Дом печального тракториста

Глава 3
Дом печального тракториста

От нестерпимого перегарища запотели стекла. Мухи кружили над нехитрой снедью. Эдуард брезгливо смахнул с табуретки крошки примерно недельной давности и самодовольно уселся.
Вокруг стола, с любопытством и недоверием глядя на Эдуарда и измазанного вареньем Феофана, восседали селяне.
- Каков бомонд, Феня! – шепнул Эдуард.
Представители Семеновской аристократии являли собой зрелище необыкновенно интригующее. Звездой вечера был гармонист. Был он необъятен, краснорож, и в зубах сжимал гвоздику. Он всегда так делал по праздникам. Распорядителем фуршета был один из трактористов. Его облик напомнил Фене иконы, изображавшие скорбящую богоматерь. Вокруг него не вились даже мухи. Здесь были и две бабы. Просто две бабы. Ну и конечно, так некстати случившаяся с Эдуардом Маруся и ее маман. Маман торжествующе ухмылялась, стратегически рассчитав расстановку сил и поняв, что перевес на ее стороне. Эдуард с приятным волнением отметил, что за окном толпились молодые и не слишком молодые доярки. «Хорошенький,» - вздыхали они. «Повезло дуре!» - отметил кто-то.
- Щупловат, - оценивающе протянула одна из баб, кивнув в сторону восседающего во главе стола молодого человека.
- Ага… и бледный. Работать не любит, - потрясла присущей только сельскому человеку алогичностью другая баба.
- Ну… свадьбу отгрохаем в ноябре. Горько! – с этими словами гармонист водрузил на стол бутыль самогону.
Феня отбивался от мух, пытаясь понять возросший энтузиазм селян. Они вмиг оживились и принялись обсуждать детали предстоящей свадьбы. Пошло перечисление неясных родственников, не имевшее ни конца, ни даже начала.
- Венечка? Из соседней деревни? Который у кума корову уволок и на дискотеку припер? А после поджог соседский сарай и совратил вышедших на его же крики о пожаре всех семерых дочерей, жену и мамашу того соседа?
После этой фразы, брошенной вскользь Эдуардом и заставившей селян на секунду умолкнуть, многое стало на свои места.
- А про Степку-кривого знаешь?
- Ха! Это он, помнится, в семьдесят девятом кляузу настрочил, после которой Марью Петровну, милейшую женщину и уважаемого агронома, исключили из комсомола? Как не знать!
Список гостей интенсивно сокращался. Эдуард становился центром внимания присутствующих, ибо радовал всех презабавными анекдотцами из жизни ближних.
Фене подливали и подливали.
- О! Букет прошлого года! Баба Аня весной, дабы создать сей напиток богов, умыкнула у деда Вани самогонный аппарат. Обнаружив потерю которого тот и преставился от сердечного приступа. А на похоронах присутствующий здесь Сашка, которому дали денег на приглашение оркестра, пропил их, заявив, будто бы его обманули, забрали деньги чуть не побили… гулял неделю… кстати, с одной из этих милейших дам… впрочем, с обеими… но к чему эти сплетни?
События приобретали угрожающий характер. Сашка, проорав: «Клевета!» пустился вон. Супруг опороченной дамы ринулся вдогонку. Начался переполох.
- А теперь, Феня, мы имеем редкостную возможность уйти с гордо поднятой головой. И по-английски. Не прощаясь, - с этими словами Эдуард любовно обтер физиономию Фени от салата, задумавшись на миг, какой из этих продуктов эволюции намеревался сожрать другого. Решение было вынесено в пользу салата. Сковырнув с уха послушника Феофана хищную колбасу, Эдуард взял подопечного за шиворот и поволок к двери, у которой затевалась драка.
Никем не замеченные, они выскользнули во двор и провалились во тьму летней ночи.