3. Зажигалочка

 До поры, пока не вытек бензин…
 А.Медведев

 Минздрав предупреждает!


-Слышь, друг, огоньку не найдется?
 Привычно щелкнул в ответ зажигалкой, даже не вынырнув из собственных мыслей. А зря. Потому что через несколько минут дикий визг тормозов насильно выдернул в окружающую действительность. Блин, сбили кого-то… Неужели тот самый парень, которому только что давал прикурить? Да ну, не может быть. И все-таки…
 Однако в тот, первый, раз он почти не обратил на это внимания. Мало ли совпадений случается! И во второй тоже. И… Нет, в третий легкий холодок испуга побежал по спине. Неужели дело в зажигалке? Постепенно эта, вроде бы нелепая , мысль превратилась в уверенность.
 И сейчас, прикурив напоследок, замахнулся, чтобы зашвырнуть недобрую вещицу с балкона подальше в весеннюю грязь. И замер, вздрогнув.
- Не торопись, милый.
 Она стояла, прислонившись к дверному косяку, и как всегда оценивающе рассматривала его сквозь полуопущенные ресницы. Но на это раз выглядела необычно – строгий деловой костюм, гладкая прическа, холодная сосредоточенность лица.
- Да ты просто бизнес-леди! – не удержался.
- Почему бы нет? Тем более, что у меня к тебе вполне деловой разговор. Зажигалку зря выбрасывать собрался – найдет кто-нибудь, такие вещи не исчезают, должен понимать.
 Кивнув, положил злополучную зажигалку на облезлую балконную тумбочку.
- Я тебе по-прежнему нужна? Значит, и ты мне нужен. Поработай на меня – я ведь подарков не делаю.
- Кем? Палачом? Не буду! – снова замахнулся как можно шире.
- Твой сын влип в нехорошую историю, и тебе придется решать его проблемы. Денежные,- от спокойного, равнодушного ее голоса поежился. Словно костяшки счет щелкают, - Дочь учить надо, не забыл? Жена через пару месяцев окажется в больнице, и тебе снова нужны будут деньги. Довольно много… Продолжать?
- Не надо, - процедил сквозь сжатые зубы, - Этого вполне достаточно.
 О да! Этого было даже более чем достаточно - при угрозе потерять пусть не любимую, но почти единственно возможную и худо-бедно, но дающую жить, работу.
 Заметив, как пальцы сжались на перилах балкона, а на щеках четко проступили желваки, чуть приподняла бровь:
- Не расстраивайся так! Я хорошо плачу за работу.
 Медленно покачал головой и, наконец, с трудом разлепил губы:
- И когда я… буду свободен?
- Когда в зажигалке закончится бензин. Я не забуду предупредить тебя об этом, обещаю.
- Я должен где-нибудь расписаться? Кровью?
 Весело рассмеялась в ответ:
- Вы, люди, все-таки сумасшедшие! Зачем мне твоя роспись? Интересно, как ты представляешь себе попытку меня обмануть? – и исчезла, растаяв последними льдинками смеха в черноте пасмурной апрельской ночи.


 Но обещание выполнила. Дела если не с каждым днем, то с каждой неделей шли лучше, и жена, наглаживая белоснежные рубашки – а как же, коммерческий директор! – никак не могла понять, почему у него желваки чуть не прорывают кожу, и давно залегшая между бровями морщина врезается все глубже. В конце концов решила махнуть на эти странности рукой. Работа, небось, такая. Нервная.
 Поначалу просто боялся. Со страхом выходил утром из подъезда, а ночью вскакивал в ужасе и тихонько шел на кухню. Курить, однако, не хотелось – почти бросил. Очень мало пьющий раньше, ушел даже как-то в запой. Но быстро вернулся – как-будто силой что-то выдернуло. Хотя скорее – кто-то…
 Со временем притерпелся, выработал что-то вроде философии «палач – не убийца, а слуга закона». Даже записал на листке, который носил с собой и время от времени перечитывал.
 Радость от решения казавшихся раньше неразрешимыми проблем тоже очень быстро притупилась. Все происходило само собой, так что и радоваться, вроде , нечему – не сам добивался.



- Валерий Борисыч, вы последний «Вестник» еще не читали?
- Нет, Танечка. А что, есть что-то интересное?
- Да, очень! Вот. Только можно, я потом возьму? Хочу в диплом кое-что перепечатать.
 Таня, секретарь и по совместительству подающая надежды студентка-заочница последнего курса, положила ему на стол свеженький номер профессионального ежемесячника. И закладочку вложила, аккуратистка!
 Хм, да, действительно…. И на поверхности, вроде бы, все лежит, а так четко систематизировать пока никто не додумался. Молодец, парень!
 Однако при взгляде на информацию об авторе энтузиазм резко упал. Н.А.Шевченко, кандидат… вот как, еще и зам. ген. директора? И фирма, конечно, одна из самых солидных? Ну да, от тебя, Колян, другого и не ждали!
 Раздраженно попросил Танечку сварить кофе и уставился в окно, в октябрьский дождь.



 Четвертый курс, конкурс студенческих работ. Награда победителю – трехмесячная стажировка в Англии. Он ведь даже загранпаспорт успел оформить! Конечно, кому же ехать, как не ему – звезда курса с первого дня! Так и пролежал паспорт на дальней полке весь срок действия… «Единогласным решением жюри первая премия присуждается Шевченко Н.» Кто бы ждал такого от новенького, только что переведшегося из какого-то заштатного ВУЗа? Ну и потом – логичное продолжение: лучший диплом, аспирантура без экзаменов… Он бы тоже без труда поступил в аспирантуру. Не стал. Уехал. В основном потому, что не мог видеть их вместе. А что с нее возьмешь? Тихая девочка, даром что дочь директора крупного предприятия… Или именно поэтому? Попробуй, пойди против воли папы! Девочка моя…



 Осознав вдруг, что до боли в пальцах сжимает какой-то предмет, перевел взгляд на руку. А, зажигалка… Зажигалка?
 А что, Колян, может еще и посчитаемся?



 По итогам первого полугодия следующего года получил от шефа благодарность. И премию. Большую. Нет, очень большую. Еще бы – такой контракт подготовить, партнерство с одной из ведущих компаний отрасли!
 Танечка нежно улыбалась и провожала влюбленным взглядом, вдруг осознав, что начальник ее – привлекательный мужчина! Да что и говорить – энергичный, подтянутый, с азартным блеском в глазах.
 Подписывать контракт поехал сам – слова о том, что не сможет доверить завершение дела никому, даже шефу, были не только правдоподобны, но и правдивы, как бы он сам ни удивлялся этому.



 Отмечали подписание контракта в загородном ресторанчике, после чего Николай вызвался отвезти нового партнера в гостиницу. Тот не отказался.
 Отъехав немного от шумного ресторана, попросили водителя свернуть на проселок и остановиться в поле, недалеко от трассы. Оба вышли подышать и полюбоваться летней ночью.
 А ночь и правда была хороша. Ярко светили звезды, таинственно мерцал в предчувствии утра затянувший низинки туман, и спокойно шептались не заглушаемые цивилизацией пугливые ночные листья.
- Ты неисправим, дитя города! – усмехнулся Николай, когда спутник закурил, - Хотя я и сам, пожалуй, не против, - потянулся было к задней дверце машины, где в кармане сброшенного пиджака остались сигареты и зажигалка.
- Да ладно, я угощу, - отвел его руку Валера, протянул пачку.
 Кивнув, мол, спасибо, вытащил сигарету и нагнулся к огоньку зажигалки. А тот вдруг погас. Валерий нервно защелкал колесиком.
- Да ладно, не расстраивайся ты так, подумаешь беда – бензин в зажигалке кончился! Щас свою достану, - и Николай полез-таки за пиджаком.



 Побелев так, что мог поспорить с туманом, смотрел в дальний конец поля, где танцевали русалки. Невесомые, как туман, нежные руки, призрачные белые рубахи, и туманом льются волосы из-под пышных венков, и только глаза мерцают звездами… Да полно, давно ли звезды стали мерцать красным? Как у той, которая двинулась к нему. И не шагает, вроде, а все ближе, и изменяется, узнаваемым становится облик – текучий туман белых волос, мрамор лица и огромные черные глаза, странно отливающие красным.

- Валера! Эй, ты меня слышишь? – слегка испуганный Николай потряс спутника за плечо, но реакции не добился.

- Но ты должна была меня предупредить, ты же обещала! Обманула?! Ты меня обманула?
- Я? Ты смеешь меня обвинять?! Надеюсь, ты помнишь, что происходит с недобросовестными работниками? – она подошла уже так близко, что он почувствовал чужой в свежести летней ночи запах тлена. Теперь, с расстояния трех шагов, увидел: то, что казалось пышным венком полевых цветов – всего лишь несколько скрученных вместе бумажных кладбищенских гирлянд, выцветших от солнца и дождей до призрачно-белой прозрачности, а струящаяся рубаха – саван.

 Подхватив под руки тяжело, с хрипом дышащего Валеру, Шевченко с трудом усадил его на землю, прислонив к машине.
- Сергей, аптечку, быстро! – крикнул молодому водителю, - Кажется, у него сердечный приступ.

- Нет! Пожалуйста, дай мне обещанные пару дней!
- Зачем? – красные огоньки гневно вспыхнули, - Чтобы ты успел довести задуманное до конца, прикрыв моим именем свою мелкую человеческую месть?
- Нет, не для этого! У меня столько незаконченных дел! Ты же обещала!!!
 Она подошла почти вплотную, и он тщетно попытался хотя бы вскинуть для защиты руки – так мог бы мышонок пытаться испугать змею.
 Венок железным обручем упал с головы ей на плечи, и посыпались не удерживаемые больше проржавевшей проволокой жалкие пластмассовые лепестки и листья, саван истлел до нитки, и она, нагая, сжала тонкими пальцами его плечи. Острые, как птичьи когти, длинные черные ногти впились в кожу. Попытался отшатнуться, но понял – поздно.

 Руки дрожали, и Николай с трудом справился с замком аптечки. Хрипящий Валера сполз на землю, и никак не удавалось влить лекарство сквозь сжатые зубы.
«А он ведь сейчас умрет, прямо здесь, у меня на руках»,-вдруг осознал со всей четкостью и безнадежностью.

 На миг сверкнули клыки из-под верхней губы, и он дернулся, как от удара, осознав ледяной холод прижавшегося к нему тела. Вдохнул, но крикнуть уже не получилось – спиральный черный колодец в ее глазах придвинулся вплотную, и, почувствовав прикосновение губ, с какой-то даже радостью бросился в него очертя голову. Последнее, что успел воспринять – неописуемая, ранящая нежность рассветного неба.

 Выдирая пуговицы, Николай рванул рубашку умирающего, освобождая грудь, надеясь хоть что-то еще сделать. И понял – все.
- Звони, Сережа, вызывай «скорую»…
 Устало подняв глаза, с удивлением, как будто впервые, увидел розовеющее небо. Поежившись от рассветной прохлады, надел пиджак и закурил, пытаясь успокоиться.