Дорога

 Дорога
 (письма с БАМа и на БАМ)

Мой друг, не простившись со мной, уехал на БАМ.
Я позвонил к нему домой. Трубку взяла его дочь и сказала, что папа уехал на Север, чтобы заработать много денег и купить ей шубу и игрушки. Потом трубку взяла жена и раздраженно объяснила, что его провожали друзья, а с ней он даже не простился. Так и уехал.
Значит, его провожали друзья, в чей круг я не вошел. И все же, поборов гордость, я написал ему письмо. Ответ пришел через год.
"Здравствуй, Николай!
Я слишком долго смеялся от радости, когда получил твое письмо, но потом слишком долго плакал, когда нужно было давать ответ, так как листок с твоим адресом я потерял еще в Харькове. Когда в последние дни перед отъездом и хотел к тебе зайти, у меня не было времени.
Сейчас, спустя год, я работаю директором клуба и режиссером народного театра. До этого был простым плотником второго разряда, вернее плотником-бетонщиком. За то, что театру было присвоено звание народного, отдел культуры вынес мне благодарность с занесением в трудовую книжку.
Комсомол по-прежнему меня не отпускает. Я являюсь членом комсомольского бюро Восточного участка БАМа.
Живу я в бараке в комнате на четырех человек, но живем вдвоем с Анатолием, мне как директору разрешили. Толя из Ново-Куйбышевска, работает сварщиком. А как на гармонике играет, ты бы слышал!
Самое главное, что тебя интересует, это мой оклад, не так ли? Сообщаю: чистыми получаю триста пятьдесят рублей, это мизер для Севера, нужны еще северные надбавки, чтобы получилась круглая сумма. Деньги здесь получают те, у кого высокий разряд. Как на стройке, в гараже, так и на самой трассе.
Сергей — может, помнишь такого — не ответил ни на одно письмо. В общем, пишет одна мать. Ребята, которые занимались у меня в театре-студии, тоже не пишут, но им я прощаю: дело молодое, и они сейчас кто где.
Ты смотри, сколько времени прошло, а я только вчера нашел листок с твоим адресом и телефоном. Тут же и телефон Кристины Сергеевны и ее адрес, но без фамилии. Я не знаю, рассказывал тебе об этой интересной женщине? Она, правда, старенькая уже. Я ей тоже обещал зайти перед отъездом попрощаться, но...
Я бы ей написал сейчас, да... Ты же знаешь мою память, хотя существует поговорка: "На память жалуется каждый, а на ум никто". Николай, посмотри по справочнику, как ее фамилия, она у нее армянская, с окончанием на "ян", телефон 98-15-86. Или сам позвони и спроси: "Это квартира икс?", а она ответит: "Нет, игрек!". Но обо мне ни слова.
Это еще не так тяжело сделать, как второе, о чем я тебя попрошу, Николай, найди Наташу Тарасенко. Ты понимаешь, она получила квартиру на Алексеевке, а адрес я не взял, думал, буду с ребятами переписываться, всегда узнаю. Да и надеялся, что она сама будет писать. Но злая судьба отрезала ото всех. Я же говорю, только мать и пишет. Так вот, дорогой мой Петрович, найди мне, пожалуйста, Наташу. Я дам тебе телефоны ребят, через которых ты можешь на нее выйти или узнать ее адрес. Им всем по семнадцать-восемнадцать лет, возможно, кое-кто из них сейчас в армии.
В общем, возьми на вооружение систему Станиславского, перевоплотись в Шерлока Холмса — но найди. Ты же знаешь, что только ты у меня сейчас один преданный друг и остался. И только ты можешь мне помочь. С твоей помощью я их всех найду (дальше идет ругательство).
Так вот, когда мы с тобой спишемся, я тебе всего, что ты хотел узнать, понарассказываю. Я ведь до сих пор твое письмо храню. Сегодня хочу пойти в баню. Ванна, душ — это не то. Настоящие сибиряки ходят в баню и с веником."
Ну вот, теперь понятно! Теперь ясно, почему в конце концов он написал и мне. Адрес какой-то Наташи ему нужен. Эх ты, так-перетак... "Преданный друг" — что я тебе, собака, что ли? Сам, если бы не Наташа, не написал бы. А как припекло, так и обещания, и комплименты — все мне. Тоже мне, "сибиряк с веником".
И все же все его поручения я выполнил и отослал. Ответ не замедлил прийти.
"Здравствуй, мой дорогой друг Николай!
Письмо твое меня так обрадовало, что я целую неделю ходил под впечатлением и не знал, что написать. Как выразить ту огромнейшую благодарность за то, что ты для меня сделал. Напиши мне, пожалуйста, когда у тебя день рождения, я тебе обязательно открытку подпишу.
Из твоего письма я узнал, что сын у тебя уже совсем большой, ходит и разговаривает. Да, растут дети... И что жена по-прежнему тебя любит и варит вкусный борщ. Николай, как я хочу борща украинского, домашнего. И как надоела уже красная рыба с Новой Зеландии, баранина да французские куры.
Я вижу, что ты плохо проинформирован о моем прошлом. Да, я действительно получил вызов от Верхнебуреинского РК ВЛКСМ и штаба ЦК ВЛКСМ Восточного участка БАМа, который находится в поселке Ургал. Станцию и поселок строит такая организация как "Укрстрой", в которую входят такие города как Донецк, Днепропетровск, Киев и — ты можешь гордиться — Харьков. Я же работаю в поселке Этыркен. Его строительством занимается "КуйбышевБАМстрой".
Приехал. А в райкоме говорят, что, мол, клуб еще не построили. Предложили ехать на другой участок БАМа, но я отказался. Сказал, что сам себе клуб построю, умею плотничать. Только пошлите меня в тот поселок, откуда был вызов, а иначе это будет предательство.
И вот я в Этыркене. Само название переводится с местного наречия как "гиблое место". С этим названием у меня казус вышел. На карте страны поселок значится как Этыркен, и на станции из бетонных букв так написано. В Харьковском обкоме комсомола, где я находился перед отправлением, и где должны были меня зарегистрировать и вручить путевку комсомола, начали мы искать эту станцию на карте. Там она значится как Этыркен. Меня же Штаб ЦК ВЛКСМ посылает в Этеркан. Где правильно? Как писать, чтобы в дальнейшем путаницы не вышло? Это я выясню лишь по прибытии на место.
Какие, Петрович, истории? Тут на БАМе сама жизнь — история. Вот слушай анекдот.
Змей Горыныч объявился в селе. Всех девок переел. Надоело это Иванушке. Взял он что-то тяжелое в руку и пошел с ним драться. Ходил, ходил, вдруг видит — пещера. Стал он в нее кричать, злого Змея Горыныча звать. А Змей Горыныч поворачивает одну из голов и говорит:
— Драться, так драться! Но чего в зад мне орать?
Это один. Я их знаю много. За пять лет как раз по одному в письме расскажу. Ты, наверное, сразу: "Ты что, там пять лет будешь?" Да! А почему, напишу в другом письме. Ладно, слушай историю: ходил я на охоту с одним охотником, старым бичом. (Бич — бывший интеллигентный человек). Это название приставляют к таким людям, которые у нас в городе носят клички сявок. Насмешка над ними. Но и таких, как я, тоже называют бичами. Потому, что, хоть я и не бывший по правде, но жизнь мою называют: "Я бичую, то есть я кочую". А раз я бичую — значит, я бич. Есть очень хорошая книга об одном биче. Это выражение уже вошло в литературу. Так вот, его очередная женщина спрашивает: "Зачем ты бичуешь?" Этот мужчина был когда-то летчиком. "Я путешественник, — отвечает он. — Я путешествую по стране, как это делал Максим Горький, Джек Лондон."
Так вот, пришли мы с этим охотником с охоты пустые. "Ничего, — говорит, — у меня баранина есть. Будем баранину жарить, раз ни зайца, ни глухаря не подстрелили." Нажарили. По бутылке "Тамянки" выпили. А он, бичара, и говорит мне: "Ну, как собачка, вкусная?!"
Здесь, на Севере, их едят, как у нас кролей. Берут суку, она к зиме приводит щенят. Зимой они молоденькие и не пахнут псиной. Вот такая история.
Значит, Кристина Сергеевна уже выжила из ума. Она и раньше была старая, а сейчас еще больше. Зачем писать? Я думал, помнит и обижается, а если склероз, то не стоит.
Наташе писал. Но у нее тоже, наверное, склероз и выжила из ума, если забыла за это время, кто такой Дима Сидоренко. Тем более, если поступила в институт. Ты же знаешь, какими глазами смотрят первокурсницы на четвертый, пятый курс. Это что-то я заревновал.
Ты спрашиваешь, какой коллектив у меня в театре? Отвечаю: как взрослые, так и школьники. Помощник у меня — заведующий постановочной частью — Николай Шахбазов, двадцати трех лет, бывший диктор телевидения в городе Черновцах. Способный парень. Как попал сюда? Как и я, через бермудский треугольник: жена-любовь-раскол. Сейчас живет с ней, с любовью.
Режиссерские находки есть, конечно, но это надо видеть. Я расту не без этого. Публика вначале была ленивая. Дело для них новое, ведь я декорации делаю, как в профессиональных театрах. А они видели театры миниатюр? Профессиональные театры, если сюда приезжали, ставили от силы эстрадные куски. А тут театр в полном смысле слова.
Петрович, не завидуй и не думай, что все так гладко, как я пишу. Но интересно. А самое главное, я не покрываюсь плесенью.
Петрович, извини, обрываю мысль. У Николая, моего завпоста, сейчас сын родился! Он прилетел на радостях с бутылкой, а у меня руки дрожат, писать нету сил. Извини."
Потом были еще письма. Но был и крик отчаянья.
"Я не хочу в Москву. Хочу в серый Харьков. Я не хочу ни денег, ни славы. Лишь бы жена была рядом, которая бы тебя терпела, и дети. Я не хочу того, чего не должен иметь. Но борюсь за то, чтобы не отнимали мой минимум.
Что тебе писать о моем росте и заслугах. К примеру, ты поехал на край света, а там бы сказали: "О! Это Петрович!" А на другом краю света скажут:
"Та что этот Петрович! Ни красное, ни черное". А ты назло им счастлив. Здесь же как в том театре: постоянно идет трагедия. Тут как-то сконцентрировалось плохое и злое. Здесь нет золотой середины, к которой мы так привыкли.
Читал последний журнал «Театр»? Как гремят наши Петя Симак и Вовка Осипчук. Это действительно есть, кому позавидовать.
Петрович, а ты так и работаешь в заводской газете? Спрашиваю не для того чтобы иронизировать. Я верю, что из тебя будет великий журналист.
И еще, ты же самый лучший мой друг, почему Она молчит?
 «Я еще жив-здоров, но пока.
Был неделю в Комсомольск-на-Амуре. Там проходил семинар режиссеров народных театров нашего региона, куда входят Хабаровск, Биробиджан, Анадырь, Магадан, Совгань, Петропавловск-Комчатский, Чегдомын и т. д.


 (пропущены страницы 60–61)


 по существу дела?
Корр.: Как сказал поэт: "Не гони лошадей, нам некуда больше спешить..." Вспоминаете ли Вы хоть иногда театр-студию, которой руководил Дмитрий Борисович?
Она: Существует одна хорошая поговорка: "Куй железо, пока горячо". Итак, Ваш вопрос.
Корр.: Наташа, не увиливайте от ответа. Отвечайте прямо: вспоминаете? Она: Если честно, то нет. Так как моя голова сейчас занята более важными проблемами, и все остальное, в том числе все, что связано со студией, ушло в далекое прошлое. Я думаю, что эти воспоминания потревожат мою память на склоне лет.
Корр.: А хоть иногда приходит он к Вам во сне? Или тоже будет тревожить Ваши сны на склоне лет?
Она: Думаю, что именно так, на склоне лет. Корр.: Отвлечемся немножко в сторону. Ваш идеал мужчины? Она: Идеальных мужчин нет. Во всяком случае, они стараются быть идеальными, вернее, похожими на идеальных до женитьбы. В данный момент этот вопрос меня мало интересует. На жизнь надо смотреть не через розовые очки.
Корр.: Хорошо, снимем розовые очки. Кого бы Вы хотели видеть рядом с собой? Какими качествами он должен обладать? Она: Мне кажется, это не относится к делу.
Корр.: Хорошо. Наташа, Вы человеку прощаете его слабости, недостатки? Она: Слабости и недостатки, по-моему, разные вещи. Но не всякую слабость и не всякий недостаток можно простить. И если их больше, чем достоинств, то не прощаю.
Корр.: Простите за прямоту. У Вас есть человек, с которым Вы встречаетесь?
Она: Да.
Корр.: Вы девушка смелая. Обычно женщины оставляют "запасной выход". Ну, впрочем, и это все объяснимо, ведь Вы так молоды.
Она: Пусть я покажусь чересчур самонадеянной, но "запасных выходов" у меня нет. Тут вы правы. Зато у меня слишком много парадных входов.
Корр.: Несколько теплых слов, если можно, для Дмитрия. Ведь он один на краю Родины, среди волков, бичей, в тайге...
Корр.: Ну, во-первых, запятая, он не один, не на краю Родины, не среди волков и бичей. Я сама жила на Дальнем Востоке и поэтому могу с уверенностью сказать, что там очень много хороших людей. Во-вторых, Дмитрий знал, куда и зачем он едет. В-третьих, теплых слов нет у меня только для него. Теперь я могу, пожалуй, обратиться к тому, к кому адресовано это интервью:
Дмитрий Борисович, не кажется ли Вам, что Вы слишком самонадеянно высказались в Вашем последнем письме? Или у Вас поубавилось храбрости? Ответа я прошу не присылать. Еще я хочу Вам сказать о том, что у вас есть жена и ребенок, который хотел бы видеть отца, а не фото и слышать рассказ о том, что "папа разбился на самолете". Дмитрий Борисович, когда Вы говорили в ЗАГСе "да", то знали, на что шли. Думать надо головой. И думать ужг не только о своем благополучии. Да, это давно избитая фраза имеет глубокий смысл. Ваша жизнь началась давно, а моя только начинается. И начну я ее так, как хочу я. Далеко в стороне от Вашей. У меня все.
Корр.: А не может ли человек, сказав в ЗАГСе "да", ошибиться? Или Вы считаете, что ошибок не бывает? Женщина или мужчина видны как на ладони и можно планировать совместную жизнь до гробовой доски?
Она: Тогда зачем нужен ребенок? Или он плод ошибок?
Корр.: Наташа, а не может ли быть он до того, как ты осознал, что ошибся? Как Вы считаете? Ведь человека узнают лишь тогда, когда, как говорится, съешь с ним пуд соли. А на это нужно время, и, может, не один год...
Она: Тогда виноваты оба. И вообще, почему мы говорим так, будто раскололась льдина, и на одной ее части оказался Дмитрий Борисович, а на другой
— жена и ребенок. Они муж и жена, одним словом, семья. И почему бы ему первому не попробовать исправить создавшуюся ситуацию, а не искать успокоения на стороне?
Корр.: Вы любовь считаете успокоением? А если это у него первое, действительно сильное чувство к Вам? Быть может, несколько неожиданное и для него самого.
Она: А если у меня нет никакого чувства к нему? Поставьте себя на мое место. Получается, что он добился своего, его жизнь от любви стала почти счастливой, а я? Меня срубить под корень?
Корр.: Не дай Бог, Наташа! Мы с Дмитрием Борисовичем Вас никому не дадим срубить. Просто не делаете ли Вы уж в своей жизни ошибку?
Она: Я, между прочим, не прошу ничьей защиты, тем более от Дмитрия Борисовича. И ошибки я не делаю. По-моему, я взяла у Жизни первый урок, который не должен завершиться ошибкой с моей стороны. Я уверена на сто процентов, что поступаю правильно. Я не робот, меня не запрограммируешь так, как этого кому-то хочется. Я — мыслящий человек, который вправе делать собственные ошибки.
Корр.: Наташа, никто не отрицает, что Вы мыслящий человек. Но ведь Вы
— женщина, будущая женщина, а женщина не может не ответить на любовь мужчины, настоящую любовь. Может, не сейчас — сейчас Вы еще девочка — потом, когда выйдете замуж, у Вас будет возможность сопоставить... Я не прав?
Она: Вы правы, я не женщина, но у меня чувствительность женщины, заложенная в нас тысячи лет назад. Так вот, я чувствую, что я права, Вы меня не переубедили, это не упрямство девчонки, избалованной вниманием. Права в своей позиции я. Мне дальше жить, тем более, что я сделала свой выбор. И не только я, но и еще один человек. Он достаточно серьезен.
Корр.: Ну что ж, я и, думаю, Дмитрий, тоже приветствуем это. Желаем Вам любить и быть взаимно любимой.
Она: Я Вам очень благодарна. Спасибо, что Вы помогли мне поставить все точки над "и". Вам я также желаю всего самого дорогого. Ну что ж, пора закругляться, да и время позднее.
Корр.: Последний коварный вопрос. Вы письма Дмитрия рвете или сохраняете?
Она: Я их сжигаю.
Корр.: Ну что ж. До свидания. Спокойной, Наталья, Вам ночи.
Она: Вам того же.
Корр.: И Дмитрию?
Она: У него скоро будет уже "доброе утро". Не забывайте, что разница во времени семь часов. Так что спокойной ночи. На этом мое интервью заканчивается.
Постскриптум. Ну что я могу тебе сказать, Дима, как говорится, с глазу на глаз? Во-первых, ты меня здорово удивил... (Вроде бы крестьянских кровей, а семена бросаешь в неподготовленную почву). Во-вторых, девушка действительно хороша, но не по твоим старым зубам. В-третьих, извиняюсь за выражение, не морочь ни себе ни мне голову, понятно?
Лучше пиши, с кем работаешь, что за люди, интересные характеры опиши, случаи. Словом, на баб никогда не молись, а делай так, чтобы они вешали твою фотографию в угол и шептали: "Ах, если б он снизошел ко мне!" Вот что я могу тебе посоветовать. Короче: будь мужиком! Знай себе цену. Оно, конечно, легко советовать, но что поделаешь, со стороны виднее. Плюнь на все это.
Но он плюнул на меня. В следующем письме.
"Хорошо, что ты догадался дать мне свой рабочий адрес, ведь, бывает, хочется написать только тебе, а не вам с супругой. Сейчас как раз тот момент.
У меня сейчас такой осадок, как после того случая, когда меня ограбил мой же товарищ. Человек этот пал так низко, что отсидеть срок ему будет мало. Пусть всю жизнь его совесть грызет.
Ты извини, это не сравнение, я сказал, что лишь такой же осадок на душе. Объясню, почему. С точки зрения фантазии здесь все отлично. Но ведь объект существует, он не выдуман, он реален. Поэтому я считаю, что это жестоко — составить ответ письма вместе с женой и послать его как подлинник. Ты возразишь, что, мол, да, письмо писали с женой, но слова эти Наташи. Нет же, дорогой мой Петрович, письмо составлено на женской логике и по моим письмам к тебе. Там нет ни одного Наташиного слова, Так что, товарищ корреспондент, гонорар за Вашу статью Вы не получите, т.к. все написанное Вами — блеф.
И такие статьи давно уже печатают в "Комсомольской правде". Мне же нужна простота, в ней гениальность плюс правда — она похожа на жизнь, здесь же откровенность, она сейчас в моде.
Пережитые радости — богатство души.
Многоуважаемый Дмитрий Борисович!
Ваш любимый человек оставил Вас — значит, у него не было достаточно сильного ответного чувства. Поэтому, пусть Вы и поженились бы, надежды на счастье было бы мало. И если принять еще во внимание очень большое различие между вами, нетрудно представить, во что могло бы обратиться Ваше ожидание счастья. Считайте, что все происходит к лучшему.
Трудно Вам что-либо посоветовать. Однако любовь прибавила Вам жизненного опыта и увеличила Ваше душевное богатство. Воспоминания, пережитые радости и страдания — богатства души, и они останутся с Вами.
Вы напрасно свое отношение к новым знакомым девушкам постоянно сравниваете с первым чувством к Наташе. Когда полюбите еще раз, воспоминания вытеснятся, и Вы сможете снова быть счастливым. Счастливым в той мере, в какой Вы на это способны. Ведь очень многие люди сами разрушают свое счастье.
Представьте также на минуту, что Вы вернетесь к своей жене. Вы будете постоянно сравнивать нелюбимую жену с Наташей. И ничего, конечно, не выйдет. Надо жить не прошлым, а настоящим или, по крайней мере, будущим. С уважением, заведующий кафедрой психологии I Московского медицинского института, кандидат философских наук Ю.Орлов.
Эта статья не из "Комсомолки", а из более солидного органа — журнала "Молодой коммунист". В ней я поставил лишь свое и Ее имя и в конце позволил себе перефразировать его слова относительно моей жены. Но это больше ответ тебе и самому себе.
Статья т. Орлова была написана по поводу первой несчастной любви. У меня, конечно, ситуация гораздо сложнее. И поэтому мы с тобой должны поговорить, но уже без твоей жены и психолога.
Допустим, что все это, что ты прислал мне в письме, — слова, сказанные Наташей: "Я сделала свой выбор, не только я, но еще один человек. Он достаточно серьезен..."
Так, а теперь посмотрим, что пишет мой "золотой" друг: "Ну что ж, я (и, думаю, Дмитрий) приветствуем это. Желаем Вам любить и быть взаимно любимой."
Он приветствует это! А я говорю, что тот серьезный выбор вынесут вперед ногами через парадный выход. И точки над "i" буду ставить я. А это что за суждение 20-х годов: "Почему бы ему первому не попробовать исправить создавшуюся ситуацию, а не искать успокоения на стороне"? Во-первых, успокоения я не ищу — я люблю. Во-вторых, Она этого не скажет.
По-твоему, быть мужчиной надо, не молясь на них. Но разве это мужчина, который легко, по совету отступит от женщины? Ее надо добиваться, и чем больше препятствий, тем она желаннее. А таких, и не хуже чем она, много. Я хочу ее! И только ее! Но ведь было же:
За нами облако гонялось И поливало нас дождем. А ты не верила, смеялась И умоляла — переждем!..
Потом с обрыва я спускался, И мокрый камень под ногой Ворочался, и чертыхался, И вырывался как живой! Дубы под нами хохотали, Хватали сосны за пиджак,
Березы руки расставляли, А, впрочем, было все не так...
Никто за нами не гонялся, Но майский дождь в лесном краю Действительно разбушевался, И ты сказала мне: — Люблю... А я не верил и смеялся!...
Петрович, ты извини, конечно, что я никак не напишу тебе о людях, о характерах, о работе, о случаях..."
И вот, спустя годы Дмитрий вернулся домой. Первое, что он сказал мне:
"Ты знаешь, встретил сейчас одну молодую девушку. Она, узнав, что был на БАМе, сказала: "Фу! это сейчас не модно!"
А БАМ-то ведь не построен. Мы только проложили рельсы. Вот такие, как она, и орут: "Нету Корчагина! Нету корчагинцев!"
— Давай, я об этом напишу, — предложил я ему.
—А как?!