Светка

- Господи! Дура-то какая! Это надо же - вляпалась! – Светка ожесточенно шлепала длиннющими полудетскими босоножками по горячей брусчатке. Рыжая пыль послушно взвивалась из-под ее ног маленькими ураганчиками. – Мама моя рОдная! Дерьмо, а не мужик! – узкая подворотня в унисон ее мыслям услужливо сдавила виски хлестким свистящим эхом. – И я два года в этом ковырялась! Два года! Неужели ума не нажила! Не маленькая уже, вроде… да уж… не маленькая… Вынырнув из подворотни, Светка на секунду остановилась, решая в какую сторону свернуть и, сама того не заметив пошла направо.

Здесь было шумно. Ползли троллейбусы, сновали машины. Ленивые, растопленные летним солнцем пешеходы жались к тени вязов и ларькам с холодным пивом и газировкой. – Ну вот, прется – дура – чем она лучше меня? Несет жратвы полные пакеты! Муж, наверное, дома ждет… и детки – вон – мороженное капает! Да кто его знает, какой он этот муж-то – поди, ничем не лучше! Привыкла просто, да и детки – терпит! Боже! Есть хоть один мужик нормальный в этом мире! – Светка и сама не заметила, что прокричала это на всю улицу!
- Здесь мы! – кокетливо откликнулись два маргинала с ближайшей лавочки.
- Тьфу, дерьмо! Помыться хочется! – отреагировала Светка, теперь уже про себя..
- Девушка, мы давно вас здесь ждем, нельзя же так задерживаться! – елейно бормотали с пролетавшей мимо несущейся в полуденном мареве Светки лавочки.
Светка рефлекторно отскочила на полшага и, сбавив шаг, стала озираться по сторонам. Ей казалось – она не узнает это место. Ежедневно проходя здесь последние два года, она смотрела совсем другими глазами. Она почему-то почувствовала себя голой и… грязной, неловко съежилась и, как и все остальные стала жаться к вязам.

Ей стало невыносимо жалко себя. Сразу вспомнилась почему-то бабушка, в обществе которой она впервые узнавала эти улицы в далеком детстве. Вспомнилось, как волшебно умела бабушка подуть на разбитую коленку и, захотелось, чтобы кто-нибудь сейчас точно также подул в ее саднящее сердце. Почувствовав, что кожу на лице тянет, Светка поняла, что подступившие слезы моментально сохнут от адского пекла и, представив, как она выглядит сейчас, захотела куда-нибудь спрятаться. Она прислонилась спиной к горячей стене, как в детстве, упершись в нее согнутой ногой, и почувствовала, что стена эта ей давно знакома. Не успев толком выбрать нужные воспоминания она узнала ее – БАНЯ!

Это было именно то, что сейчас нужно! Ни секунды не задумываясь, Светка взлетела на старое и почему-то такое маленькое теперь крыльцо и нырнула в сырое прохладное фойе.
- Один в общее и простыню, - отчеканила она в окошко кассы.

Народу было мало - несколько разнокалиберных старушек и две молодые казашки. Увидев последних, Светка на секунду задумалась и, напялив обратно пыльные босоножки, сразу пошла - обмыть их - под душ. Осмотревшись, поняла, что и на лавку она, пожалуй, не сядет… потопталась… вернулась к кабинке, зачем-то укуталась в простыню и двинулась по направлению к выходу из отделения.
- Чего тебе, дочка? – возникла в дверях тетка в халате.
- Да… забыла… веник может…
- Дубовые только. Полста – ответила тетка, даже и не думая освобождать проем.
- Да… пожалуйста… - Светка вернулась к кабинке и зашуршала мятыми десятками.
Тетка сгребла деньги и всучила ей нелепо огромный веник. Еще попереминавшись, Светка стянула с кабинки тазик и как-то немного смирилась с происходящим.

Она не чувствовала ни жара, ни боли. Хлестала до изнеможения свое длинное, как спортзальный канат, тело. Долго пила потом в буфете чай с лимоном и коньяком, обернув простыней роскошные рыжие волосы. Размякшее тело мурлыкая убаюкивало Светкино сердце. Она потеряла счет времени и, казалось, никогда не выходила из этого буфета и сейчас появится из женского отделения бабушка, увязав, наконец, все свои узелки…
- Вы позволите?
Светка аж подпрыгнула от этого низкого бархатистого голоса:
- Да, да, конечно… - пробормотала она, одним неуловимым взглядом смерив здоровенного спортивного детину с проблесками интеллекта на спокойном лице и мягкими завораживающими пуще голоса глазами.
- Да вы, я вижу, заядлая банщица, - вновь обволок своим голосом детина, ловко подцепив, прилипший к неприкрытой по-летнему Светкиной спине едва заметный кусок листика, - Я – тоже… Кстати, Виктор, - представился он, смешно сделав брови домиком.
- Светлана, - мурлыкнула Светка, широким движением освобождая от простыни просохшие волосы.