Французская любовь или тв и насилие

2006 год. Франция. Париж. Март. Вечер. Центральная улица. Перед нами множество людей, основная масса – это полицейские и студенты. Первые обороняются, вторые – пытаются прорвать оборону: забрасыванием бутылок, нецензурной бранью и ожесточенной жестикуляцией. Не далеко от толпы стоит телевизионная журналистка, ведущая репортаж, перед включенной камерой оператора.

Журналистка: Мы ведем репортаж с места событий, где разбушевавшаяся толпа студентов требует отмены нового закона. Эта беспрецедентный конфликт продолжается уже более двух месяцев. Я стою буквально в нескольких шагах. Как вы можете видеть, молодые парни забрасывают бутылками полицейских, которые занимают оборонительную…

Оператор продолжает снимать, хотя весь кадр заполнен чьей-то черной фигурой, кроме которой ничего разглядеть невозможно. Слышна французская речь, перемежающаяся английскими нецензурными выражениями. Фигура отдаляется, и уже можно понять, что это какой-то подросток. Вот он заваливает на землю журналистку, борется с ней, пытаясь обезопасить себя от ее ударов, порожденных страхом и инстинктом самосохранения жертвы, и двигается к хаотично возникшей цели изнасилования. Она долго сопротивляется, но несколько неаккуратных ударов по лицу, её всё же усмиряют. Подросток задирает строгую чёрную юбку и преспокойно, при множестве свидетелей, материализует свою идею. Оператор продолжает снимать, то уменьшая, то увеличивая зум. Процесс изнасилования продолжается не долго, через три минуты парень выдыхается. Журналистка уже не сопротивляется. Она неподвижна. Подросток, еще какое-то время лежит на ней, переводя дыхание. Затем поднимается, застегивает ширинку и убегает. Жертва медленно открывает глаза.

Журналистка (обращаясь к оператору): Ну как, ты снял?

Оператор вместе с камерой кивает.

Журналистка (уже с улыбкой на лице, обращаясь к зрителям): Ну вот! Такие здесь царят нравы. Этим ребятам, поддавшимся анархической власти коллективного бессознательного, ничего не стоит изнасиловать человека, не испытывая при этом стыдливости. Революция по своей сути всегда несёт анархию, ибо, между свержением власти и воздвижением новой, всегда существует зазор.
Говорят, что Париж – это город любви. Но какая любовь нас теперь ожидает? Ответ очевиден: грубая, аморальная и мимолетная. И чтобы это понять, уверяю вас в Париж ехать не обязательно.
О tempora, о mores! Что означает: о времена, о нравы!