Камень и Ветер

Есть Пустота. Она живет пустотой до тех пор, пока ей не надоедает быть пустой. Когда же это происходит – она творит Сущее, материальное и осязаемое. Сначала она начинает двигаться, плавно – пустота вперед, пустота назад, так рождается Ветер. А Ветер – это уже прародитель Сущего. Он решает, собрать ли эти разрозненные частички вместе или позволить им и дальше быть ничем, пустотой. Но так уж повелось в Пустоте, что когда она решает стать Демиургом и появляется Ветер, то он, Ветер, не может противиться желанию стать Демиургом, не может противиться, потому что он, хотя и является частью Пустоты, но он уже часть Сущего, а как известно, на то оно и Сущее, чтобы желать сделать то-то и то-то, чтобы лишний раз Ощутить Себя. Вот здесь то все и начинается – частица к частице, камень к камню, медленно, но верно, от простого до, ну, до очень сложного. Появляется Твердь, а она даже и задуматься не может почему она творит все остальное, творит то, что будет Жить.
Была огромная гора. Ее клетки-камни плотно прилегали друг к другу. И Жили своей «бесконечной» жизнью. Провожали облака, встречали дожди и снегопады, плавились под солнцем, застывали в смерть и раскалялись до смерти и думали: « не это ли настоящее Счастье?!». Счастье видеть, чувствовать, страдать, понимать почему страдаешь и…радоваться осознанию того, что пережив и осознав, ты все еще Живешь и готов к новым переЖиваниям.
Горы живут долго. Очень долго. Но не бесконечно. Они же не Пустота.
Умирать они начинаю так же, как и все Сущее, т.е. начинают разваливаться, только материя, способная к более осязаемому во времени движению и самовоспроизводству начинает свое умирание вот так – «разваливается», а Горы просто – разваливаются. Они не страдают оттого, что, умирая, разваливаются, а может и страдают, но их страдания настолько равномерно распределены в их долгом состоянии умирания, что вовсе незаметны, во всяком случае, не заметны тем, кого Пустота одарила краткой жизнью и, следовательно, и кратким периодом умирания.
Горы умирают. Все Сущее умирает. Становится Пустотой.
Огромная гора умерла. Все растворилось и рассеялось.
Но от нее остался Камень. И очень он поначалу удивлялся тому, что не развалился и не рассеялся. Удивлялся долго, но не бесконечно, он же не Пустота.
У Камня началась Новая Жизнь, Своя Жизнь, Жизнь не Вместе и не Рядом, а Своя…единоличная. Она не пугала его, он, наверное, и не рассеялся с остальными только потому, что был у него «запал самости».
Новая Жизнь Камню нравилась. Он был тяжелый, крепко и весомо возлежал он на Тверди. Он наблюдал. А что еще остается, когда ты живешь долго, а двигаешься мало? Вот, наблюдал он, пробилась сквозь Твердь Трава. Сочно, звонко, с неуемной жаждой жизни она выпростала в Небо свои стебли-руки, тянулась ими, взахлеб шебурша – я живу, живу, живу… Потом поняла, что до Неба не дотянется, как то даже возмужала, заматерела осознав это, стала насыщенно-жесткой и лениво пошевеливалась – живу, живу…Затем поняла, что и шевеление ей уже в тягость и не дарит прежней радости и стала клониться к Матушке-Тверди. Она умирала, вначале красиво, стелясь желтым покрывалом, а затем умерла,… заснув и рассыпавшись золотистой пудрой.
Да, подумал Камень, красиво, но недолго…
Стал наблюдать дальше. Вот, наблюдал он, бегают по нему, вокруг и в отдалении мураши. Маленькие, крошечные просто, создания, тоже мне, думал Камень, живут недолго, а, поди ты, фронт работ по обустройству жизни развернули такой, словно будут пользоваться плодами обустройства долго…Видел Камень как собирали они в кучу ветки, стебли, пересыпали их золотистой пудрой и…радовался тому, что увидит все от начала до конца. Мысль о том, что он в полном объеме увидит чью-то жизнь, его очень «увеличивала» в собственном мнении, роднила его с Пустотой, а это уже замашка не так себе.
И все бы ничего. Жил бы себе Камень, наслаждался своим «родством» с Пустотой, но вот Ветер…Не давал покоя Камню этот Ветер. Нет, конечно, камень был тяжел, сдвинуть его было сложно, да Ветер, судя по всему, и не собирался этого делать. Ветер летал, был то тут, то там, был везде и нигде, у него не было места, дома. А главное, что больше всего не нравилось Камню, это то, что он не мог понять, что за сила движет Ветром, почему он живет и живет, возникая из неоткуда и исчезая в никуда. Вот с травой и мурашами было все ясно, ажно до скуки ясно и неинтересно. Добиваются права на жизнь, добившись, впиваются в нее, пытаются утвердиться, материализоваться в ней, оставить хоть маленькую, малюсенькую такую, но Царапину на матовой ткани Жизни, «раскладывают» ее, в дерзкой надежде на то, что вот еще чуть-чуть и мы познаем, «оседлаем» лошадку бытия, а потом…умирают. Пигмеи от жизни, думал Камень, вот я то уж знаю, что это такое Жизнь и в чем ее секрет. Да в том, рассуждал и подытоживал Камень, что она никогда не кончается, преобразуясь в новые формы, и существует лишь для того, чтобы «перебрать» все свое многообразие, а так как это «многообразие» до безобразия велико, то и жизнь все идет и идет. Вот так, все очень просто, самодовольно размышлял Камень.
Вот только Ветер.…Ну да, собрал он части, сложил Сущее, а дальше, зачем он нужен? И что его носит и что его заставляет существовать, ведь он свою роль отыграл? Пустота, да, она вместилище, Сущее его наполнение, а Ветер?
У него нет смысла быть дальше, но он ведь есть и не то, что разваливаться, даже «разваливаться» не собирается! «Высекал» все это Камень своим твердым умишком и пришел к выводу: « Ветер он не для чего, его просто, однажды запустив, никто не остановил, видимо руки не доходили. Ну, ничего, я прекращу это бессмысленное существование, вот возьму да и поймаю его под свой крепкий бок, Ветер остановится, прекратит свои болтания – «ни там, ни сям»!». Решено – сделано. Затаился Камень, сосредоточился, напыжился, приподнял свой бок и стал ждать Ветра. Ветер не заставил себя долго ждать – тут как тут - бодр, весел и неугомонен. Залетел Ветер под бок Камню, а тому чего ж, этого и надо было. Взял Камень да со всей своей каменной дури и припечатал Ветер к Тверди. Припечатал и выдохнул удовлетворенно: «ну вот, нет тебя Ветер-баламут, Ветер-смутьян!». Лежит Камень сам себе не нарадуется, ай да молодца я, Ветер поймал! Радовался не долго, чует - дует. Что за фокусы? Приподнял свой бок, глядь – нет Ветра. Шумит Ветер вокруг, куражится. «Да как же так?», - слезливо-возмущенно выкрикнул Камень, - «Я же поймал тебя!». Рассмеялся Ветер: « Неужели ты думал, что сможешь поймать меня, ведь я всюду и я нигде!». «Тогда Зачем Ты?!», - не унимался Камень. Затих Ветер, остановился, затем расправил свои руки-крылья и, улетая, бросил в Пустоту: «Я РАДУЮСЬ, Я ВАМ ВСЕМ РАДУЮСЬ!!!».
Много минуло. Жизнь устала «перебирать», замедлилась, бесформенно-бессмысленное начала производить, поняла, что в тупике. Остановилась.
И устала Пустота от Сущего, развеяла его, замела следы его присутствия, замерла и застыла.
И опять не было ничего. Ничто не тревожило Сна Пустоты.
Только где-то билось: «Я хочу родиться, чтобы радоваться…».