Пешком

Чтобы написать это, я прошел асфальт, и лунные дороги в зарослях хвои, опускаясь ниже к деревянным строениям. На всём пути я слышал пение, визг и грохот бухающих по гладкой поверхности колёс, голоса и музыку, пританцовывая в бездумном ритме раздолбая. Ноги вели себя естественным образом, шаркая и стуча на камнях. Песок скрипел, а ночь наваливалась пустой мешковиной. Я вспомнил вдруг о той девице, которая громким голосом спорила с молодым человеком, стоя на остановке. Они пили пиво в стеклянных бутылках, курили и то приближались друг к другу, то отходили в стороны. Транспорт не подходил уже несколько минут, народ устало ждал, нервничал, звонил знакомым и родным, которые так же ожидали появление гостей к себе в домики, огороды, беседки и теплую речку. Парень предлагал взять такси, уверенно заявляя, что «хоть 200 рублей заплатит», но они доберутся до места назначения вовремя. Девушка, видимо жалея деньги, которые можно было потратить на что-нибудь более полезное, ждала автобуса и удерживала рядом парня. «И почему они не пошли пешком?» думал я, присаживаясь на поваленное старое дерево и закуривая сигарету. Мне не представлялось странным, что парень так спешил, а его девушка – нет. Ведь каждый из них имел свои, особые планы на вечер, каждый по-своему устал и был, напротив, полон сил. Воздух в лесу свободный. Нет в нём тяжести городской, запыленной и загазованной, нет химических примесей и болезненных бактерий от чиха и кашля горожан и приезжих. Здесь: рассыпающиеся под подошвой листья, полусырая земля, в которой лениво копошатся черви; здесь: тишина натуральная, нарушаемая лишь еле слышным шорохом ветра в ветвях, сонным пение птах да, различаемые чутким слухом музыканта, мелодии внутренней жизни деревьев и кустов. Я не стал ждать, купил сигарет и отправился по маршруту автобусов и такси. «У меня есть ноги, и поэтому иду», иду в глубину лесополосы, рассекаемой асфальтом. Тогда еще небо было другим. Облака, прибитые к синему полотну, висели неподвижно. Лучи Солнца придавали им различные оттенки: от серовато-молочного, до кремово-кровавого. И уже спустя несколько километров на небо упала большая тень: полотно черного цвета, со звёздами-дырами. Усталости не было, мысли, как мох, холодными телами облепили сознание. Я просто шёл, останавливался, чтобы перекурить, послушать…

Он не сразу заметил сидящего на дереве молодого человека. Радиоприёмник советских времен играл музыку той же поры. «Беловежская пуща, Беловежская пуща…». Во рту тлела «Ява», а на заднем сидении валялись сумки. Из них торчали тонкие стволы молодых деревьев. Мужчина, неопределенного возраста, но за 40, ехал на свой загородный участок. С трудом, прорвавшись через столичные пробки, сжигая недешёвый бензин. От железнодорожной станции он отъехал минуты две назад. «А что он здесь забыл?» подумал мужчина, заметив парня, курящего на поваленном стволе…

Я не сразу увидел древнюю «копейку», которая, выезжая из-за поворота, сбросила скорость. За рулем сидел какой-то пенсионер. Он был один. На секунду мне показалось, что он смотрит на меня. Я выбросил докуренную сигарету, хорошенько затушив её об подошву. Поднялся, отряхнул джинсы и пошёл к дороге. Мне не показалось странным, что «копейка» стояла с работающим двигателем, а пассажирская дверь открыта…

«Присаживайся», сказал мужчина. Молодой человек в темных джинсах и легкой синей куртке, сначала хотел что-то возразить, но спустя доли секунд, уже сидел рядом с водителем. «Не стал дожидаться!», неожиданно заметил мужчина. «Копейка» снова двигалась по асфальту, рассекающему лес. «Да», ответил парень. Мужчина усмехнулся и сделал приёмник погромче. Из динамиков пела София Ротару. «Тебе далеко?» поинтересовался водитель, посмотрев на молодого человека. «От станции километров девять», ответил парень. «И ты хотел пройти всё расстояние пешком?» откровенно удивился мужичок. «Я не первый раз так делаю», спокойно заметил паренёк. «По времени выходит часа полтора»….

Я сказал мужчине, что пешком ходить мне очень нравится, что, сидя в автобусе или автомобиле, не рассмотришь той красоты, которую дарит нам природа. «Ну, птиц и так хорошо слышно», отметил мужчина, «Если, конечно, радио не громко играет». Он от души рассмеялся и достал из нагрудного кармана линялой рубашки мятую пачку «Явы». «Не стесняйся, закуривай!», сказал водитель. Я отказался, посмотрел в окно. Лесополоса осталась позади, теперь с обеих сторон дороги растянулось поле. Яркие огоньки окон светились в нескольких сот метрах от дороги. Я вспомнил ту молодую пару на остановке, ожидающую хоть какого-нибудь транспорта. Их кто-то ждет, так же, сидя в деревянном домике, за накрытым столом. Интересно, они всё еще стоят на железнодорожной станции или уже в дороге, или на месте? «Кстати», спросил я мужчину, «Вы не видели на станции ругающихся девушку с парнем?» Мужичок задумался немного, а потом кивнул: «Да, стояли какие-то. Я подумал, что они пиво много выпили», снова засмеялся, «Сейчас же молодежь такая, не могут отдохнуть без этого!» «Без чего?», улыбнулся я. «Ну… без этого пива, музыки этой…» В приёмнике в этот момент играли «Песняры». «Вот, например», он указал на радио, «Вот это музыка! Слова красивые, мелодия… И голос! А эти…», махнул он рукой, «Шум какой-то, барабаны, крики…» Водитель затянулся и выкинул окурок приоткрытое окно. Мы уже подъехали к участкам, где стоял и мой домик. В окнах свет не горел, ведь за ними никто не сидел, никто не ждал. «Спасибо большое», сказал я мужчине, пожав ему руку. «А чего это ты про тех на станции спросил?», мужичок уже держал руку на рычаге коробке передач. «Просто стало интересно, добрались они или нет», честно ответил я. «Понятно», кивнул водитель. «Ну, давай, иди домой, устал, небось, идти пешком». «Копейка» исчезла в темноте. Я засунул руки в карманы куртки, нашарил ключи от двери и пошел по неровной дорожке к дому…