История 8. Сатори

Когда ты грустишь,
Мне хочется петь,
И вот так всегда…
Fleur. «Когда ты грустишь…»

В глазах Ня, как мне казалось, смерть сливалась с вечностью. Не знаю… почему-то каждый раз, когда я смотрела на нее, мне представлялось, что смерть – это краткий миг, который не имеет никакой протяженности вообще. До смерти – и, в общем-то, все, что есть – одна сплошная сверкающая жизнь, наполненная смехом, и солнцем. А потом какая разница, какой протяженности все, что после? Ведь все равно этого не почувствуешь.
Значит, настоящая вечность – это бытие.
Наверное, это была недурственная философия.
Сама же Ня к философии относилась странно. Пожалуй, это был единственный предмет, который вызывал у нее затруднения. С непринужденность дельфина плыла она по институтской жизни, но натыкалась на пары Лебедева, как корабль на подводные рифы. Понятия не имею, с чем это было связано. Возможно, легкость, с которой она двигалась через собственную компактную вечность в принципе не принимала никакого обоснования, даже самого немудрящего. Ня любила пространные речи, но только когда они были посвящены вещам самым практическим: например, выбору новых сапог. Под настроение, она могла болтать об этом часами.
А на философии (она у нас была раз в неделю) Ня откровенно скучала и рисовала в тетрадке чертиков с ехидными улыбками и ангелочков, сжимающих в маленьких кулачках камни. В общем, это не представляло ей никакой угрозы, ибо зачет проходил в форме свободной беседы с преподавателем, а заваливать Лебедев не любил, делал все, чтобы вытащить даже самого отъявленного прогульщика, и все это знали. Но, по контрасту с ее подчеркнутым вниманием на всех остальных парах, выглядело странным.
Лебедев очень любил распространяться о том, что настоящая философия – это означает прыжок за все системы счисления, которые люди придумывают, чтобы защититься от необходимости думать.
-Главное – это прыжок, - рисовал он на доске дугу, пририсовывал на этой дуге человечка, потом ставил над фигуркой жирную точку и соединял ее толстой чертой с головой-кружком. – Когда вы видите всю картину в перспективе, без искажений, важно зафиксировать себя в точке вне, в точке понимания. Помните, что говорил Христос? Ударили тебя по одной щеке, подставь другую. Смысл в том, что надо выйти из стереотипной цепочки действий, уклониться, несоучаствовать… момент недеяния подобен моменту прыжка…
-Если долго прыгать, - наклонилась ко мне Ня, - впадешь в транс и тебя настигнет состояние сатори.
-..Момент прыжка может застичь внезапно, многие люди трудятся всю жизнь, чтобы получить его, к другим он приходит, казалось бы, без всяких усилий с их стороны. Но они не могут его удержать. В чем дело?.. Если мы говорим о философствовании…
-Ничего подобного, - продолжила Ня. – Если долго-долго прыгать, придут соседи снизу.
-У тебя же подвал, - сказала я. – Прыгай сколько угодно.
-Да, мне повезло, - согласилась Ня.
На следующий день Ня сказала мне:
-Знаешь что, я решила попробовать…
Поглядев на мое удивленное лицо, она пояснила:
-Попробовала прыгать.
-Ну? – спросила я.
-Ну и шишку набила… - Ня потерла затылок. – Потолки-то низкие…
-Серьезно что ли? – опешила я.
-Ну да! – ответила Ня с грустной физиономией. – Представляешь, как обидно? И, главное, люстра разбилась! А я этот абажур только недавно купила, такой новенький, такой красивенький! Как думаешь, стоит сатори абажура?
Я смотрела в карие глаза Ня, где плясали хитрые чертики, и не знала, что сказать.