
«Всё.»
Дверь захлопнулась, поезд отправился.
– Пойдёмте, я покажу Ваше купе – протянул мне прокомпостированный билет проводник.
–Вы даже не представляете, с каким удовольствием – в этот момент он казался мне самым родным человеком на свете.
Взглянув, мельком, на билет, я побледнел. На нём стоял совершенно не тот город.
– Это же... не то. Я же – не туда.
Проводник, не поворачивая головы, шёл по коридору вагона, уносившего меня в ночную осеннюю даль.