История 7. Битва с черепахой

Молча бросает пращу на тумбочку,
Прячет сандалии в шкаф.
Сидит на ковре, сжимая в руке
Горсть своих же волос.
И слышит чей-то голос из трещины в потолке…
Башня Rowan. «Давид».

Хоть Ня и работала в дурке не санитаром, а секретарем, наверное, она много знала о сумасшедших. Во всяком случае, один раз она почти свела с ума одного из наших преподов. Нет, не в том смысле, в каком юная девушка может свести с ума какого-нибудь дедугана-извращенца, а в таком… эзотерическом, я бы сказала.
У нас одно время была высшая математика. Посещаемость пар на истфаке всегда свободная (а числились мы официально на истфаке), но математик завел не получившую одобрения студентов привычку каждый раз сверять нас со списком. Причем сверял интересно. Пускал по партам листочек, чтобы мы записывались, потом устраивал перекличку, чтобы проверить, нет ли «мертвых душ», по доброте душевной вписанных товарищами. Проверять было непросто, поскольку на его занятиях сидело пять разных групп, но он справлялся с неизменной педантичностью. Ни разу не было такого, чтобы он кого-то пропустил или с кем-то не разобрался.
Кроме того, препод был пожилой, желчный и противно брызгал слюной. Димку, единственного парня, кто у нас в математике более или менее сек (гуманитарии, не забывайте!), он довел до нервной дрожи в конечностях. И однажды Ня не выдержала.
Она попросила народ со средних парт сделать в середине списка прочерк. И когда очередь дошла до нее, вписала себя и в прочерк, и в конец списка. После Ня листочек заполняли еще человек пятьдесят, так что ее фамилия ни в начале, ни в конце не отсвечивала.
И вот стал Черепаха (так его все звали за фамилию «Черепанов»… до сих пор не знаю, почему не Черепок: череп у него как раз был большой и лысый) список читать. Всех прочел, и оба раза Ня с самым невинным видом отозвалась на «Анна Паровоз». А Черепаха на это внимания не обратил: фамилий-то много. После чего начал студентов пересчитывать. В списке у него последний шел под 126-м номером. А Черепаха считает – получается 125. Пересчитал на два раза: без изменений. Хоть ты лопни, 125. Он опять давай перекличку: нет, все есть. Он третий раз, уже стал крестики напротив фамилий ставить – ничего не помогает. Ему бы глаза поднять и обнаружить, что Ня отзывается и тогда, когда подходит черед и левого края, и тогда, когда подходит черед правого… но он сидел, уткнувшись лицом в свою бумажку и словно бы боялся поднять глаза на студентов. Он вообще на студентов не смотрел, всегда поверх голов.
-Ничего не понимаю… - сказал Черепаха наконец и снял очки, под которыми у него оказались очень маленькие беспомощные глазки. Протер стекла тряпочкой. – Я считать разучился?
Аудитория сидела с постными лицами.
Черепаха встал, подошел к окну, тоскливо поглядел на заснеженные ели… и сказал:
-Ладно, на сегодня хватит.
И ушел.
В аудитории мигом поднялся гвалт: все хвалили Ня, все хотели хлопать ее по плечам. Но Ня схватила сумку с парты и выскочила следом за Черепахой (она сидела в проходе). Мы с Иркой выбежали за ней и увидели, что она догнала Черепаху, и они вместе идут по коридору.
О чем они говорили, мы так и не узнали. Но никаких репрессий для группы не последовало. Впрочем, и добрее Черепаха с тех пор не стал. Впрочем, это было не так важно, потому что по его предмету был зачет по посещаемости.