Оборот

Метро

Духота. В вагоне сильно воняло потом, но люди этого не чувствовали, они уже привыкли. Метрополитеновский состав ехал в тоннеле уже восемнадцать минут и никто не придавал этому значения. Видимо пассажиры были очень уставшие от своих повседневных забот. Кроме меня в вагоне сидели ещё две старушки, мужиков штук пять, женщина и два подростка лет шестнадцати. Меня первого насторожил факт, что мы очень долго едем в тоннеле. Я встал с сидений, подошёл к двери и посмотрел через стекло. Темно. Вглядываясь в темноту, я вспомнил лето. Лето. То самое, которое мне никогда не забыть. Летняя ночь. Только ты и я под покровом ночи. От этих воспоминаний меня передёрнуло. Нервы мои совсем расшатались. В ту ночь было очень тепло. Месяц был ИюлАвгЮнь. Я стоял перед тобой, и весь дрожал от страха и напряжения. Я смотрел на тебя детским, очень испуганным и не естественно наивным взглядом. Ты, мне казалось, боялась меня, но я поверь, боялся тебя больше. Хоть весь твой вид указывал на непоколебимость твоего состояния, но скорее всего ты просто хотела так выглядеть. Твой взгляд отображал полное спокойствие, но душа твоя дрожала как мои руки. И я это видел. Ты не могла скрыть от меня это.

Поезд стал притормаживать и остановился. Я обернулся. Люди сидели спокойно. Парни разговаривали о чём-то, как и две старушки. Старый и молодой в чём-то схожи. Из мужиков кто читал газету, кто пялился на женщину, которая сидела на сиденье, запрокинув голову и закрыв глаза. Всё внушало мне надоевшую обыденность жизни. Я посмотрел в окно и увидел твоё лицо. Я отшатнулся и в сильном испуге сделал шаг назад. На это ты улыбнулась и прикрыла свои веки. Я понял, ты пришла за мной. Странно я понял это, как будто ты сказала мне это своим голосом.
 - Пойдёшь со мной? – прозвучало второй раз и разошлось удаляющимся эхом в моих ушах.
Ты знаешь, это стоящее предложение, которое не нужно обдумывать даже секунды. За стеклом ты уже стояла в полный рост и протягивала мне руку. Моя рука решительно поднялась и потянулась к твоей ладони. Наши пальцы соприкоснулись. Я понял дверь это не барьер для меня. Это барьер для тебя. Я сделал шаг и упал в поток яркого и откуда-то льющегося света. Я обернулся назад и увидел, как тронулся состав.

Я обернулся и понял, что терять мне нечего! Позади меня лил дождь. Небо было затянуто тёмно синими тучами. Солнца я уже не видел месяц. Я посмотрел перед собой и увидел пропасть которая только и ждала меня поглотить. Неужели всё настолько омерзительно? Неужели ничего не осталось? Я пытался найти хоть что-то! Что могло мне дать чуть жизни. И оно было найдено. Нет это не я нашёл. Ты меня нашла! Я услышал твой голос и опять обернулся. Да это была ты. Ты шла ко мне. Я понял, что ты действительно любишь меня. Мы обнялись. Мои слёзы были незаметны среди глобального дождя. Твои видимо тоже. И тогда ты предложила сесть в метро и поехать в наше любимое место. Я был не против.
Летняя ночь. Только ты и я под покров ночи. Было очень тепло. Я стоял перед тобой, и весь дрожал от страха и напряжения. Я смотрел на тебя детским очень испуганным и не естественно наивным взглядом. Ты, мне казалось, боялась меня, но я поверь, боялся тебя больше. Хоть весь твой вид указывал на непоколебимость твоего состояния, но скорее всего ты просто хотела так выглядеть. Твой взгляд отображал полное спокойствие, но душа твоя дрожала как мои руки. И я это видел. Ты не могла скрыть от меня это. Земля под нашими ногами была очень влажной. Я постоянно смотрел на твои губы. Мне казалось, что они иногда что-то шепчут. Казалось мне это или нет, я так до сих пор не понял. Ты мне объяснишь? От длительного молчаяния у меня начало складываться впечатление, что я общаюсь с тобой телепатически. Я слышал твои вопросы, отвечал на них, задавал тебе вопросы, получал ответы. Ты, наверное, делала тоже самое. По твоим щекам покатились слёзы. Вопросы – ответы. Это меня не удивило. Я понял всё. Ты отвернулась от меня. Я смотрел на спину, облачённую в чёрный длинный кожаный плащ. Ты сделала шаг другой и вскоре исчезла за деревьями. А я всё стоял. У меня было ощущение, словно мои ноги были вкопаны в землю по колено. Чувства всё же взяли верх над моим разумом. Мои ноги дрогнули, и я упал на колени. Мои руки упёрлись во влажную землю.
В моих возбуждённых мозгах начали бушевать какие-то обрывки моей жизни. Они дрались, смеялись и откровенно издевались надо мной… Сказать что мне было плохо не сказать ничего. Но сделать уже ничего нельзя. Я встал и пошёл в метро. Мне нужно ехать! Срочно ехать! Ведь я могу не успеть. В моих глаза начали рисоваться ужасные кровавые картины недалёкого будущего. Быстрее!

Эфир не постоянствА.
--------------------

Быть крайне непримечательным существом явно не укладывается в рамки человеческой гордости. Смысл притяжения выражается в способности личности становиться тем, кем нужно быть в данный момент. Если существо не обладает иногда столь нужной чертой, то я не знаю что…

Обречение это шаг к формированию. Обречение – открытие…!

Это было столь давно, что никто не осмеливается это знать. Да и к чему это……?

Весь эфир опутывает чувство жалости и не терпения. Отношения в рамках «человек – человек» не поддаются ни какому определению. Сам факт отношений – конфликт. Конфликт души моей в не получении нирваны. Её осмысление приводит в забытье тела и господства души. Смерть.

Сколько раз бы я не был в метро, я всегда поражался, насколько люди автономны. Я смотрю на них как на роботов. Я не знаю кто из них кто! Но, тем не менее, каждый из них это, прежде всего личность. В метро их тысячи и каждый обращён к своим делам. Но в вагоне устанавливается легко уловимый каждым контакт. Это взгляды. Высокие и низкие. Сочувствующие и презрительные. Всматриваясь во внешность думать о душе? Глупо!
С этими мыслями я зашёл в вагон. Зачем они все так смотрят на меня? Их волнуют мои грязные колени? Да ну и хрен бы с ними! Вы все тупые и обыденные! Даже если я вам сейчас всё объясню если смогу, конечно, то вы всё равно ни хрена не поймёте! Она ушла! Она мертва!? Да и какое вам дело до этого? Я никто и вы никто. Я сел на сиденья и закрыл глаза……..

СОН.

Зима. Холодный северный ветер тот, что продувает даже сквозь одежду, кружит по воздуху сухие и колючие снежинки. Они впиваются в лицо, причиняя боль. Я стою на какой-то заснеженной площади. Передо мной памятник. Это всадник на коне. Он покрыт снегом, но его это не волнует. Его отрешенный взгляд устремлён далеко – далеко вперёд. Я обернулся, что бы проследить его взгляд и увидел тебя. Ты стоишь на краю крыши. Твою тоску и печаль я чувствую всем телом и от неё я просыпаюсь.

Духота! В вагоне сильно воняло потом, но люди этого не чувствовали, они уже привыкли. Мне показалось, что метрополитеновский состав ехал в тоннеле слишком долго. Минут восемнадцать. А люди по моему совсем не придают этому значения.



долгая зима 97-98 гг.