Маша, можно просто Марианна

Глава 2
Маша, можно просто Марианна

В деревне Семеновка был только один гармонист, два тракториста и четыре деда. Ну и много доярок соответственно. Маруська среди них была самой красивой и гордой. Бывало, выйдет на двор с метлой, грациозно покачивая широкими бедрами, а тут мамка ее как начнет гонять, за волосы драть и орать: «Шлюха! Гордость надо иметь! Шляется по двору! Дома сиди!» Надо сказать, ее мама была очень щепетильна в данном вопросе, ибо сама родила в пятнадцать, и все никак не могла пережить этого позора. Поэтому Маруська постоянно сидела дома, смотрела в окно и тягостно вздыхала, изредка переворачивая очередную страничку фривольного французского романа. По ночам ей снился блондин Шарль, страстно целующий ее шею в Версале… но почему-то неизменно сон возвращался к реальности, в которой только и был этот прыщавый гармонист и куча завистливых девок. В этот вечер Машка дождалась, пока маман уйдет к соседке, и извлекла из-под подушки недавно купленный за три ватрушки журнал. И, будучи образованной девушкой, вслух зачитала название:
- Космополитьен… ага… - послюнявила пальцы и открыла его.
В этот самый момент в дверь аккуратно постучали. Случалось такое нечасто, поэтому Маруська призадумалась, судорожно спрятала журнал, как подросток сигарету, помахала руками в воздухе, чтобы развеять запах современной прессы, и пошла к двери.
- Ну-с, мусье… - ничуть не растерявшись, вопросила Маруся типичного представителя Семеновки.
Хотя… не совсем типичного. Было в нем что-то особенное, к примеру, вторая голова. Причем эта вторая голова нравилась Маруське куда больше первой.
- Шарман, – протянул ласково пришелец.
- Обалдеть…- добавил он совершенно другим голосом.
Тут Маруська осознала, что стоят перед ней двое. Они не относились к трактористам, не было среди них и гармониста. Счастье прилило к измученной душе гордой и неприступной девушки, и в страстном порыве она схватила одного за грудки, втащила в хату, торопливо шепча что-то об отсутствии маман и близости сеновала.
- Вот видишь, Феня… с женщинами – с ними надо… - как же надо с ними, юноша договорить не успел, увлекаемый ураганом в виде белокурой девахи, видимо, все-таки к сеновалу.
Феня, мучимый любопытством, поспешил следом. Осчастливленная, Маруська со скоростью света и мощностью сорока лошадиных сил швырнула незнакомца на диван и принялась срывать с себя халат.
- Ну как же так… а узнать друг друга поближе? Посмотреть на звезды, сходить в кино?!
- Некогда по кинам шляться! Шарль, я сгораю! Я вся ваша, Шарль! Делайте же со мной что хотите, выпустите на волю свою страсть!
Новоявленный Шарль стал растерянно отбиваться от напора блондинки, защищая единственные штаны некоего Михаила.
- Феня! – завопил он.
- Версаль! – завопила Маруся.
И тут Феня понял, что Версаль, вполне возможно, бывает поинтереснее клубники.
Девица, уже успевшая обнажить мощную грудь, разбежавшись, прыгнула на «Шарля», сопровождая сие действо неистовым криком: «Же т’адор!!!»
Но Эдуард вовремя извернулся. Маруся вписалась головой в стену. Наступила немая сцена, которую и застала не вовремя явившаяся родительница неприступной красавицы.
Человек с лошадиным лицом подавился слюной, выронил из рук сумку, из которой, громыхая, вывалились ножи и банка с малиновым вареньем. На рубиново-красную лужу грохнулся Псалтырь.
Полуобнаженная Маруся, возлежавшая неподалеку от этого натюрморта, признаков жизни не подавала.
Черноволосый юноша в измятой рубахе и легкомысленных шортах удовлетворенно закурил, сидя на диване, из-под подушки которого торчал не менее легкомысленный журнал «Космополитьен». «Се монифик!» - выпустив вверх колечко дыма, заявил молодой человек.
В глазах маман разгорались костры Инквизиции. Часы пробили восемь.