Домишка в норушке

Наталия Май



















Домишка в норушке

одноактная пьеса

































Действующие лица:





Джим


Хейли, его жена


Вэлери, сестра Джима (Вэл)


Рэй, муж Вэлери





































В середине комнаты на диване дремлет Джим.
Раннее утро. Входит Хейли.
Она на цыпочках подкрадывается
к нему и трется щекой о его ладонь.



Джим (спросонья): Кто там... мышонок, ты что ли?
Хейли: Он самый.
Джим (смеется, еще не проснувшись): Нет, ну подожди...
Хейли (шутливо): Жду.
Джим: Дай поспать...
Хейли: Вэл уже встала, если она увидит...
Джим: Да ладно...
Хейли (чуть повысив голос): Ну, Джим!
Джим: Да встану я, встану...
Хейли: Она идет.
Джим: Не ври.
Хейли (полусерьезно-полушутливо): Идет-идет...
Джим: Ну и черт с вами. (Отворачивается от нее и шумно храпит. Хейли растерянно смотрит на дверь.)
Голос Вэл: Эй, все в порядке?
Хейли (быстро): Да-да. Я вот только приберу здесь. (Берет пустую бутылку и прячет под диван. Входит Вэл.)
Вэл: Он здесь спал? Я думала...
Хейли (с кроткой улыбкой): Иногда с ним это бывает... Совсем распустился. (Толкает его в бок.) Джим, иди умойся.
Джим (хохочет): Мышонок...
Хейли: Я здесь...
Джим: Ладно, проводи меня. А то я сейчас как свалюсь...
Вэл наблюдает за ними.
Дай руку... (Встает, и тут же со смехом падает на ковер вместе с Хейли.)
Хейли (с шутливой нежностью): Здоровый детина... ты меня раздавишь...
Джим (целуя ее ухо): Моего мышонка? Никогда.
Хейли (Вэл): Ну посмотри на него... Как не стыдно...
Вэл: Еще рано... Пойду подремлю.
Хейли: Что ты, Вэл...

Звонит телефон.

Джим (мгновенно покраснев): Не бери трубку...
Хейли: Ну, Джим...
Джим: Не бери, говорю.

Вэл отключает телефон.

(со сдавленным смешком) Ну и молодчина. Какого черта... еще только восемь.
Хейли: Ну ладно. Пошли.

С трудом поднимаются и выходят из комнаты.
Вэл наклоняется и видит бутылку под диваном,
достает ее, принюхивается. Входит Рэй.

Рэй: Что это?
Вэл: Бутылка.
Рей (останавливаясь): Сам вижу. Что с тобой, Вэл?
Вэл: Со мной?
Рэй: Чья она?
Вэл (снова нагибается и осторожно кладет ее обратно): Ты ее не видел.
Рэй: Понял.
Вэл: Черт знает что... Я, конечно, предполагала...
Рэй: Ладно, давай забудем.
Вэл: Я приехала сюда не просто так.
Рэй: Ну да, посмотреть место для постройки...
Вэл (решительно): Рэй, я... я... это неправда, Рэй. Я тебе солгала.
Рэй (тихо): Но зачем?
Вэл: Иначе бы ты не поехал. Ты так был занят... А мне нужно было, чтобы поехал.
Рэй: Может, ты объяснишь...
Вэл: А ты еще не понял? Я же вижу по твоему лицу...
Рэй (быстро): Хейли идет.

Входит Хейли.

Хейли: Он не всегда такой. Здравствуй, Рэй. (целует его) Джим пошел искупаться.
Вэл: Самое время.
Хейли: А ты не хочешь? Ведь в детстве любила...
Вэл: В другой раз.
Рэй: А я, пожалуй, прошвырнусь... (подмигивает Вэл)
Вэл: Да, да поплавайте с Джимом.

Рэй уходит.

Хейли: Знаешь, а ты напугала его вчера... Вот так вдруг...
Вэл: Как снег на голову?
Хейли (смущенно): Ну что ты... Если бы ты позвонила... Ну, мы бы...
Вэл: Сюрприз.
Хейли (смеется): Извини, Вэл... просто...
Вэл: Что, Хейли?
Хейли: Это на тебя не похоже. Вот так взять и приехать. Сколько раз мы вас звали...
Вэл: Прости меня, но давай не будем говорить обо мне. Хорошо?
Хейли (слегка надувшись): Как скажешь.
Вэл (не обратив внимания, сдавленным голосом): Господи, если бы я знала... Если бы я знала раньше...
Хейли (сбитая с толку): Вэл!
Вэл (поворачиваясь к ней): Я приехала из-за Джима.
Хейли: Из-за Джима... ты...
Вэл (пристально глядя на нее): Сколько ему лет, Хейли? Ты это помнишь?
Хейли: День рождения... так ты... (смеется) Ой, Вэл, но это же через две недели.
Вэл (устало): Ты не поняла. Сколько ему?
Хейли: Тридцать пять лет.
Вэл: Тридцать пять. А знаешь, что я подумала, когда он вчера открыл нам дверь? Я подумала: этой развалине я дала бы все пятьдесят.
Хейли (побледнев): Я...
Вэл: Это еще в лучшем случае. (бродит по комнате, у нее дрожат губы) Это я виновата - да, я... не приезжала с той весны... три года... Целых три года. Я-то думала, у вас все хорошо.
Хейли (нервно): Так и есть. Почему ты решила...
Вэл (нервно): Посмотри на него! Есть у тебя глаза или нет? И это по-твоему человек, у которого все хорошо?
Хейли (раздраженно): Джим выпивает. Он всегда выпивал. И когда в школе учился. Ты же знаешь.
Вэл: Выпивал. Время от времени.
Хейли (дрожа): Он и теперь...
Вэл (безжалостно): Да, Хейли? Так что же теперь?

Входят Рэй и Джим.

Джим (хохочет): Мышка, ты где? Пойдешь после обеда купаться?

Хейли в слезах выбегает из комнаты.

(нахмурившись, Вэл) Что ты ей сказала?

Рэй выразительно смотрит на дверь.
 Вэл отрицательно качает головой.

Вэл: Мы поговорим, когда протрезвеешь.
Джим (кричит, размахивая руками): Что? Кто протрезвеет? Я что тебе - мальчик...
Рэй: Джим, кажется, Хейли...
Джим (перебивая): Подожди, подожди. (Вэл) Ты что это... (Слышатся рыдания Хейли.)
Вэл (насмешливо): Иди, свиненок. Мышка зовет.
Рэй (шепотом): Ну зачем ты так...

Джим уходит, хлопнув дверью.

Вэл (падает в кресло): Ну вот... хотела быть тактичной, не брать быка за рога... Я просто не выдержала, Рэй... видеть все это...
Рей (бродит по комнате): Ты оказалась права... Я вчера это понял. Но это бессмысленно, Вэл. Так ты ничего не добьешься.
Вэл (плачет): Уже нечего добиваться... это ты понял вчера? Это конец, Рэй.
Рэй (вздрогнув): Нет, нет, не надо... Я поговорю со своим коллегой... бывали и не такие случаи... только не Джим!
Вэл: Ты же врач. Ты считаешь, что он может вернуться назад... стать опять прежним Джимом? Таким, каким был?
Рэй (на его глазах слезы): Я не могу, Вэл... я не могу.

Вэл бросается к нему и обнимает.

(сбивчиво) Я хотел, я пытался... я разговаривал с ним, шутил... я смеялся... Он разлагается... я чувствовал трупный запах... чувствовал все это время... Это труп. Труп, Вэл. Знаешь, когда я бывал в морге, я думал - какими были они?... Перед тем... Теперь я знаю.
Вэл: Ты был так спокоен.
Рэй: Ради тебя - не хотел пугать...
Вэл: Какие-нибудь три года...
Рэй: Не три... Все происходило постепенно... на наших глазах, но мы не воспринимали это всерьез. Балагур Джимми, широкая натура, буян-мужик... (вздохнув) Разве эта роль для его здоровья?
Вэл: Слышал бы он тебя... Мой братишка всегда хотел казаться таким - бесшабашным удальцом. Этаким богемным львом, понимаешь? Творить и пить. Чем не художник? Чем не мужчина? На самом деле он совсем не такой... но об этом мало кто знает. Вся эта удаль - это так неестественно для него. Он все время играл роль, был не самим собой... Для себя, для других... И что из этого вышло? (горько усмехаясь) Что вышло из способного зажатого мальчика, который был болен желанием превратиться в гуляку Гогена?
Рэй: Хейли плачет.
Вэл: Что из того?
Рэй: Мне жаль ее.
Вэл (выпрямляясь): Вот уж кого мне не жаль.

Входит Джим.
Вэл, не взглянув на него, выходит в другую дверь.

Джим (прыснув): Старина, ну вы что... Вон расстроили мышонка... (указывая на дверь комнаты, где находится Хейли) Я мышонка в обиду не дам. Ну серьезно, Рэй, читайте нотации мне - ну скотина я, ну свинья... она-то что? Не могу видеть как она плачет... (падая на диван) Эх, старина, давно мы с тобой не болтали.
Рэй (садится рядом): Скажи лучше, как у тебя дела.
Джим (зевая): А?... Что?... А, свет не тот. Не годится, понимаешь?
Рэй: Так ты не работаешь?
Джим: Сейчас нет.
Рэй: А выставка?
Джим: Я не буду выставляться.
Рэй: Ты и в прошлом году не выставлялся.
Джим (весело): И что из того? Я закончил последнюю вещь... знаешь, когда? Прошлой весной. С тех пор вот... С тех пор вот... мышей не ловлю... (косится на дверь комнаты, где находится Хейли) Мне и одной хватает. (нежно) С мышкой мне повезло. Она меня не теребит - моя мышка. Как увижу ее поникшую мордочку, такой свиньей себя чувствую... Но обычно она веселая, моя мышка.
Рэй: Я слышал звонок утром. Он меня разбудил.
Джим (хохочет, хлопая в ладоши): Это Лорна. Ну баба одна... Знаешь, я без нее долго не выдерживаю. Черте что! Просил же ее не звонить, я сам позвоню. Я забыл у нее ботинок... (скорчившись от приступа хохота, бьет себя по животу, вытирая слезы) Притащился домой босиком... Наклюкался как... Хейли меня уложила.
Рэй (стараясь не смотреть на его одутловатую сине-зеленую физиономию, вполголоса): Она слышит?
Джим: Мышка, ты слышишь? (Голос Хейли: Джим, прекрати.) Она у меня одна... а все бабы эти... что ей до них? (мечтательно) А помнишь, как она пришла к нам в класс? Маленькая худенькая... такая крошка, я чуть не заплакал, когда ее увидел... Остальные рядом с ней такие бабищи... Екнуло у меня что-то внутри. “Мышонок”, - думаю, - “взять бы тебя на ручки”. У нее еще ушки такие были - ну мышка, я тогда стал мышей рисовать. Трогательный зверушка. Так и хочется его защитить. А она смотрела на меня так доверчиво... совсем девочка, беспомощная, милая, чистая...
Рэй: А как же Мэг, ты тогда за ней по пятам ходил... Подглядывал... (невольно улыбается)
Джим: Да помню. Это другое. (хохочет) Я и сейчас бы ее... Я не прочь, честное слово. Знаешь, как бывает - залезешь на одну, и так ее, и так... А потом так хочешь опять свою мышку обнять. Прям прилив нежности какой-то. Чем больше у меня баб, тем больше я ее люблю. Я ей сразу сказал, еще когда мы встречались - ты моя девочка, моя чистая девочка... но и грязи мне тоже хочется. Когда вижу какую-нибудь потаскушку... Лорна вот баба что надо... А мышка все знает, и ей до них дела нет. Я ей все объяснил, и она поняла.

Входит Хейли.

Иди сюда, мышонок. (усаживает ее на колени) Ну, как настроение, серый?
Хейли (улыбается): Рэй, он совсем обленился.
Джим: Да буду я работать, буду, серенький мой. Вот только подышу свежим воздухом. (зевая) Эх, хорошо здесь. (Хейли) Давай здесь останемся.
Хейли (Рэю): Ты видишь? Ну что с ним делать?
Джим (целуя ее ухо): Мышонок расслабься... (Она смеется.) Завтра пойдем валяться на целый день... еду возьмем...
Рэй: Мы уезжаем.
Хейли: Завтра?
Рэй: Сегодня. После обеда.

Входит Вэл.

Вэл: Пора нам, Рэй. (подмигивает ему)
Джим: Да ты что, сестренка... Я тебя три года не видел... (хохочет) Ну, вредина... Совсем не изменилась.
Рэй (вставая): Хейли, давай пройдемся напоследок. Поболтаем.

Рей и Хейли уходят.
Вэл садится в кресло.

Джим (не выдержав): Начинай. Ты для этого приехала и привезла мужа с собой?
Вэл (подняв брови): Ты еще соображаешь что-то? Я рада, Джим. Я просто счастлива.
Джим (вставая): Говори, не стесняйся. Зачем ты довела мышку до слез?
Вэл: Бедняжка... Скажи ей, что я не хотела. (видно, что она изо всех сил сдерживает свой гнев)
Джим: Ты никогда ее не любила. Не понимала, что я в ней нашел. Она самое лучшее, что во мне есть.
Вэл: Мне жаль тебя, Джим.
Джим: Что еще такое... почему? (Злой, ходит по комнате и швыряет вещи с места на место.)
Вэл: Потому, что ты дурак. Ты поделил всех женщин на чистых и грязных. Бестелесных девочек и соблазнительных потаскух. Тебе кажется, страсть - это одно, запретное, грязненькое и лихое, а нежность - это другое, бесплотное и непорочное. А соединить одно с другим ты не можешь. Не можешь понять, что страсть - это не грязь. Внутри у тебя все двоится, вот ты и разрываешься на части как какой-нибудь сопляк...
Джим (подходя к ней, побагровев): Чего...
Вэл (решительно): Сопляк и есть. А ты что думаешь? Что ты лихой мужик? Ты просто не умеешь любить, Джим, и все твои мышиные слюни - соплячьи нежности. Просто рядом с ней ты кажешься себе мужчиной, может, ты и стал бы им, если бы рядом с тобой была женщина.
Джим (побледнев): Говори, для чего приехала.
Вэл (вставая): С прошлой весны ты не работаешь, с прошлой весны ты пьешь. Из-за чего? Из-за той дурацкой рецензии?
Джим: Не твое дело. (видит бутылку под диваном, достает ее и швыряет на пол со всего размаха)
Вэл: Или потому, что там была доля правды?
Джим (кричит): Правда, что я не художник, а способный эпигон? Что я рыхлый мазила, у которого нет мыслей, а есть одни их осколки? Что у меня нет взыскательности к себе?
Вэл (сквозь слезы): Но ведь у тебя ее действительно нет... уже нет... Это-то правда, Джим?
Джим (стукнув кулаком по столу): Этот кретин написал, что у меня нет света... а есть одни грани тени. (фыркнув) Образно говоря! Разные грани тени, но нет настоящего света. Настоящего света! Вот чего нет.
Вэл (потрясенная): Я ее не читала... только слышала... (как бы про себя) А надо бы почитать.
Джим: Я весь выложился. Был на ладони. Я так верил ему. А он...
Вэл: Ведь ты у него учился?
Джим: Только один семестр. Я смотрел на него снизу вверх. А он просто харкнул мне в физиономию этой статьей. Старый маразматик.
Вэл (с застывшим лицом): Все ясно... Теперь ясно.
Джим: Я ведь и мышку нарисовал. Портрет Хейли. Эту он похвалил, сказал: очень метко!... Как тебе это нравится?
Вэл: Ты мне дашь посмотреть?
Джим: В той комнате. Она принесет, когда будете собираться. (потянувшись) Зачем говорила мне гадости?
Вэл (в тон ему): Хотела встряхнуть тебя хорошенько.
Джим (мрачно): Терпеть не могу твой язык. Вообще, язык. Слова только поганят все... все вокруг. От них смердит. Черт побери, Вэл! Понадобилось тебе приезжать, зачем ворошить все это... я думал, эти угли уже погасли... Сейчас, когда ты напомнила, эта чертова статья... так и жжет меня, жжет заживо... Никаким вином это не потушить.
Вэл: Тебе надо встретиться с ним, хочешь, я с ним поговорю?
Джим: Ни за что. Пусть подавится своей злостью, старики всегда завидуют молодым. Пусть поперхнется своим стариковским ядом...
Вэл: Я видела его, Джим, совсем недавно.
Джим: И что?
Вэл (мягко): У него молодые глаза - совсем молодые, столько ясности, покоя в них, доброты...
Джим (взглянув на нее исподлобья): Для чего ты мне это говоришь?
Вэл: Твои глаза потрясли меня. Они совсем другие.

Джим молчит с деланным безразличием глядя в окно.

Они тухлые.

Джим не шевелится.

Прости меня, Джим. Я думала, что еще не поздно. (плачет) Я правда так думала.
Джим: Меняешь тактику? То крики, то слезы... Я тебя знаю, Вэл. Хочешь, чтобы я поехал с тобой и лег в клинику Рэя? Я не хочу лечиться. Я не мальчик, чтобы следовать предписаниям... и еще черт знает чему... А писать я все равно буду. Этот старый хрыч отбросит копыта, когда увидит, что я могу. Вы уже поставили на мне крест? Глаза мои не понравились? Не ясные, не добрые. Я художник, а не пацан. Не как старик этот импотент. Годы такие. А завидно, вот жаба и душит.

Вэл ходит по комнате и смотрит в одну точку, думая о своем.

Хочешь из меня пацана сделать? Я мужик. (его начинает трясти) Принеси... там в столе... да ладно, ну сходи, Вэл... Бутылка... я ее вчера купил.
Вэл (кричит): Что, кривлянья хватило ровно на минуту?
Джим: Заткнись!
Вэл: Неужели ты сам не видишь, во что превратился. Прошел только час, а тебя уже трясет, выворачивает на изнанку, тебя сейчас вырвет...

Джим, позеленев, выбегает из комнаты. Входит Рэй.

Рэй: Ну, что?
Вэл (напряженно): Есть еще одно средство.
Рэй: Ты сама говорила, все бесполезно...
Вэл: Я не прощу себе, если не попытаюсь.
Рэй: Поздно.
Вэл (еле слышно): А вдруг...

Слышится голос Хейли: “Джим, погоди, сейчас сбегаю”.

Позови ее.
Рей: Хейли? Ты думаешь, она...
Вэл: Я попытаюсь.

Рэй уходит. Вэл подходит к окну.

(приговаривает) Мышка, помоги... Мышка, помоги...

Входит Хейли.

Как он?
Хейли (застенчиво улыбаясь): Лучше.. Не надо так расстраиваться, Вэл, я понимаю, он сейчас на себя не похож, с ним такое бывает. Я его пошпыняю, чтобы вел себя поприличнее.
Вэл: Хейли, нам надо поговорить. Сейчас или никогда.
Хейли (немного испуганно): Мне и тебе? Но...
Вэл: Нам с тобой. Давай начистоту. Я никогда не считала тебя подходящей парой для Джима. Но, может быть, я ошибалась. Докажи мне, что я ошибалась. Докажи, что я ошибалась все эти годы.
Хейли: Я никогда не понимала тебя... даже в детстве... Ты всегда выбивала у меня почву из-под ног.
Вэл: А Джим тебе ее возвращал... Твою уютную почву.
Хейли (мечтательно): Да... Джим возвращал.
Вэл (спокойно): Что привлекло тебя в Джиме, Хейли?
Хейли: Он необыкновенный. Озорной, но необыкновенный. Такие уж они... художники.
Вэл: Какие?
Хейли: Неугомонные, всего им мало - вина, женщин, постелей...
Вэл (полувопросительно-полуутвердительно): И Джим такой.
Хейли: Да, Джим такой.
Вэл (с прежней интонацией): И тебя это завораживало...
Хейли: Да...
Вэл: Очаровывало...
Хейли: Да...
Вэл: Кружило голову...
Хейли: Да, да...
Вэл: Он казался тебе одним в своем роде... а не одним из многих, не правда ли? Это ты в нем полюбила?
Хейли (зажмурившись): Вэл... я иногда представляю себе, как это будет... Его фотография в учебнике и подпись - выдающийся живописец Джеймс Моррисон... Ну, лет через сто. Жаль, что я этого не увижу.
Вэл: А рядом твоя фотография.
Хейли: Ну да. Очень маленькая.
Вэл: А под ней что за подпись?
Хейли: Жена художника... да не все ли равно? Ведь есть мой портрет.
Вэл (внезапно): Покажи мне его.
Хейли: Да он здесь.

 Достает портрет с полки.

Повернут был другой стороной. Джим забыл его отнести в ту комнату.

Вэл несколько мгновений изучает портрет.

Хейли: Ну как?
Вэл (усмехаясь): Очень метко...
Хейли: Что-что?
Вэл: Да так... ничего.
Хейли (задетая): Тебе не понравилось.
Вэл: Напротив.
Хейли: Так о чем ты хотела поговорить?
Вэл: Убеди его поехать с нами.
Хейли: С вами?
Вэл: Он должен лечь в клинику Рэя.
Хейли: Может быть, ему не помешало бы подлечиться, но ведь он снова начнет...
Вэл: Не начнет. Если ты не позволишь. Плачь, кричи, пригрози уходом, делай что хочешь, только не воркуй как ни в чем не бывало. Время игр прошло.
Хейли (вздрогнув): Игр?
Вэл: Он играл с тобой. Играл в великого человека. Играл в бесшабашность, играл в неуёмность. Ты еще не поняла? Он развалился. Развалился на части. Я видела старика, у которого глаза - ручейки, он действительно гений, и видела Джима, у него не глаза - болота, если мы с тобой не вытащим его мутненький непутевый талант, скоро от него ничего не останется.
Хейли: Ты сейчас расстроена.
Вэл: Расстроена? Я в бешенстве. Ты должна заставить его лечь в больницу.
Хейли: Да ведь он и слышать не хочет...
Вэл: Так наори на него. Услышит.
Хейли: Он ненавидит сцены.
Вэл: Так устраивай ему их на каждом шагу.
Хейли: Он и меня возненавидит.
Вэл: Тебя это волнует?
Хейли: Да.
Вэл: Больше, чем его жизнь?
Хейли: Зачем ты так говоришь?
Вэл: Мне плевать, что он обо мне думает. Я хочу достучаться до него. У меня получится, если ты мне поможешь. Перестань подыгрывать ему, перестань изображать маленькую женушку великого человека, это лестно тебе и ему, но его это губит. Посмотри на него... зачем тут слова... неужели не видно?

Хейли молчит. На ее лице появляется упрямое выражение.

Вэл: Посмотри на меня. Скажи, что поможешь мне.
Хейли (стараясь казаться спокойной): Я должна его шпынять? Джим этого не выносит.
Вэл: Ты опять за свое.
Хейли (с затаенным вызовом): Он ценит меня, Вэл... Ценит меня совсем по особенному... Иначе он не будет меня ценить. Не будет мной дорожить. (впервые ее раздражение прорывается) Может, ты этого хочешь?
Вэл (с застывшим лицом): Вот что для тебя самое главное.
Хейли (не слушая ее): Он ценит меня за то, что я такая.
Вэл: Какая?

Хейли молчит, раскрасневшись.

 Вот оно что... Ты любуешься собой в роли его чистой девочки, его херувимчика, его ласкового мышонка... Тебе нравится чувствовать себя этаким голубенком в его дрожащих руках. Ты упиваешься тем, что свой чистенький серенький образ ничто не может замутить в его хмельной голове - он же является ему как нежный укор в самых тяжелых снах. Как островок чистоты, когда его мысли плавятся в котле алкоголя с парой очередных шлюх...
Хейли (ее трясет): З-замолчи! (затыкает уши) Ни слова больше. Я ничего не слышу.
Вэл (больше не обращая на нее внимания, подходит к окну, - она говорит, словно рассуждая вслух): Он здесь вообще не при чем, не так ли? Твоя роль - вот самое главное. Ты так вжилась в нее, что не заметила, как он начал сползать все ниже и ниже и превратился в развалину. Как из человека он стал скотиной. Или таким его сделала ты... продолжая спектакль, который уводил его все дальше и дальше от самого себя, пока он не стал таким, каким стал.

Хейли молчит, заткнув уши.

Ты не умела заглянуть к нему в душу - и вот результат. (задумчиво) Из всех видов черствости эта опасней всех. Такая тихая, такая податливая. Ты увязаешь в ней как в трясине... вот он и увяз... Самое ужасное, что пока ты в ней не потонешь, она не видна. Не заметна. Джим обветшал, и он скоро рухнет. Провалится в твою норку... как дом, в котором прогрызли фундамент. (усмехаясь) Обратно ты его не воротишь, не соберешь по частям - разве же это мышкино дело?

Хейли молчит, заткнув уши, стиснув зубы.
Входит Рэй.

Ему уже никто не поможет. У него есть только ты - самодовольная тихая серость, прямо-таки влюбленная в свой серый хвост.
Слышится голос Джима: “Мышонок....”
 Вэл оборачивается.

 Рэй...

 Рэй вопросительно смотрит на нее.

Я сделала все, что могла. (Рэй протягивает ей руку, она молча ее сжимает. В глазах обоих высохшие слезы.)

Вэл и Рэй медленно удаляются, взявшись за руки.
Хейли одна.
Все еще дрожа, она опускается в кресло.
Входит Джим.

Джим: Ты это что... (с наигранной бодростью) А ну-ка я сейчас развеселю мою мышку... Чего нос повесила, а? Хейли...

Хейли молчит. Ее личико раздраженно подергивается.

Моя мышка загрустила. Ее кто-нибудь обидел. Кто обидел мою мышку? Рэй? Вэлери?

Она внезапно встряхивает головой, словно отгоняя что-то от себя. Затем глубоко вздыхает и закрывает глаза.

Хейли, мышонок, что с тобой? (Садится у ее ног.) Я хочу освежиться. Встряхнуться немного. А завтра сяду писать, может, что-нибудь и получится.
Хейли (его слова будто убаюкивают ее, прежним тоном): Ты не поздно вернешься?
Джим: Да ладно... Ну вечерком, не жди меня, ложись, ладно?
Хейли (с голубиной кротостью): Я же волнуюсь.
Джим: Мышки всегда волнуются. Вэл уедет сейчас, и все снова будет как раньше. Никто больше не будет дергать мою милую крошку... (щекочет ее ухо) Мою мышку-малышку... все будет как раньше...
Хейли (смотрит на него в упор): Как раньше...
Джим (кладет ей голову на колени): Как раньше...
Хейли: Да, Джим.
Джим (сквозь дремоту): Как раньше...
Хейли (машинально): Да, Джим.
Джим (бормочет): Как раньше... как раньше... как раньше... как раньше...
Хейли (на ее лице появляется самодовольная улыбка, преобразившая его): Да, Джим.



Занавес опускается.