Выбор

Все имена, диалоги, равно как и события,
выдуманы автором. Все совпадения
с реальностью считайте провокацией.
Автор
Глава I
Опустив голову на руки, упирающиеся в стол локтями, она молчала. Ей хотелось плакать, но сил уже не было, чтобы тратить их на жалость к себе. Он, как будто выдохнувший из себя весь воздух, прилип к кухонному дивану. Сквозь тишину назойливо пробивался скрип кровати, под молодой парочкой, с верхнего этажа. Оба устали и начинать новую попытку не хотелось.
Она подняла глаза и сказала:
- Пошли спать.
- Пошли.
Встала, зачем-то задвинула стул и направилась в комнату.
На столе лежали старые тетради и множество разных размеров листков, исписанных ею за время жизни в Питере. Все эти черновики лежали долго в коробке и ждали. И что теперь? У неё есть дом, где можно не спеша, на узком кухонном столе перебирать их и перерабатывать, развивать идеи рассказов и стихотворений, но так же есть и противостояние в лице любящего и, самое страшное, любимого мужа.
Вставая, он толкнул открытую тетрадь и тяжело вздохнул. Да, не удастся сегодня обняться с любимой женой. Зря он её разозлил. Закрывшись в ванной, он долго и тщательно чистил зубы, брился, только для того, чтобы оттянуть момент укладывания в общую кровать.
Он вошел в комнату, она читала что-то с наладонника. Спросил:
- Почему ты компьютер не выключила?
- Извини, забыла, - не отрываясь от чтения, ответила она.
Щелкнув по нескольким кнопкам, он разделся, упал на лежащий на полу матрас, заменяющий им кровать, и завернулся в отдельное одеяло.
- Выключить свет?
- Как хочешь.
- Угу.
Она выключила свет, сползла с подушки и продолжила читать лежа на животе.
Из вечера в вечер продолжались эти сцены. Темы для обсуждения были разные, но приводили всегда к одному результату: повышенным голосам и упрекам. Каждый пример и каждая ситуация окрашивались негативом, потому что у него накопилось много в душе, а ей хотелось привести пример из их жизни. Любая его попытка спокойно выслушать заканчивалась обидой. Ему каждый раз казалось, что от него требуют слишком много, а она утверждала, что ей не нужно его хождение перед ней на задних лапках.
Считая своим долгом угождать ей во всем, он раздражал её, с каждым жестом все больше и больше. При попытке сказать ему об этом, она натыкалась на упреки, что она требует слишком много. Получался замкнутый круг, из которого они не знали выхода. Хотелось двигаться дальше, но было совершенно не понятно куда.
Выключив КПК, она долгое время старалась заснуть, но, осознав, что у неё ничего не получится, снова его включила. Нужно было отвлечься, углубиться в чужие истории и мысли. На зеленом экране наладонника Наташа Растова планировала побег с Курагиным, а заплаканная Соня приняла решение препятствовать этому любыми способами. Второй том «Войны и мира» закончился, и ей пришлось снова пытаться уснуть.

Утром он прошептал ей на прощанье:
- Не злись на меня.
Она только фыркнула. Она не злилась и не понимала, что за значение у него в этом слове заложено.
Как всегда, опаздывая на работу, он широкими шагами двигался к остановке маршруток. Ему очень хотелось понять, где выход из ситуации, где его добрая, милая и веселая жена Аленка, которой он сделал предложение чуть больше года тому назад. В голове уже не было мысли о том, что свадьба ничего не меняет. Он знал, что нет чего-то, что было раньше.
 «Чтобы я не делал, все оборачивается против меня. Я ведь стараюсь из последних сил», - думал он, меланхолично следя за медленно двигающейся пробкой за окном под музыку, звучащую в наушниках.

Проснувшись через пару часов после ухода мужа на работу, Алена долго не хотела вставать, но, в упор смотрящий на неё, голодный кот укорял её в этом действии.
- Тэди, ты есть хочешь? – она протянула к нему руку, он недовольно завопил.
- Блин!
Она встала, не одеваясь, пошла к холодильнику, чтобы наполнить кошачьи миски едой. Кошки бежали следом. Тэд протяжно и неприятно орал, а маленькая двух месячная Бага пищала.
Разобравшись с голодной живностью, пошла одеваться, потому что дома было очень холодно, не смотря на отопление. На улице мело: белая пороша со злостью кидалась ветром в окна.
Холодная вода была неприятна. Она промокнула лицо полотенцем и отправилась на кухню, чтобы поставить кофе. Икеевский кофейник зашипел на конфорке, но она не стала дожидаться утренней чашки допинга.
Windows промурлыкал свой банальный для слуха опытного пользователя позывной. В почтовом ящике лежало письмо от мужа и куча спама. Письмо было на удивление длинное, что не свойственно было ему.
«Алена, я понимаю, я не знаю, как тебе всё объяснить. Ты очень далеко, и до тебя достучаться не получается, потому хочется бросить всё. Да, именно так. Мозаика не получается - ну ее в коробку.
Разница только в том, что мозаику можно собрать, нужно только время и усилия, а с тобой все не так. Ты сама не хочешь, чтобы наша мозаика сложилась. Я не понимаю. Тебе, нравится то, что у нас получается? Мне не нравиться. Я уже начинаю срываться на тебя. Скажи, что должно произойти, чтобы ты поняла, что все очень плохо, и не только я в этом виноват? Сколько раз мне надо на тебя сорваться для этого?
Да, ты подумала, что я тебя пугаю и хочу, чтобы, испугавшись, ты стала примерной девочкой... Нет, мне оно не надо.
Мне надо, чтобы ты поняла меня хоть чуть-чуть. Поняла чего мне не хватает и дала мне это. ТЫ МОЖЕШЬ!
Я тоже хочу тебя понять.... Ты хочешь, чтобы я был рядом - я рядом, ты хочешь, чтобы я сходил в магазин и сделал еды - я иду... Мою посуду, прибираюсь.
Ты можешь сказать, что тебе надо????
Я могу!
Мне нужно твое внимание! Мне его не хватает, и пока так будет, я буду срываться и искать внимания где-то на стороне.
Я не понимаю, почему, когда я тебя прошу, чуть ли не со слезами поговорить, со мной ты даже улыбнуться не можешь!
Делай, что хочешь, я устал бороться с тобой. Если хочешь – оставайся, если хочешь - уходи. Мне не все равно, но убеждать тебя в чем-то я не буду. Если ты останешься, я буду вести себя соответственно тебе, решай сама. Если мозаика не хочет, чтобы ее сложили я не буду складывать ее против силы. Мне надоело.
Best regards,
Maxim»

Отвечать не хотелось, но не отвечать было нельзя. И слова полились из души под неравномерный стук клавиш.
«Здравствуй!
Когда ребенок собирает мозаику, ему не хватает сил и усидчивости закончить до конца. Его внимание не может быть притянуто к одному предмету долго, поэтому он бросает. Он легкомыслен и его вины в этом нет, потому что и целей как таковых перед ним не стоит.
Взрослый же человек ставит цель и движется к ней. И тут уже не идет речи о том, что не получается. Речь идет это надо для того-то и того-то.
Мне сложно с тобой, но я понимаю, что сама это выбрала, что я отвечаю за свой выбор и НЕ ИМЕЮ ПРАВА обвинять тебя. Запомни это пожалуйста. Эта фраза должна привести тебя к мысли о том, что я не обижаюсь на тебя, не злюсь.
Дальше. Теперь хочу рассказать о том, что же это. Есть вещи, которые разрушают. Например, если ты наступишь коту на хвост и будешь его просить не кричать. Он бы рад, да не получается.
Плохо то, что мы не всегда понимаем, где у каждого из нас такие точки. Ты не знаешь моих, я твоих. Поэтому мы иногда даже не видим, что наступили другому на хвост.
У нас только два выбора: сделать всё и быть счастливыми или погибнуть под этим грузом не понимания. Главное в этой борьбе желание! Не нытьё, ни страх перед будущим, а работа.
Сообщи я тебе, что я беременна, что ты будешь делать? Плакать, что этого делать не надо, что давай на аборт или будешь искать варианты нас обеспечивать? Если первое, то я уйду, не смотря на любовь и всё остальное. Я жить хочу. Это будет инстинкт самосохранения, понимаешь?
Да, я действительно, мало уделяю тебе внимания. И совсем не потому, что я не хочу тебе его уделять. Я не умею, понимаешь? Как ты не привык заботиться о том, чтобы ходить в чистом белье, так и я не знаю, как уделять тебе должное внимание. Сколько бы я тебе не говорила о том, что надо ходить в чистом, тебя это не исправляет, а только раздражает. И сколько бы ты не ныл, что тебе не хватает внимания, это меня не убеждает. Вопрос: почему?
Мой вариант: не надо требовать, надо создать условия для этого, а потом человек сам привыкнет. В моём случае, стараться сделать так, чтобы чистое было (что я и делала долго время, пока был доступ к машинке: первым стиралось твои носки и бельё), а потом приучить тебя ходить в чистом. Прошло полгода! Не помогло. Что делать?
Со мной вариант предоставления условий работает. Проверено. Когда ты у меня не просишь внимания, я сама к тебе подхожу. Возможно меньше, чем тебе требуется, но не всё же сразу!
--
Всего хорошего,
Алена.»
Всё это напоминало разговор глухого со слепым. Она не стала перечитывать письмо и отправила его сразу, минуя перемещение в папку Исходящие. Дело было не в том, что она не верила в хорошие отношения, а в том, что подобные переписки пока ни к чему хорошему не приводили.
Они настолько запутались в словах, что им нужен был переводчик, способный донести до партнера мысли другого именно на том языке, который ему понятен.
Остаток дня она разбирала остальную почту, читала, писала то, что давно было пора закончить, просматривала Живой Журнал, но все это не отвлекало её от мыслей, что же делать дальше. Всё бросить? Сбежать и сказать всем, что не выдержала даже года в браке? Или остаться и с каждым днем всё глубже и глубже закапываться в этот бред непонимания?
Ей все чаще казалось, что им не справиться, что-то самое, ценное для обоих понимание, друг друга никогда не найдется, и останутся они у разбитых судеб своих к тридцати годам. Возможно, это было всего лишь отражение её депрессии, а может быть и крик из подсознания. Не кому было интересоваться их взаимопонимание, и барахтались они в этой луже только сами.
Глава II
Зазвонил телефон. Где-то далеко в кармане куртке он надрывался, издавая мычащие звуки. «Кто бы это мог быть?», - с грустью подумала она и пошла откапывать свой простенький Siemens.
- Да, Слава.
- Привет! Чем занимаешься?
- В Инете сижу, а что?
- Хотел узнать будешь ли ты через час дома?
- Вообще-то да, а что?
- Ну, тогда я к тебе приеду.
Трубка запищала короткими гудками. Она смотрела на неё несколько минут, потом убрала в карман куртки.
«Нежданный гость? Странный разговор вышел, не похоже на Славку. Может, случилось чего».
Она вернулась к компьютеру, захватив с кухни одну из тетрадей. Ей хотелось избавиться от бумажных черновиков, то есть перевести их в электронные документы. Она понимала, что всегда есть шанс, что информация погибнет. Электронные носители до сих пор не защищены достаточно, потому ей приходилось дублировать все в своем электронном журнале в Интернете.
Работа этого рода очень увлекала. Разбирая черновики, встречаешься с новым для тебя человеком. Ты так давно его знал, что узнавать приходиться по-новому. Она увлеклась настолько, что вздрогнула от зуммера домофона, несколько секунд соображала, кто бы это мог быть, но потом вспомнила и пошла открывать двери.
Славка, как всегда улыбался своим покрасневшим от смущения лицом. Таким людям, как он, не возможно скрыть своего смущения, их выдают кровеносные сосуды.
- Привет! – непомерно бодрым голосом поздоровался он.
- Привет, какими судьбами и путями? – не удержалась от вопроса она.
Она любила гостей, но не тогда, когда была погружена в творчество. В самые запойные времена, она готова была не выходить из дома даже за едой, чтобы не терять своего состояния.
- Ну, мы с Максом договорились, что я приеду за кабелем…
- А..
- Его еще нет?
- Нет, он еще не скоро будет на самом деле…
Славка выгрузил пиво в холодильник, открыв себе и Алене по бутылке. Холодная бутылка 0,33 литра скользнула в руку, и первый глоток подтвердил, что последующие не повлекут за собой неприятных ощущений.
- Ты как вообще?
Простая разговорная лексика с трудом проникала в её голову, которая до сих пор обдумывала бессмысленность, нарытую в черновике работы по эсхатологии. Разговор был вял, гость рассказывал о чем-то своем, хозяйка думала о том, как он говорит. И вдруг один вопрос вывел её из сна.
- Для тебя изменилось что-нибудь после свадьбы?
- Не знаю, мне сложно так сразу дать ответ.
- Неужели ты об этом еще не думала?
- Нет, все спрашивают, но я не разу еще не отвечала.
Она улыбалась первый раз за вечер. Это была улыбка, обращенная внутрь, улыбка собственным мыслям.
- Наверное, ничего не изменилось. По крайней мере, в моем отношении к жизни.
- Тогда давай я спрошу так. А как ты относишься к измене?
- Спокойно. Мы с Максом разговаривали на эту тему, пришли к мнению, что ему нужно будет просто меня предупредить, чтобы я была в курсе. Но предупредить до того, как.
- Нет, я говорю про твои измены.
- Мои? Ну, в общем-то, так же. Предупредить.
- То есть ты сможешь изменить?
- Ну, да. Только я смогу это с тем, кто увлечет мою душу. Секса как такового мне и дома хватает.
- А если ты изменишь, то ты расскажешь об этом Максу?
- Да.
- Плохо.
- Почему?
- Да так.
Она говорила, но чувствовала, что не до конца понимает эту мысль. Слишком легко получается. Увлечься и изменить, но ведь в жизни-то должно быть не так все.
- То есть, если бы я тебе нравился чуть больше, мы бы сейчас не разговаривали.
Она просто улыбалась. Ответить что-либо на эту фразу, это значит признать её правоту или неправоту, а она не знала, как все обстоит на самом деле. Ей нравился этот полупьяный веселый мальчик. Именно, мальчик, потому что он вызывал в ней больше материнские чувства, чем чувства самки, ищущей отца своему потомству.
Где-то в глубине души она понимала, что все его слова восхищения – это всего лишь песня плоти. И не смотря на это, слушала его спокойно удивленно, как это могут делать лишь красивые женщины, не обделенные вниманием.
В дверях зазвенел ключ. В проеме появился Макс.
- О! Привет! Ты уже здесь.
- Да.
Славка бравурно хлопнул своей ладонью по его руке при приветствии.
- Здорово!
Они еще посидели на кухне, допили пиво, обсудили технические подробности сети, которую создавал Славка. Последний забрал кабель и уехал в свой пригород.
Алена ушла к компьютеру, а Макс немного послонявшись по квартире, рухнул на кровать. Сначала он хотел почитать, потом передумал, за неимением интересной книги. Мало помалу усталость дня отпускала, и в голову приходили приятные мысли. Ему вспомнилось, как в начале осени они устроили себе свидание. Это была её идея. Она говорила, что иногда нужно возвращаться к тому, что было возможно раньше: все эти ухаживания, цветы, трепет перед отказом, прогулки по паркам.
Они встретились на станции Крестовский остров. Она опаздывала, он мял в руках дурацкий букет хризантем, пытаясь создать антураж свидания, он не совсем понимал, зачем они это все делают. Ему казалось, что уже довольно мучений и переживаний, что уже хватит издеваться над его неуверенностью в себе. Каждое свидание всегда подходило к моменту, когда нужно было что-то решать за двоих, и если ты не правильно угадаешь ход мыслей своей подруги, вы можете, больше никогда не встретится в такой отчасти интимной обстановке. Этот момент всегда пугал его, и сегодня, стоя с букетом и ожидая собственную жену, он не понимал, зачем нужно разыгрывать это.
Она же думала о том, что у неё есть шанс предстать перед мужем веселой и красивой, напомнить ему о том, что она другая только в той, домашней атмосфере, что она все та же девушка, за которой он ухаживал, что он её не потерял.
Поднявшись на эскалаторе, она не нашла его в вестибюле. Сквозь стекло на улице тоже не заметила любимого силуэта и пошла к выходу, по дороге вытаскивая телефон, но звонить не пришлось, потому что он к ней подошел сам.
- Привет!
- Привет! В чем это ты?
- А это мотокуртка, помнишь, я тебе говорил, что мы её с Ванькой купили.
Он выглядел в ней очень необычно, и казалось, что он стал шире в плечах, выше ростом. Это все содавало впечатление удачливого молодого человека, покоряющего девушку. А еще он улыбался, чего в последнее время было мало.
- Куда идем?
- К Пятому элементу! – она сияла: цветы, пусть даже хризантемы, улыбающийся Макс, - все это делало её счастливой.
Около Пятого Элемента, жилого комплекса, еще до конца не заселенного по причине очень высоких цен на квартиры в нем, они смотрели на воду. На купание ретриверов и уток, улепетывающих от них. Вечер постепенно затихал.
Они прошлись до мостов на Петроградскую сторону, а потом по её круглой набережной, мимо главного управления ГАИ, по Профессора Попова до Каменоостровского. И тут возник вопрос: домой или дальше гуляем? Ночи еще не совсем темные, и фонари достаточно часто расставлены.
- А давай, купим вина и пойдем на набережную! Любимую, ЛЭТИшную набережную.
У каждого из них с этим местом было что-то связано, но это что-то было личное, а не совместное.
Они купили вина, и она продолжила ему рассказывать о том, что она пишет, о своих литературных проектах и мечтах. Пыталась объяснить, почему ей это нужно и как это выглядит. Он пытался привязать это к своей реальности. Оба были способны выслушать и высказать, не перебивая.
Набережная стала центром разговора. Они вспоминали события, с которыми она у них связана. И вспомнили, что сегодня день рожденье общего друга. Именно в этот день! Позвонили, поздравили, выпили за его здоровье.
От холода и темноты стали ближе друг к другу. Целовались.
- Я хочу тебя! Поехали домой, в ванную.
- А почему не здесь?
- Ты безумная!
- Боишься? Чего? Ты считаешь, что до нас кому-то есть дело?
- А разве нет?
- Ну, во-первых, нас мало кто увидит, а во-вторых, если увидит, то не поймет ничего, а в-третьих, если и поймет, то сделает вид, что ничего не видел… Это же психология человеческая…
- Мммм… - слишком долгой была фраза, и уж очень ему хотелось её поцеловать. – Ты думаешь?
- А ты попробуй!
- Нет!
Её рука спустилась с плеча вниз и начала двигаться вдоль ширинки.
- Ты безумна!
- Возьми меня.
Больше его просить не пришлось. Возбуждение перехлестнуло стыдливость, и он задрал короткую юбку, раздвинул её ноги. Когда они пришли в себя и оправили одежду с глупыми улыбками, то долго не могли прервать поцелуя, не возможного при той позе, в которой они были.
- Я тебя обожаю… Ты безумная…
- Мяу… Классно! Заниматься с тобой любовью на набережной. Я люблю тебя… Мррр….
Она уткнулась носом в его шею и замерла. Обоим хотелось остановить время, но нужно было ехать домой, потому что становилось все темнее и холоднее.
Воспоминания привели его в боевую готовность, но ждать, что любимая жена будет рядом было глупо.
- Мяу, ты когда спать пойдешь?
- Скоро
- Давай, я тебя жду…
- Угу…
Он так и не дождался, заснул. Она аккуратно подкралась и укрылась вторым одеялом, чтобы не будить его.

Глава III
Она вернулась домой с больным горлом и разбитая, выжатая как лимон и полная впечатлений одновременно.
- Как все прошло!
- Здорово! – прошипела она, понимая, что больше не может напрягать связки. – Покормишь меня.
- Да, пошли.
- А у тебя как?
- Да нормально, все.
- Не поехал с Ванькой работать?
- Нет, там заказ сорвался.
- Ясно.
- Я тут макароны сварил.
- Мне все равно, я есть хочу и чаю горячего.
С большой не охотой он рассказывал ей события прошедших дней. Было видно, что он чем-то очень не доволен.
- Что случилось? – спросила она, отставив остывать чай.
- Да, ничего не случилось.
- Я же вижу, что ты чем-то не доволен.
- Да, нормально все.
Слова давались с трудом, и она не стала, продолжать перепалку. После еды, молча села проверить почту, а потом легла спать.
Почти засыпая, услышала, что он вздыхает и ворочается.
- Что случилось, Макс? Ну, блин, почему я из тебя клещами должна тянуть.
- Да ничего не случилось! Ты что считаешь, что у нас все хорошо что ли?
- Нет, не считаю.
- А чего тогда спрашиваешь?
- Макс, давай по порядку. Чего ты заводишься-то?
- А почему бы мне не заводиться? Тебя не было три дня. И ты вернувшись, даже внимания на меня не обратила, как будто, так и надо!
- Макс, мне плохо. Я устала очень.
- И что это повод меня не замечать совсем?
- Солнце, давай не будем об этом.
- Все плохо!
- Все будет хорошо!
- Нет, не будет.
Воцарилась пауза, которая подчеркнула отчаяние, закравшееся в души обоих. Алена лежала и чувствовала, как поднимается температура.
- Ты меня не любишь, - прошептал Макс. – У нас с тобой ничего не получиться. Давай лучше разведемся, чтобы не мучиться.
- Давай, - меланхолично подтвердила она, встала и пошла к балкону.
Открыв обе двери, вышла. Деревянные рамы были распахнуты.
- Алена, ты куда? – спросил Макс, поворачиваясь лицом к окну.
Молча и в полном спокойствии, полностью обнаженная, она подтянулась и села на импровизированный подоконник.
- Алена, не надо! Что ты делаешь? – закричал он. – Не надо этого делать.
Она перекинула ноги на другую сторону.
Макс кричал уже во весь голос, но для неё он звучал приглушенно сквозь пелену повышенной температуры и головной боли.
- Не надо! Не делай этого! Ты слышишь? Не смей этого делать!
Ей было совсем не холодно. Она посмотрела на небо и вспомнила, еще в детстве прочитанный, рассказ про фиолетовую звезду. Когда на крыше высотного дома, собрались случайно три самоубийцы, и пока двое из них пытались справиться со страхом, третий, увидев прекрасную сиреневую звезду, шагнул с крыши. Он смотрела на расплывающиеся от её близорукости фонари, стоящие вдоль Коллонтай, и думала: «Интересно, что там внизу, под балконом». Опустила взгляд.
- Нет! Не смей этого делать! Не смей!
Крик становился все истеричнее и громче.
- Можно я к тебе подойду?
- Да, - обернувшись в полуоборота, ответила она, подумав о том, что жалко будет директора проекта, которому она обещала завтра с утра привезти бумаги.
Очень-очень медленно он встал с кровати и пошел к балконной двери. Встав в проеме, стал тянуть руки к ней, шепча одними губами:
- Только не двигайся, только не двигайся.
За минуту он преодолел два мелких шага до неё, и схватил её обеими руками за талию.
- Отпусти меня, мне больно.
- Не отпущу, я ни за что тебя не отпущу.
- Отпусти мне больно.
- Нет.
- Успокойся. Не делай мне больно. Не дергай меня. Спокойнее.
- Давай, я отнесу тебя.
- Аккуратно, больно же.
Борьба продолжалась долго: он не хотел разжимать рук, а ей хотелось, чтобы он не делал ей больно. Словами и спокойствием своим она его уговорила, что она поддастся, если он все будет делать аккуратно. Поставив её на ноги к балконной двери, он бросился закрывать рамы. Его трясло, он обнял её, и поток бессмысленных слов лился из его рта.
- Не делай так никогда, никогда так не делай, не делай.
Она стояла спокойная, подчиняясь его рукам, крепко прижимающим к себе. Думала о том, что это так хорошо, когда человек не боится смерти. Душа была чиста и холодна, её не трогали беспорядочные слова, ей не было холодно раздетой на балконе в конце октября.
- ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ?
Он тряс её за плечи и заглядывал в глаза. Долго из глубины сознания возвращалась действительность.
-Да. Пошли в комнату, тебе холодно.
- Я никуда не пойду, пока ты мне не скажешь, что больше никогда этого не будешь делать.
- Я не могу этого сделать.
- Пообещай, что больше никогда не будешь этого делать.
- Я не буду этого делать при тебе.
- Нет, скажи, что никогда не будешь этого делать.
- Пошли в комнату.
- Нет, я здесь постою. Иди, тебе холодно.
- Мне не холодно, Макс. Пошли. Давай.
Посадив его на кровать, она полезла в бедную аптечку. Валерьянки не оказалось, карволола тоже.
- Ты куда?
- Я на кухню. Пить.
Она щелкнула по чайнику, достала мяты, накидала в кружку, залила кипятком, посмотрела на фонари по Коллонтай сквозь стекло.
- Пей.
- Что это?
- Мята.
- Я не хочу.
- Пей, успокоишься и уснешь.
- С тобой.
- Хорошо.
Она сделала пару глотков крепко заваренной мяты, передала ему кружку.
- Давай спать.
- С тобой.
- Да, со мной.
Она легла, и он забрался к ней под одеяло, прижавшись, стал прислушиваться к её дыханию.
- Спи, Макс.
- Нет, я дождусь, пока ты не уснешь.
- Спи.
Через пять минут он уже спал, она аккуратно выкрутилась из его объятий, свернулась калачиком. В голове было тихо. Отдельные прозрачные мысли лениво плавали в пустоте и темноте. «Надо книжку закончить. Ребенка я уже не успею родить. Слишком мало времени осталось. Всего два года».
Потом все мысли аккуратно слились в то, что хотелось написать, потом в то, что надо уснуть, иначе завтра ей будет не доехать с бумагами.

Утро было тяжелым. Два часа сна подействовали как яд на давно уставший организм. Она встала, выключила будильник. Добрела до кухни и включила питание чайника. Горло разрывало, раздирало когтями. Горячий чай стал мукой. Макс спал, ему еще не пришла пора вставать.
Медленно одевшись, она вышла из дому и поплелась к переполненному вестибюлю метро. Всю дорогу она думала только о том, что отдаст бумаги, извинится и уедет обратно. Главное добраться обратно.
Человек опаздывал, она стояла у эскалатора и думала только о том, что надо добраться до дома. Как в тумане объяснила, что не сможет участвовать, потому что больна. Пересела в электричку. Села на свою линию.
Добравшись до вагона, упала на случайное пустое место, её накрыла волна жалости к себе. Захотелось прижаться к чему-то теплому и родному. «Марьянка!» Подумалось ей и вслед этому – «Макс! В конце концов, он мой муж»
Она нашла номер в записной книжке, когда поезд остановился, нажала вызов.
- Да.
- Мяу! Ты можешь ко мне приехать.
- Что случилось?
- Мяу, мне очень плохо. Я заболела. Ты приедешь?
- Не знаю. Я еще до работы не добрался. Мне надо туда хотя бы доехать. Малыш, давай я доеду, отпрошусь и приеду. Хорошо. Я думаю, что смогу.
- Угу. Когда?
- Ну, как только смогу. Ты где?
- В метро.
- До дома доберешься?
- Должна. Ладно, приезжай.
- Я приеду, малыш.
Связь оборвалась почти сразу, как закончилась платформа. Она убрала телефон в карман и откинула голову. Спать было нельзя, потому что был шанс, потом не проснуться на своей станции. Надо было занять себя мыслями, чтобы доехать.
- Проспект Большевиков, следующая станция Дыбенко.
Она вышла на улицу и думала, что надо купить курицу и сварить бульон, но сил зайти хоть в один магазин не было. Хватило их только на то, чтобы взять в ларьке под домом томатного сока. Ей нестерпимо хотелось пить и есть одновременно, и томатный сок казался самым лучшим двойным зайцем.
Укутав трех литровую банку в пакет, она аккуратно двинулась к подъезду. Ноги не держали и, как назло, все было покрыто льдом. Ключ-таблетка, писк замка, лифт и вот уже двери, за которыми кошки.
Стакан с соком выпивается залпом, наливается второй и несется к кровати, выпивается до половины в ней. Звонок. Телефон лежит в кармане, но звуковой сигнал подсказывает, что это муж. Ей приходиться встать.
- Да.
- Я добрался до работы, я немного здесь побуду и приеду, хорошо? Ты уже дома?
- Да, купи курицу, ладно.
- Зачем?
- Мне.
- Хорошо.
- Бульон сварить, кушать хочу.
- Хорошо, я скоро приеду.
Добралась до кровати и уснула. Проснулась от голода, посмотрела на часы, прошло уже три часа с момента разговора по телефону, а Макса все еще не было. Несколько минут она думала, позвонить или не позвонить. Добираться всего полчаса, максимум час. Набрала номер.
- Ну, я же сказал, что скоро приеду!!! Я уже в магазине!!!
Телефон замолчал. Ей хотелось плакать, но она решила поспать. Правда, через двадцать минут её разбудили.
- Привет! Как ты?
- Кушать хочу.
- Сейчас приготовлю чего-нибудь… Поцелуешь меня?
- Если подойдешь.
- Что тебе приготовить?
- Свари бульона из курицы, ладно…
- Ладно. А ты меня научишь, как это сделать?
- Да, там все просто. Помыть, положить в холодную воду и варить.
- Ну, хорошо. Я тогда пошел.
На кухне загремели кастрюльки, зашипела вода. Она хотела попросить горячего чаю, но поняла, что не дозовется Макса сквозь этот шум, поэтому решила дождаться его.
Он пришел скоро, спросил надо ли солить курицу и на каком огне варить. Она попросила чаю и рассказала, как снимать накипь. Макс поставил чайник и сел за компьютер, надел наушники, и тут она поняла, что чая не будет. Закипевшее чудо техники щелкнуло выключателем, и Алена рискнула.
- Макс!
- Макс!
- А? Что?
- Ты чай обещал…
- Так я поставил чайник.
- Он уже закипел.
- Угу, сейчас.
Он принес чай, снова послушал про то, как снять накипь и что за этим надо проследить иначе бульон не получиться вкусным. Кивнул головой и сел за компьютер.
Допив чай, Алена почувствовала, что желудок бунтует и требует еды, но ближайшее полчаса ему этого не светило, потому пришлось заснуть под тихое бульканье музыки из-под наушников.
Её разбудил упавший, не без помощи Макса, с верхней полки диск. Она повернулась и спросила:
- Скоро кушать?
- Ой, блин.
Он скинул с шеи наушники и побежал на кухню.
- Да скоро. А сколько она должна вариться?
Алена не стала отвечать, потому что отсутствующий голос не мог докричаться до кухни. И когда Макс вошел в комнату, сказала:
- Полчаса.
- Что полчаса?
- Курицу варить полчаса.
- Аааа… Я сейчас принесу. Тебе как?
- Просто, в пиале синей, с хлебом и мяса немного.
После еды ей снова захотелось спать.
Глава IV
Воскресным утром зазвонил телефон. Так рано могла звонить только мама из далекого Иркутска, поэтому Макс выпихал Алену отвечать на звонок.
- Алло!
- Привет!
- О, Лешка!
- Я тут через часик в Питере буду. Хотелось бы пересечься.
- Ты же говорил, что до Нового Года не приедешь.
- Ну, так сложилось. Тут человек не разу в Питере не был.
- Ааа…
- Ну, так как?
- Лешка, давай я проснусь сначала, ладно. Потом позвоню тебе, хорошо?
- Хорошо. И Макса тащи.
- Я поговорю с ним. Давай. Пока.
- Пока.
Она отключила короткие гудки телефона и пошла обратно в кровать. На часах было уже 11 часов.
- Кто это? - спросил сонный Макс.
- Лешка.
- Ааа, опять пить?
- Можешь и не пить. А вот вставать придется. Надо за принтером ехать. Нам его только до часу обещали оставить.
- Угу… Сейчас встану.
- Точно?
- Точно.
Он перевернулся на живот и отвернулся к стене.
- Ладно, я пошла, приготовлю завтрак.
Макс перевернулся еще раз и заснул, через полчаса Алена его снова разбудила угрозой, что все сейчас остынет и он везде опоздает.
Она так давно мечтала о принтере, а тут ей его дарят на двадцатипятилетие, и все тексты электронного вида теперь можно будет проверять по бумаге, что намного удобнее.
- Ты с Лешкой будешь встречаться сегодня? – уже в дверях спросил Макс.
- А что? Ты же работать хотел.
- Да. Я тебе хотел сказать, что на меня не рассчитывай.
- А я не рассчитывала, я наоборот думала, что уеду и не буду тебе мешать.
- Ну, давай. Пока.
- Пока. Удачи!
Почитав почту, послонявшись по дому, она так и не смогла придумать хочет ли она куда-либо вообще ехать. В последнее время, чтобы вытянуть её из дома, нужно было приложить немало усилий. Ей апатия распространяла вокруг ореол пустоты и обреченности. Она даже не читала ничего, но и уговорить её куда-либо сходить, кроме самых нужных мест, типа продуктовых магазинов, было невозможно.
Телефонное мычание вырвало её из гипнотического хождения из кухни в комнату.
- Привет, Слава!
- О! Аленка, привет! Мне тут брат звонил.
- Да, он говорим мне с утра, что он в Питере. Я обещала с ним встретиться.
- Здорово! Так давай это… Устроим, типа.
- Давай!
- Надо позвонить, спросить, где они.
- А я клевый! Я знаю, где они.
- Да?
- Да, я туда еду сейчас. Это на Новочеркасской.
- Через сколько ты там будешь?
- Через полтора часа.
- Ок. Давай там и встретимся. На верху.
- Давай. Пока.
Тяжело вздохнув, она отправилась в душ. Не предпринимая никаких особых усилий, она оделась, высушила волосы. Встретила Макса, попрыгала вокруг коробки с новым принтером и отправилась на встречу.
Всю короткое подземное путешествие умирал Андрей Болконский, а Наташа с княгиней Марьей находили общий язык. Она вышла на поверхность земли, но не на поверхность сознания. Уже поздоровавшись со Славкой, она продолжала думать про то, за что любит Толстой князя Андрея и почему он его убивает. Она не поцеловала его в знак приветствия, а он не рискнул настоять, хотя ждал этого поцелуя.
Встретили их радостными воплями. Алексей обнял Алену, оторвал её от пола и крепко поцеловал – это было его приветствие, которому она с радостью подчинялась. Он представил ей коллегу по работе и рассказал забавную историю о том, как он привез его в Питер. Никита, собственно привезенный, выражал свою признательность, и взахлеб повествовал о том, как здесь все красиво и здорово.
- Так значит, поездка удалась? – спросила Алена.
- Да, и еще как. Я теперь зарекся не пить с Лешкой.
Все засмеялись. Никита был далеко не первым, кто это говорил. Еще в далекие студенческие времена Алексея знали как человека, споившего многих. Ходили из уст в уста истории, как девушки перебрав портвейна на крыше пятого корпуса ЛЭТИ, облегчали себя через ограждения на невинных крыс, снующих внизу.
Она давно знала страсть Лешки к шокированию окружающих, ту самую, которая присуща подросткам. Её забавляло это. Она сама не раз так поступала, а потому загадочно улыбалась его проделке, а Никита в силу характера или убеждений фанфаронствовал, рассказывая о том, как его увезли из родной Москвы в два часа ночи в том, в чем был.
Та квартира, в которую они пришли, имела окно на площадь. На пятом этаже, на кухне можно было чувствовать себя богом или его ангелом, который с высоты наблюдает человеческую суету: мельтешение людей, рычание машин. Этот перекресток был хорош тем, что был огромен и имел с каждой стороны по дополнительному развороту и карману. Алена долго не могла оторвать глаз от этого зрелища.
Хозяин квартиры, Иван, заметив, что она не может оторваться от вида из этого огромного окна, заметил, что если человек безотрывно смотрит в окно, то у него депрессия. Она лишь улыбнулась.
Закончив пить пиво, они решили отправиться в центр города, в любимый кабак на Думской улице, чтобы там встретиться с еще парой давно знакомых людей.
На лестнице пока Никита курил, а хозяева квартиры одевались и наводили порядок в кухне, ей удалось перекинуться парой слов с Лешкой.
- Что-то случилось? Чего ты такой?
- Много работы.
- И только?
- Нет, конечно, - он улыбнулся и посмотрел на неё поверх очков. – Давно мы с тобой не болтали.
- Да, действительно.
- А поехали в Москву?
- Мне надо дело одно сделать в понедельник?
- Ну, в понедельник и вернешься!
- Так мне бы с утра сделать.
- Ну, поехали.
- Я подумаю.
- Ок.
- А куда мы сейчас?
- Кормить маскаля шавермой!
- Ну, да, у них ведь там только шаурма.
Вся веселая, пьяная компания двинулась в павильон на площади, чтобы накормить человека «собакой», так называли это произведение азиатов продающиеся в грязных забегаловках Питера.
Давясь, горячей шавермой, Никита рассыпался в комплементах, на которые она мало обращала внимания и даже заметила, что ему не повезло, потому как она замужем. Достаточно помучив испытуемого и посмеявшись, отправились под землю, чтобы перейти запутанный клубок дорог. Алена отпросилась на минутку в книжный магазинчик, зная, что Никита хотел купить сигарет.
Выйдя из магазина, он была ошарашена букетом из фиолетовых хризантем в такого же цвета бумаге.
- Это вам!
- Спасибо!
Губы её улыбались, а глаза ужасались этому безвкусию и флирту. Выйдя на поверхность, Алексей повернулся к ней и с усмешкой сказал:
- Веник!
Одними глазами она ответила: да. Они поймали машину, которая, переехав через мост Александра Невского, встала в пробке.
- Что это?
- Это - Невский, - ответила она
- Нет, это я знаю. Почему мы стоим?
- Никита, это – пробка, - со сдерживаемой улыбкой отвечала она, смотря на него в зеркало заднего вида.
- Здесь? В Питере?
- А почему нет? – удивились все в ответ.
- Ну, не знаю… Сегодня же воскресенье!
Пробка была не глухой и через двадцать минут они уже переходили дорогу около Гостиного двора. Кабак был забит и они насилу отыскали места для своей компании. Заказали пива и увидели в дверях своих друзей. То ли аура Никиты, то ли желания Лешки с братом пообщаться, но Алена и Никита остались как-то отделены от остального общества. Он ей что-то увлеченно рассказывал про себя, а она пыталась разорвать их замкнутый круг.
Когда Никита не надолго вышел, Лешка повернулся к ней и спросил:
- Ты подумала? Едешь?
- Я подумала. Хочу. Мне только надо мужу позвонить.
- Тащи его сюда. Я его так давно не видел.
- Нет, он сюда точно не поедет. Ты же его знаешь.
- А в Москву?
- А в Москву и подавно!
- Я пойду, позвоню.
Выйдя из душного накуренного помещения на морозный воздух, она набрала номер.
- Да, Алёночка.
- Макс, меня в Москву приглашают.
- Алекс?
- Ну, да, а кому еще?
- Надолго?
- Нет, на один день.
- Ну, как хочешь.
- Ладно. Я сегодня еще заеду домой, за документами. Попозже.
- Угу. Передавай привет.
- Хорошо. Пока.
Приближаясь к столику, она кивнула Лешке головой, тем самым, говоря о том, что она едет. Села рядом с ним и сообщила:
- Только надо домой заехать, за документами.
- Не вопрос, - улыбнулся он и взял её за руку, которую не отпускал больше.
Никита вернувшись, начал сетовать на то, что так быстро бежит время и скоро придется расставаться, на что Алексей заметил, что она едет с ними. Посидев еще около часа, они распрощались со всеми и отправились, за документами и на вокзал покупать билеты.
Поезд ждал их уже на перроне, так что не пришлось долго прощаться с остающимися друзьями. Погрузившись в свой купейный вагон, они помахали ручками исчезающей платформе.
И Никита, и Алексей были на столько пьяны, что с трудом стояли на ногах. Лешка с улыбкой наблюдал сцену, как стоящий перед Аленой на коленках Никита говорил ей комплименты. Она сидела на складном стуле и с усмешкой смотрела на Лешку.
- Умеешь ты покорять мужчин, - смотря ей в глаза, сказал он.
«Вот только вопрос, зачем они мне теперь», - подумала она.
- Никита, давай спать укладываться. Тебе завтра на работу, а я выспаться хочу.
- А я не пойду завтра на работу, если ты в Москву едешь. Мы с тобой завтра погуляем по Москве.
- Так и все равно, чтобы гулять, надо выспаться. Пошли спать.
- А можно я с тобой.
- Не выспишься ты со мной, только мне мешать будешь.
- Не буду.
- Не верю.
- Ну, пожалуйста.
Она вздохнула, встала, посмотрела, как он пытается пропустить мимо себя пассажира, и поняла, что бороться с ним сейчас бесполезно.
- Если будешь мне мешать – полетишь вниз. Я тебя предупредила.
- Хорошо!
- Лучше некуда, - проворчала она, забираясь на верхнюю полку.
Раздевшись, она укрылась простыней и легла на бок, чтобы он сумел поместиться. Совершенно бесцеремонно он залез под простыню, но через несколько секунд спохватился:
- О, я же забыл носки снять. Не прилично это с девушкой и в носках.
Она тихонько засмеялась.
- Ничего, что я в часах, - не смутившись, продолжил он.
- Ничего. Спи, они тебе не помешают.
Она закрыла глаза, но тут же их открыла, потому как почувствовала, его руки на себе.
- Никита, сейчас слетишь на пол. Я тебя предупреждала.
- Хорошо, хорошо!
Выспаться, конечно, не удалось. Несколько раз пришлось рычать сквозь сон, чтобы он убрал руки, и все время очень хотелось пить, потому что её настигло похмелье .
Глава V
Проснувшись утром, Алексей был очень удивлен тем, что увидел на соседней полке, но, сознав, что это не должно его касаться, сделал непроницаемое лицо.
Алена выпихала Никиту с полки и оделась. Они уже миновали район Останкинской башни, а значит, нужно было готовиться к десантированию на платформу.
- Какие у тебя планы? – спросил Лешка, подчеркивая слово «тебя».
- Я, наверное, хочу в душ. И с удовольствием заеду к тебе в Одинцово, а потом в город. Вечером с тобой там и встретимся.
- Хорошо. Я просто сейчас на работу сразу. Помнишь, как найти дом?
- Напиши адрес.
- Есть на чем?
- Да.
Она полезла в свой женский рюкзачок за ручкой и листочком.
- Вот.
- Давай. Вот адрес, а это код к двери подъезда.
- Так, Лешка, я её довезу в целости и сохранности, - вмешался Никита.
Алексей с Аленой друг другу улыбнулись.
-Ну, значит на всякий случай. Провожатый провожатым, а адрес тебе пригодиться.
Расставшись на этой веселой и двусмысленной ноте, они разошлись в разные стороны: Алексей на работу, а Никита с Аленой к нему домой.
Чтобы добраться в Одинцово, нужно сесть на электричку на Белорусском вокзале, проехать сквозь половину города и очутится в пригороде, который очень напоминает обычный спальный район. Она была там не раз, но никак не могла запомнить дороги от вокзала к дому.
- Ты уверен, что это наша электричка?
- Да, уверен… Наверное…
- Да уж, провожатый, - она смеялась. – Так и я могу быть уверенной.
- Да, ладно тебе. Я в Рабочем поселке живу. Правда, я на электричке туда не езжу.
- Понятно.
- Ты мне вот лучше скажи, почему ты со мной в Москву поехала?
- С тобой? Почему ты думаешь, что именно с тобой. Меня вообще-то Лешка пригласил. Мы с ним давно не виделись просто, по общаться захотелось.
- Аа…
- Ты думал, что я ради тебя что ли?
- А ты мой букет оставила в поезде.
- Ничего страшного, пусть девчонки проводницы порадуются цветам. Позавтракать бы.
- Доберемся, позавтракаем.
- Тоже верно.
- Можно я пока посплю? А то ты мне полночи спать не давал.
- Спи.
Она прислонила голову к его плечу и закрыла глаза. Уснуть в холодной электричке, конечно же, было не возможно, но некоторый покой она себе обеспечила на полчаса.
Выйдя из электрички и немного поблуждав и посомневавшись, они нашли дом и квартиру. В помещении был погром, как будто там неделю пьянствовала буйная компания. Наблюдалось явное отсутствие женской руки, хотя она и предполагалась. Ругать холостяка, а тем более молодого за бардак в доме глупее, чем стыдить двадцатилетнюю девушку за потерю девственности, и потому Алена спокойно отмыла кусочек стола на кухне, чтобы покушать.
Утолив зверский голод, курицей гриль, купленной на вокзале, она перебралась к компьютеру, чтобы уведомить московских знакомых о своем явлении, а так же пообщаться с мужем.
Потратив немного времени на установку текстового месенджера, он углубилась в общение.
Она 11:56 мяу
Она 11:59 ау.... ты меня игнорируешь?
Он 11:59 нет, меня не было на месте
Он 11:59 как добрались? :)
Она 11:59 хорошо...
Она 11:59 я пока в Одинцово, Лешка на работе
Он 12:00 ааа... чего планируешь делать?
Она 12:00 я приеду завтра в 10
Он 12:00 уже билеты купили ?
Она 12:00 да еще вчера
Он 12:01 плохо... потому что я убегу на работу рано и буду очень поздно.
Она 12:01 да я в душ залезу и в город, наверное..
Он 12:01 а чего в городе?
Она 12:01 :(((
Она 12:01 у них тут зима, снег хлопьями валит
Он 12:02 хочешь повод для ревности/скандала... короче как решишь ? :)
Он 12:02 у нас дождь и +3
Она 12:02 ну..
Он 12:02 Оля сегодня в гости собирается :)
Она 12:03 ну-ну... будешь её соблазнять?... для совместных целей семьи? :)))
Он 12:03 мрак. я думал, будет типа ну сволочь только жена за порог...
Она 12:03 я тогда тоже могу в Москве по улыбаться... :)
Он 12:03 а тут для совместных целей... нет не буду. в смысле по улыбаться ?
Она 12:04 макс, я люблю тебя...
Он 12:04 я тебя люблю!
Она 12:04 ты же знаешь, что у тебя жена не стандартная..
Он 12:04 :)
Она 12:22 так ты её будешь только для личного использования соблазнять... или совсем не будешь... ты как-то двусмысленно выразился
Он 12:22 для личного пользования.... мрак... ну и фраза. не буду я ее соблазнять. не хочу! это не правильно :(
Она 12:23 что у тебя все мрак да мрак... что случилось, мяу?
Он 12:23 устал.
Она 12:23 малыш... :-(( выспись сегодня, ладно...
Она 12:24 чтобы ты завтра был способен со мной пообщаться, даже поздно вернувшись...
Он 12:24 пообщаться? или?
Она 12:24 или... :-))
Она 12:33 пойду я
Он 12:33 надолго ?
Она 12:33 ну думаю что до завтра уже
Он 12:33 ааа.... не вернешься в Одинцово? какие планы вообще-то ?
Она 12:34 нет... но я пока еще здесь... собираюсь, чай пью
Он 12:34 аа..
Она 12:34 а ночью в поезд смысл сюда заезжать?
Он 12:34 а чего делать будешь в городе ?
Она 12:35 около пяти мы с Лешкой встречаемся... еще с Литовцами наверное... если сейчас договорюсь
Он 12:35 Литовцы ? :)
Она 12:35 хотела книжки посмотреть по БУ
Он 12:35 аа...
Она 12:36 ну да с Риммой
Он 12:36 аа.
Она 12:47 ну вот с Риммой договорилась..
Он 12:48 молодец.
Она 12:48 сейчас бельё высушу и поеду
Он 12:48 :)
Она 12:49 мур...
Он 12:49 мур
Она 12:49 тебя хочу... а вокруг меня всякие ошиваются..
Он 12:49 они же свалили уже ?
Она 12:50 нет один еще здесь... он просто наивный..
Он 12:50 это кто? славка с вами что ли?
Она 12:50 сидит, напивается на кухне, потому что понял, чтоему ничего не светит...
Она 12:50 не
Он 12:50 это кто? :)
Она 12:50 он думал, что я ради него в Москву поехала... а я его разочаровала… это некто Никита...
Он 12:51 аа... не везет ему
Она 12:51 славный ребенок... но глупый.. :-)) молодой просто... а Лешка смотрит на него и смеется...
Он 12:51 Лешкин знакомый что ли?
Она 12:51 ага они работают вместе
Он 12:52 ааа. знаю я его по-моему. забей короче
Она 12:52 голубоглазый блондин... симпатявый такой
Он 12:52 ага
Она 12:52 :-) я уже забила...
Он 12:52 :)
Она 12:54 это ведь он влюбился, а не я.. :-))
Он 12:54 бывает ... пройдет
Она 12:54 пол ночи в любви признавался... спать не давал
Он 12:54 :)
Никита сначала слонялся вокруг, заглядывал через плечо, но после нескольких агрессивных её взглядов отправился на кухню и продолжил общение с бутылкой красного вина. Последней его попыткой привлечь внимание был грязный бокал с вином, который он ей налил. Она поблагодарила и сделала пару глотков.
Договорившись о месте и времени встречи, она отправилась в душ. Заглянула на кухню, улыбнулась:
- Что читаешь?
Он показал обложку. Это были какие-то военные мемуары.
- Молодец! Я в душ.
Его как подбросило:
- Тебе составить компанию?
- Зачем? Я не маленькая, сама справлюсь.
- Но… я тоже хочу…
- Ну, значит после меня, ок?
Дверь захлопнулась прямо перед носом. Никита тяжело вздохнул и отправился допивать вино за компьютер, где она его и застала, выйдя из ванной. Он рассказывал коллегам, родственникам и однокурсникам о том, где его носило на выходных. Когда же она бесцеремонно села на его колени, он стал расписывать им с какой очаровательной особой он познакомился.
Раскладывая пасьянс, она с его разрешения набивала ответы. И её задело одно сообщение. Крик какой-то женской души о проблеме в отношениях. Она поняла, что Никита просто проигнорирует его, но так делать было нельзя. Молодая девушка была на грани и пыталась найти ответ на свой сложный вопрос, задавая его всем.
Взяв нить разговора в свои руки, она успокоила её, дала ей шанс принять решение не на грани срыва, не в шоке, а разумно. Дала понять, что она не одинока, что такое бывает и это можно решить. Обменявшись контактными номерами, они расстались приятными знакомыми.
Все это время, Никита перебрасывался с друзьями мыслями о соблазнении. Она читала все эти сообщения, потому как они нарочно писались при ней. Усмехалась и молчала. Пока он не взял гитару и не начал петь.
Он пел что-то из Розембаума, автора ей совершенно не знакомого, пел с надрывом и показательно, и это не вызывало у неё положительных эмоций. Прислонив гитару к батарее, он сказал:
- Я тебя не понимаю.
- Ты в этом не одинок. В чем именно?
- Ведь в поезде было все нормально, почему ты сейчас такая холодная?
Она усмехнулась. Он продолжил:
- Я не знаю, что мне делать, я даже боюсь к тебе прикоснуться.
- Смотря, зачем ты ко мне прикасаться хочешь. Я же тебе говорила, что у меня есть муж, и я его люблю. Изменять я ему не собираюсь. И поехала я сюда не за тобой, не ради тебя. Я тебе друг и не более. Так что прикасайся на здоровье, но знай меру.
Долгим, не подвижным взглядом он смотрел на неё. В его голове не укладывалось, как такое может быть. Она спокойно села к нему на колени, но выгнала его из ванной, разрешила спать на одной полке, но мужу изменять не собирается. Он молчал.
- Никита, давай здесь порядок наведем, а? Лешке этим некогда будет сегодня заниматься, а спать здесь не возможно.
- Давай, - все еще прибывая в своих мыслях, согласился он.
Они собрали несколько пакетов пустых бутылок, она помыла посуду и сложила вещи кучками. Квартира приобрела состояние бардака в отличии от хаоса, который был в ней до того. Время подходило к тому, что нужно было выходить, и тут входную дверь открыли ключом.
- Привет!
- Привет, Маша!
Это была девушка, одна из последних недолгих увлечений Алексея.
- А Лешка-то дома?
- Нет, он на работе. Он мне ключи дал просто.
- Ааа…
«А ведь она подумает, что дал он их Никите, который соблазнил меня. Его-то она знает, а вот меня плохо. Да, и черт с ней!» - подумала Алена.
- Есть хочешь? Там есть курица на кухне.
- А вы? Привет Никита!
- А мы уже ели, но чаю я с тобой попью. Да, уже бежать надо.
Пока Никита заканчивал разговоры в сети, они сидели на кухне и Маша своим громким, грубоватым голосом рассказывала про свои успехи в Москве. Она была из Нижнего Новгорода, и совсем недавно перебралась в мегаполис, но попытка была не удачной. Сегодня она уже уволилась с новой работы, а через неделю планировала уехать совсем.
Она была добрым, наивным, смешливым человеком, и совершенно из другого мира, с другими ценностями и взглядами. Еще тогда, когда Алексей их познакомил, Алене подумалось: «Не будут они долго вместе, не такая ему нужна женщина, но только на таких он и клюет почему-то».
Алексей был существом ранимым, но не желающим показывать это, потому он вечно и откалывал разные фокусы, пытался всех побить своей силой, деньгам, умом, доказывая самому себе, что он может. Теряя время на эти доказательства, он совсем забывал о себе и своих личных целях, а когда оглядывался назад, на потерянных любимых женщин и друзей, он не понимал, почему они от него уходят.
Прогулки по Москве не получилось, потому что снег превратился в дождь да и Алексей очень быстро устал, после двух бессонных ночей и рабочего дня. Они немного бесцельно пошатались, выпили по кофе и решили скоротать время до поезда в Одинцово.
Глава VI
Совершенно не желая того, чтобы Никита, продолжал молчаливо преследовать их, они попрощались с ним: Алена поцеловала его в щеку, Алексей пожал руку, и поехали в Одинцово.
Лешка, засыпавший на ходу, не мог вести какой-либо связной беседы, а потому молчал. Она, понимая, что нет смысла его теребить думала о своем.
- И что Никита?
- А? Да так. Скучно. Молодой он очень и глупый.
- Но согласись, что для своих лет парнишка сообразительный.
- Больше веселый, но и ум какой-то есть. Он меня полдня соблазнять пытался всячески.
- Знаем проходили.
- Да уж, - она смеялась. – Помню-помню…
Они снова погрузились каждый в себя.
Дома их ждала Маша, которая уже успела выспаться и вытащить из холодильника мясо, для того, чтобы оно разморозилось к приходу Лешки. Он посмотрел на него и решил, что сегодня он готовить не станет, приготовил бутербродов и сотворил каждому по коктейлю с джином.
За глупыми разговорами, а вернее рассказами о Машином автостопном опыте, прошли отведенные полтора часа. Напоследок вырвав возможность у Маши, Алена рассказала о том, как она неоднократно выводила на трассу новичков. Идея была в том, что они должны были останавливать машины, потому что нужно было проверить их желание ехать, и силу их веры в то, что это все работает. Разговаривать же с водителем доставалось ей, чтобы продемонстрировать, как это проще и лучше делать.
Закончив, она отклонила Машино вежливое предложение остаться и сдать билеты, оделась, и они вышли с Алексеем из дому.
- Ну, и шумная она.
- Да. Никого кроме себя не слышит. Тяжело это очень. Особенно, когда хочется побыть в тишине.
- Потому и не получилось ничего?
- Наверное.
- Она не выдержала темпа города. Она мне сказала, что скоро уезжает.
- Да.
- Москва многим не по силам. Я вот, например, не представляю как здесь.
- Ну, ты бы смогла.
- Смеешься? Мне и Питер в свое время огромным показался.
- Но ведь привыкла.
- Люблю.
Они дошли. Он хитро улыбнулся и бросил ей через плечо:
- Пошел я тебе машину ловить. Как ты там говорила? Чтобы проверить желание?
По взмаху его руки остановилась Волга, он открыл дверцу, о чем-то поговорил с водителем и освободил ей проход. Она поднялась на цыпочки, чтобы его поцеловать на прощанье. Крепко её обняв, он усадил её в машину и захлопнул дверцу.
Долгое время она молчала. Потом водитель её спросил:
- В гости?
- Нет, домой. Из гостей как раз.
- Давно в Москве?
- Нет, сегодня утром приехала. Краткосрочное посещение. Странно мне здесь, пусто.
- Почему?
- Потому что все преувеличено и приукрашено настолько, что не видно за слоем позолоты души, - она ответила и подумала, что зря она так. Нельзя поднимать такую тему сейчас и здесь.
- Да, есть такое. Мало кто сегодня из людей, говорящих о национальной идее, понимает глубину слова духовность. А ведь мы потому вниз и катимся, что забыли о ней, что смеёмся над верой.
- А вы верующий? – спросила она, что-то подсказывало ей, что разговор предстоит интересный.
- Я 40 лет был убежденным атеистом. Пока меня бог не помиловал. Я ходил и смеялся над фанатиками, над попами с их теориями и поучениями, пока не случилось со мной казуса. А вы?
- Да. Я сама пошла в церковь креститься. Мне тогда 21 год был. Поняла, что по другому уже не могу.
- Православная?
- Да, я ведь в России живу, зачем мне другая вера?
- Надо мной все мои друзья смеются. Говорят, что я сбрендил. Они все атеисты старой советской закалки. Говорят, что нельзя так просто взять и прийти к вере.
- А как же можно? Мне кажется, что нет как раз другого пути. Сама такая.
- Я тоже. Со мной ведь как это все случилось? Я тогда был в очень тяжелом положении, думал, что уже не выберусь никогда. И попросил Бога, чтоб помог он мне, чтобы простил и помог. Не к кому мне тогда было идти кроме бога.


Глава VII
Она проснулась по будильнику. Ночь выдалась почти бессонной: болели зубы, было жарко и снились странные сны. Самым ярким был последний, в котором пришел Сергей. У него была короткая прическа, разлохмаченная руками, она никогда не видела его с ней в жизни, только на фотографиях. И вообще она давно его уже не видела, даже во снах.
Еще три года тому назад они жили вместе, хотели пожениться, но не складывалась их судьба. Страсть, поглощающая их, не спасла отношений. Беззаветная её любовь не спасла от непонимания целей друг друга. Они были молоды и горячи, хотелось всего сразу и большими порциями, но кроме страсти все выветривалось из их отношений.
Еще в самом начале, он как-то сказал ей:
- Мы всегда будем любовниками, правда? Даже если ты выйдешь замуж, а у меня будет жена.
Ему так нравилось, называть себя её любовником. Каждый из них придавал свое значение этому слову.
Этот сон беспокоил её. Она рассказала его Лене, которая пришла к ней на кровать, сообщать, что их ждет завтрак.
- Мне сон странный приснился.
- Какой?
- Лучше спроси о ком, - заулыбалась она.
- Ну и?
- Сергей приснился, он пришел весь какой-то замученный, уставший, с короткой стрижкой. Я подошла к нему и спрашиваю, чего, типа, такой замученный, случилось чего? Нет, говорит, ничего не случилось. Но мне кажется, что томит его что-то, но сказать мне этого он не хочет. Смотрит и подходящего случая ждет.
Перевернувшись на бок, Алена тяжело вздохнула.
- Я боюсь, что что-то случилось, - закончила она.
- Так позвони!
- Чтобы меня послали в известном направлении?
- А чего так?
- Понимаешь, мы уже очень давно не разговариваем. С того самого момента, как я его отшила, с желанием приехать ко мне. Он тогда не знал, что я с Максом и пришел, как это обычно бывало на ночь. Поболтать, переспать. А я его огорчила тем, что спать с ним не буду. Обиделся и ушел.
Лена улыбалась:
- Не понимаю я этого всего.
- А, не думай даже. Мы сами друг друга не понимаем. Чего мы хотели?
За завтраком лицо Алены было мрачным. Из её головы все не выходила мысль о том, почему же приснился такой яркий и понятный сон.
На столе лежал вчерашний черновик: стихотворение, написав которое она так и не поняла о чем оно.
Если призраки в смех обращаются,
Если крутит метель твои сны,
Если с детством герои прощаются,
Значит, больше не будет весны.

Холод неба теперь станет данностью,
Ветер карой твоим парусам,
И куда ты с чужой бесприданностью,
По каким неземным адресам?

Незаметно прощаются с осенью,
Потому что она тяжела.
Порастаешь всю зиму плесенью
И теряешь подвижность крыла.

Так дорога без песен закончится
Постепенно, как нити в клубке,
И судьба за веками расплачется,
И погибнет синица в руке.
Легче от прочитанного не стало, но зародилась мысль о том, что все это одной белой ниткой шито. «Ох, и посмеялся бы надо мной Макс!» - подумала она.
Итогом сна было то, что все время похода по магазинам она витала где-то в других мирах. Лена пыталась ей развеселить, напоить вкусным соком или накормить фруктами, но посторонние мысли этого бренного мира не помещались в её голове.
Поход по магазинам оказался не обычным, не свойственным ей. Любимая подруга заходила во все двери и искала все, о чем ей вспоминалось: и купальник, и сумочку, и джемперочек. Алена только улыбалась, иногда возмущаясь или восхищаясь тем, что лежит на прилавках.
В конце концов, она заразилась этой болезнью и решила купить Максу две футболки, в мыслях держа то, что себе для равновесия она потом купит белье. Расплачиваясь на кассе, почувствовала вибрацию и писк телефона.
Пришла смска. Привычными движениями одной руки она открыла нарисованный конвертик и прочла: «Как дела? Давно не виделись… Сергей» Несколько секунд шока и холодок по спине.
- Спасибо за покупку, приходите еще, - сказала продавщица, протягивая пакет.
- Спасибо.
Она решила не писать ответа, потому что в нем не было смысла. Нажала вызов.
- Привет!
- Привет! Действительно давно не виделись.
- Чем занимаешься?
- По магазинам хожу.
- Нет, вообще, по жизни?
- Ааа… Это долго рассказывать. Может встретимся?
- Действительно встретимся или как всегда?
- В смысле? Ты когда свободен? И ты сейчас где?
- Я на Восстания, но мне надо на вождение к трем, а потом я освобожусь, около половины шестого.
- Давай тогда в семь. Где?
- Почему в семь? Давай в шесть! На Новочеркасской, на верху.
- Давай. До встречи
- До встречи. Звони если что не сложиться.
- Угу. Счастливо.
Пока они разговаривали, она вышла из бутика и стояла около него, смотря на вопрошающую Лену.
- Марьянка?
- Нет. Сергей.
Лицо подруги загадочно улыбнулось, но она не стала задавать вопросов, и они пошли к выходу из Комплекса, как и намеревались.
Все следующие три с половиной часа она думала только о том, что это будет за встреча, за чем она ему понадобилась и что из всего этого получиться. Эти мысли не отпускали на минуту, пока она сама не решила, что уже хватит думать и прогнозировать.
Спускаясь в метро, почувствовала вибрацию телефона.
«Я на выходе из метро, у эскалаторов. Жду:-)»
Отписалась, что скоро будет и села читать в вагоне «Преступление и Наказание». Федор Михайлович не дал ни одной свободной минуты ей, чтобы подумать о том, как себя вести при встрече. И только на верху эскалатора она подумала: «Интересно он меня поцелует?» Но его нигде не было. Создавалось впечатление злой шутки, хотя он запросто мог курить на улице.
- Привет! Ты где?
- Ты уже приехала?
- Да, стою на выходе.
- Я здесь не далеко в книжном, сейчас подойду.
Она улыбнулась. Та дрожь, которая родилась от первой его смски, уже утихла, но что-то другое стало пробивать через кожу. Развиться оно не успело и трепет не успел перейти в страх, потому что за стеклянными дверьми метро появился знакомый силуэт.
- Привет!
- Привет!
- Пошли?
- Угу.
Она взяла его за руку на полном автоматизме, но рука тихо выскользнула под причиной пропустить её вперед. Бессмысленное хождение по круглому подземному переходу закончилось тем, что они нашли кофейню, которую решили посетить.
До того момента пока они не сели за столик, она не могла прийти в себе. Ей никак не удавалось вернуться на землю: она запиналась, прошла мимо лестницы, забыла заказать кофе, долго смотрела на его прическу. Он взъерошил рукой свои короткие волосы и ей вспомнился сегодняшний сон.
Ему хотелось рассказов о ней, ей о нем, но они говорили только об общих знакомых: кого видели, что произошло, делились мнениями о том, хорошо ли складываются для них события. Кофе закончился. Расставаться не хотелось, пить еще - тоже. Она дважды предлагала погулять, на третий раз он её услышал и согласился.
Они не могли выбрать направления, потому что оно было не важно, и методом «случайного тыка» попали на дорогу к её дому. Замерзший снег, лужи и грязь – это возможно только в Питере, потому что температурный режим зимы похож на молнию, случайно нарисованную на графике. Карабкаясь и поскальзываясь, она пыталась упасть, но не решалась больше брать его за руку.
Темы исчерпали себя, и до дома осталось с пол километра. Нужно было красиво заканчивать с этой бессмысленной прогулкой. Проходя мимо магазина, она решила купить чего-нибудь к чаю и еды для кошек, чтобы пригласить его в гости.
Когда она оплачивала покупки на кассе, ей пришла в голову шальная мысль.
- Знаешь, мне тут подумалось… Дурацкая мысль… Что нас с тобой можно принять за мужа и жену.
- Мне тоже такая мысль в голову пришла.
- Да. Воскресный вечер. Продуктовый магазин. И набор продуктов не конфетно-цветочного периода.
- Да даже и конфетно-цветочного. Все равно в кольцах.
- Ну, мы могли бы быть женатыми любовниками.
- Могли бы.
Сказав это, он внутренне замер, но продолжал так же идти и делать вид, что тема себя исчерпала.
Дойдя до дверей подъезда, она повернулась к нему лицом, чтобы пригласить зайти в гости, но увидела протянутую руку с пакетом.
- Пошли чаю попьем.
- Нет. У тебя там муж.
- Ну и что?
- Нет, я его сегодня уже видел в ЛЭТИ. Пока.
Он очень быстрыми шагами удалялся от неё, и ей оставалось только открыть дверь и исчезнуть в подъезде. «Странно все это,» - думала она пока спускался лифт. Замерзшие руки открыли две двери, и бросили пакет на пол.
- Мурр! – раздался голос из-под одеяла.
- Мур! – устало ответила она мужу.
- Ты меня обнимешь?
- Дай я хоть разденусь, что ли? Ты уже спать лег?
- Нет, я так.
-Ясно. Кушать есть чего-нибудь?
- Хочешь, я тебе макароны сварю с сосисками?
- Хочу.
- Только ты меня сначала обними, ладно…
- У меня тебе сюрприз!
- Да, какой? А с кем ты гуляла?
- С Сережкой.
- Это и есть сюрприз?
- Нет, - засмеялась она. – Вот сюрприз!
Она вытащила из сумки пару купленных футболок.
- Ура! Что это? Футболки? Малыш меня любит. Иди ко мне.
Он повалил её к себе на кровать, отбросив упаковку с новыми вещами в другой угол.
- А покормить,- возмутилась она через некоторое время.
- Покормлю! Вот сейчас встану и покормлю.
- Вставай! А я пока почту посмотрю.
Она хотела отправить Сергею смску через Интернет-портал, но сев за компьютер поняла, что уже не помнит его номера, и что проще это сделать с телефона. Макс удалился на кухню, готовить простенький ужин.
Телефон был в кармане.
«Скажи мне, что это было? Я, оказывается, очень по тебе соскучилась:-)»
«Не знаю»
«Звони, повторим. Если захочешь :-) Мур?»
«Думаю, это будет не скоро»
«Не важно :-) Что-то осталось такое в нас, что не перечеркнуть, и это хорошо»
«Воспоминания о…»
«Видимо, какая-то согласованность душ»
«Души от слова душить. :-) Души прекрасные порывы. :-)»
«Задушу, если шарахаться от меня не будешь ;-)»
«Не понял, я вроде и так не обременяю тебя своим присутствием. Куда уж больше шарахаться?!»
«Так я о том и сожалею, что редко появляешься :-), т.е. шарахаешься.»
«Так что душить меня не придется, как бы этого не хотелось. :-)»
«Душить можно по разному, можно в объятьях ;-)»
«Я ведь парень увлекающийся… Оно тебе надо?»
«Обсудим не по телефону. Хорошо?»
«Когда будем обсуждать? Если, конечно, есть предмет к обсуждению;-)»
«Будни, не очень поздно, до 19. Звони ;-)»
- От кого смски? – спросил Макс, входя в комнату с тарелками.
- От Сережки. Хочу понять что это было.
- Аааа…
- Ты что ревнуешь? – задала она озорной, провоцирующий вопрос.
- Не знаю. Наверное, да.
- А к Ленке значит не ревнуешь?
- Ну, я и к Славке не ревную. А вот к нему да.
- И правильно делаешь, - вдруг неожиданно серьезно заключила она. – Я сама не понимаю этого. И не могу ничего обещать. Я просто не знаю, как я поступлю.
- Помнишь уговор предупредить.
- Да, конечно. Я позвоню.
- Вы это обсуждали сегодня?
- Только в смсках.
- Мне кажется, он на это рассчитывает и скорее всего в этом прав… Ладно, хватит. Ситуация еще не сложилась, так что не будем об этом думать. Кино смотрим?
- Да.
Эпилог

Она писала повесть. Героиня в ней плела интриги вокруг своего образа. Для каждого из её друзей существовала своя маска. Она настолько запуталась в них, что ломала сознание окружающим своей изменчивостью. Она ссорила друзей, разводила семьи, отбивала девушек у парней и гордилась всем этим. Вышла замуж и развелась через полгода, не выдержав ошейника брака на своей свободной шее. Уйдя от мужа и помотавшись по любовникам и любовницам два месяца, застрелилась, не дожив месяца до двадцати семи лет.
Название повести было «Нет выхода». Она закончила повесть к середине зимы, отредактировала и отдала прочесть Марьяне. Приехав к ней через неделю, специально выдержав такой срок, дабы было время остыть первым эмоциям, с замиранием сердца ждала высказывания.
Уже с большим животом на седьмом месяце, Марьяна сидела на кухне и допивала чай. Она не знала, как начать, но понимала, что от неё ждут словестной рецензии.
- Я прочитала.
- Угу.
- И я подумала, что эта твоя героиня, Алиса, собственно, не живая. Она выдуманная от начала и до конца. А ведь настоящая жизнь она интересней! Живее! Захватывающее. В ней нет тупиков: нет ни начала и ни конца. У неё всегда есть вход и выход.
- Выход.
- Да, именно! Выход, один бесконечный выход для всех в целом и для каждого в отдельности.
- Выход.




Санкт-Петербург,2006