Вдохновение

С тех пор, как она ушла, прошло около часа. В комнате еще витал аромат её туалетной воды. Немного сладковатый запах, он очень подходил к вечернему настроению, в котором я пребывал. Часовая стрелка настенных часов остановилась на цифре «5». И с каждой минутой судорожно подергивалась, пытаясь дотянуться до «шести», но… «Еще не вечер», пропел я, наливая в чашку остывший чай. Передо мной лежал лист бумаги. Чистый, гладкий и серый альбомный лист. Чернила, как мелкая рябь на море, будто блестели в легком сумраке пустой комнаты. «Её почерк очень похож на мой», подумал я. В руке лист преобразился, он стал более «живым», значимым. И даже спонтанные записи, косые линии и витиеватые рисунки обрели смысл… «Как давно я ждал тебя, как давно хотел сказать…» Слова, написанные женской рукой, слова, подчеркнутые красной полоской чернил (она была схожа с лазерным лучом, пересекающим снежный наст), для чего они? «Мне было сновидение, я был твоим лучом…» Строчка за строчкой, «белый стих» на белой простыне листа.
Звонок телефона. Аппарат стоял на кухне и, судя по всему, звонил уже давно. Я поднялся с дивана, и не спеша, пошел на звон. «Есть идея», голос Антона был как всегда жизнерадостным, бодрым и громким. «Слушаю», ответил я, присев на кухонный уголок, пододвигая поближе пепельницу. «Для начала скажи, как у тебя с Анной?», Антон пыхтел, как пёс после случки. «Посидели, чаю попили», сказал я. «Ладно. Знаю, что было нечто…» «Иди ты! Стихи писали. Сам знаешь!», перебил я друга, «Ты давай идею свою!». Антон сделал паузу, значит, звонил он либо из дома, либо из автомата. «Да у меня тоже без особых изменений», проговорил он, будто я спрашивал его о текущих делах. «Поэтому ничего оригинального ты от меня не услышишь!» Про себя я подумал, что Антон самый настоящий человек с самыми естественными желаниями и возможностями, но если захочет, то сможет и посетителей Манежки превратить в любителей азартных игр или поэтов от Луны. «Деньги есть, пятница вечер, настроение отличное», наконец начал он, «Что нужно еще для приятнейшего проведения времени двум поэтам?» «Вдохновения», коротко ответил я. Антон вздохнул и сказал: «Ладно. ОНИ сами найдутся». Они, то есть девушки-музы, по представлению моего друга как нельзя лучше способствуют творческому процессу молодых поэтов. «Тебе кого лучше: блондинку, брюнетку али рыжую?», засмеялся Антон, «Аня уже уехала?» «Да, с час назад», ответил я, вздохнув. «Что-то не так?», почувствовал друг. «Нет, ты прав, надо прогуляться».
Летний вечер. Дети гоняют мяч на спортплощадке, родители сидят на скамейках, наблюдая, как их чада возятся в песочнице, а собаки, поглядывая на хозяев, гуляют по траве, вынюхивают что-то в земле. В это время суток основная часть жильцов спального района, в котором жил я сам, сидела дома и смотрела юмористические передачи по ТВ. Только молодые люди, накидывая на себя яркие свитера и куртки, бредут к остановкам. Там они залезут в автобус, который через пятнадцать минут примчит их к метро. Мне с ними по пути.
В вагоне московского метрополитена ребята и девчонки весело смеялись и обсуждали, где и как проведут грядущую ночь. Я сидел напротив, жалея, что не взял с собой книгу. У меня такая привычка: убивать время за чтением. Я рассматривал пёструю рекламу от неимения лучшего. Антон должен ждать меня на «Новокузнецкой», у центральной колонны. Одно из популярных место встречи москвичей наряду с «Театральной» и другими центральными станциями.
Я его не узнал. В выборе одежде он всегда был прост и непритязателен. Глядя, на него человек сразу мог увидеть провинциала. Но такого, кто в Москве чувствует себя уверенно. «Ну, привет», улыбнулся он. «Здравствуй», кивнул я. Мы выбрались на эскалаторе в город. Говорили обо всём. Мы не виделись неделю, но тем для разговоров было предостаточно. «Читал новую книгу?..», «Видел фильм?…», «Как тебе эта реклама?» и тому подобное.
У «МакДоналдса» мы покурили, купили пива, и пошли в сторону Васильевского спуска. Конечно же, цель нашей прогулки – Манежка. Мы могли бы выйти на «Охотном», так ближе, но без предварительной прогулки и разговоров на ходу, было бы даже неправильно. Сразу присаживаться на одну из многочисленных скамеек на Манежке и «вдохновляться», глядя на девушек? Нет, нужна этакая прелюдия, предисловие или даже пролог. Поэтому, когда через двадцать минут мы оказались на многолюдной в любое время года и суток Манежке, и устроились на скамейке, Антон сразу начал философствовать.
«Вдохновение», проговорил он, «Вот оно!» Он обвёл рукой ту площадь Манежки, которая была перед нами. Фонтан не работал, а вокруг воды сидели молодые люди. Часы на куполе, изображавшем территорию России, показывали начало «восьмого». «И Неглинка тоже?», усмехнувшись, спросил я. «Конечно», ответил друг. «Только если убрать скульптуры Церители!» Мы оба рассмеялись. «А так оно повсюду, даже там, в темном переулке можно встретить музу», продолжил он. «Только как она будет выглядеть?», не унимался я. «Такая старуха, вредная ведьма с клюкой. После встречи с ней, можно смело писать страшные истории из жизни обитателей центральных районов Москвы». И снова смех. Я достал свой блокнот, ручку, уже зная, что несколько минут беседы, и мы начнем писать. «Анна для тебя тоже муза», сказал Антон. «В каком-то смысле, да», согласился я. «Да в самом прямом», настаивал друг. «Ты сидишь с ней вечером, пьешь чай и пишешь стихи. Она рядом с тобой, так или иначе воздействует на тебя. Даже сама участвует в процессе…» Мимо нас прошли девушки. Антон прервал свою речь, проводил взглядом яркие джинсы, белые куртки и горящий взгляд. «Разве можно оставаться равнодушным, когда есть такие МУЗЫ!?», закончил Антон свою мысль. «А разве отсюда нельзя черпать вдохновения?» спросил я, косясь на бутылку пива. «Только осторожно», улыбнулся друг. «Вот мы с тобой сейчас по паре таких выпьем и – нате! – новое талантливое произведение поэтов Луны!» Антон сам выдумал таких поэтов. Он был влюблён в спутник Земли. Луна была его музой.
Так мы сидели с расчетом на то, чтобы успеть к закрытию метро. Написали несколько строк, познакомились с милыми девушками, которые рассказали нам забавные истории из своей жизни. Но вдохновение мы черпали даже не из пивных бутылок, а из атмосферы ночной Москвы, смеха молодых людей, шума Тверской, огней кремлевских звезд. А наши собственные музы были тоже где-то рядом: одна висела над нашими головами, а моя – спит, наверное, в своей комнате в одном из спальных районов Москвы.