Он и Она

 Он и Она,
 Несколько эпизодов из частной жизни…..
 
 Любовь и доброта никогда
 не остаются не отомщёнными
 /размышления вслух/
 Обычно мы теряем в жизни то,
 что нам особенно дорого.
 Чаще всего мы расстаёмся
 с теми, кого любим мы.
 Больше всего мы причиняем
 боли тем, кто любит нас.
 /Автор/

 Ранее утро
 День не задался с самого начала. Серая, пасмурная дымка, опустившаяся на город с вече-ра, окутывала его холодным влажным покрывалом. Северо – Западный ветер, принесший с Атлантики перемену в погоде, вместе с теплом принёс и ненастье. Все, конечно, понимали, что это не надолго и с нетерпением ждали,когда же,столь долгожданная весна, наконец, вступит полностью в свои права и порадует по-настоящему весенними, пригожими днями.
 Этого же ждал и Он, сидевший в это раннее утро на кухне, у окна. Стояла та непроницае-мая, мёртвая тишина, которая обычно только и бывает таким ранним утром выходного дня, когда ни кому не нужно было рано вставать и спешить на работу и, поэтому, можно было позволить себе подремать, подольше. Он любил эти ранние утренние часы на кухне, у окна за тихое умиротворение, которое они дарили. Взгляд его, неподвижно - устремлённый в ка-кую–то далёкую, только ему ведомую точку за окном, позволял предполагать, что и мысли его, по-видимому, также витали где–то очень далеко, за пределами реальной действительнос-ти.
 Где, в каком мире, в каком измерении он находился в это ранее утро, можно было только догадываться. А мысли его действительно были очень далеки от реальности, а точнее, мыс-лей в этот момент у него не было вообще.
 Он прибывал в том состоянии, которое можно было оценить как ступорозное.
Оно возникало у него в последнее время, всё чаще и чаще, а оно пришло к нему несколько месяцев тому назад, в первые же дни и часы после того, как Она от него ушла. Когда он приходил в себя, то прекрасно отдавал себе отчёт в том, что, всё, что с ним происходит, не нормально, и что он встал на путь, который мог закончиться весьма печально для него, но поделать пока ничего не мог. Когда–то в молодости, после окончания его раннего бра-ка, он однажды прошёл весь этот путь с самого начала, почти до самого конца, и знал, чем это всё заканчивается. Иногда он очень подолгу так застывал, уставившись в одну точку, и затем с трудом возвращался назад.
 Сказать, что в эти моменты он «тупо смотрел никуда», было бы то же не верно, так как именно в эти мгновения перед его глазами стоял её образ, и он мысленно беседовал с ней. Но эти беседы происходили в совершенно ином мире, куда доступа, кроме его разума не было никому.
 Перед его взором проплывали сцены их совместной жизни, проносились дни и часы, когда она была здесь, рядом с ним; когда он, взглядом полным нежности и обожания, мог ею любо-ваться, слышать её голос, вдыхать изумительно тонкий аромат её тела. Нет, нет, не аромат косметики, а именно запах её женского тела, её естественный запах, дурманящий, насыщен-ный какой-то непередаваемой гаммой оттенков.
 От неё шло такое же благоухание, как от прекрасного экзотического цветка, который рас-пустился южной звёздной ночью, на каком-то волшебном острове среди сотен и тысяч других менее ароматных цветов и, вобрав в себя все оттенки их запахов, слил их в единый, окол-довывающий своим, неповторимым сочетанием, яркостью и терпкостью, и одновременно, све-жестью; ароматом, который можно было представить зрительно, изобразить, в цветовой пали-тре тысячью и тысячью оттенками, от нежного, светло-розового, до насыщенного, густого, терпкого, тяжёло го, бронзового. Такой запах, от которого кружилась голова, перехватыва-ло дыхание, которым хотелось дышать, вдыхать полной грудью, забывая обо всём на свете.
 Её обаяние и этот запах сыграли с ним весьма каверзную шутку во время их знакомства, когда он на первых же минутах встречи понял, что наконец-то, после многих и многих лет одинокой жизни, последовавшей за разводом, он встретил женщину, которую искал и ждал все эти долгие пустые годы. Это было какое–то наваждение, не объяснимое с точки зрения разума, но очевидное для сердца. Он почувствовал себя на седьмом небе от счастья, да простят его за столь избитое сравнение ценители изящной словесности.
 Но когда это было?....А в это утро его мысли перескакивали с одной на другую, одни обра-зы сменялись новыми; иногда ему казалось, что он слышит её голос, тихий, печальный, не-ожиданно сменявшийся негромким, чуть искрящимся, чистым весё лым смехом. Тогда он на мгновение возвращался назад, в мир земной и, почему-то невольно оглядывался, как бы ут-верждаясь в мысли, что это ему только кажется и, получив в этом подтверждение, вновь спе-шил назад, вновь погружался в свой мир грёз, в котором была она.
 Иногда глупое, может быть даже смешное со стороны, состояние детской восторженности ох-ватывало его от одной только мысли, что он может прикасаться к ней, слышать её голос, мо-жет заглянуть в милые серые глаза, провести рукой по её детской головке, поправить её бе-локурый локон, повисший вдоль щеки. Он пьянел когда обнимал её, когда она стояла рядом, прижимаясь к нему.
 Он принимал эту женщину каждым атомом всего своего естества, каждая клеточка её тела бы-ла ему родной, непередаваемо близкой и какой-то очень знакомой, словно его собственная. Только одно её присутствие рядом, одна её улыбка, один её взгляд, её голос наполняли сердце радостью.
 Каждый вечер, когда она возвращалась с работы, он, успев придти домой раньше и, согрев ужин, спешил встретить её у станции метро, обязательно приготовив в кармане либо яблоко, либо что-то иное, поскольку он хорошо знал, что после её обеда проходило много часов, и она возвращалась не только уставшей, но и проголодавшейся. Вернувшись, домой и, войдя в квартиру, он помогал ей раздеться - снимал пуховик, а позже – зимой – дублёнку. Затем, опускался перед ней – она садилась на стул - и снимал ей сапоги. Ему было так приятно до-трагиваться до её ножек, брать в ладони озябшие пальцы, согревать их, прикасаться губами к её коленям. В первые месяцы после её переезда к нему, эта процедура доставляла и ей ра-дость, он видел это по лицу - улыбке, глазам.
 И он испытывал, ни с чем не сравнимое блаженство ухаживания за любимой женщиной. Он лю-бил за ней ухаживать. Ему нравилось сама процедура ухаживания за ней. Никогда ранее у не-го не возникало такого страстного желания дарить ласку, внимание, возникших после знаком-ства с ней. С её появлением он испытал новую, неизвестную ему до сей поры гамму чувств. Он старался незаметно наблюдать за ней, смотрел, как она ходит, как склоняет голову, чи-тая книгу, смотрел на её руки, когда она что-то готовила.....Во всём этом была какая-то своеобразная форма близости, что-то такое, что рождало в сердце чуство какой-то необыкно-венной, осторожной нежности к ней.
 Вставая утром на работу несколько раньше, он, перед уходом, старался обязазательно сва-рить ей чашечку кофе, он знал, что это ей было приятно.
 Но шли дни, недели, месяцы и чувство радости у него постепенно уступало другому чувст-ву, сменялось постоянной болью, болью душевной и чисто физической, которая всё чаще и чаще давала о себе знать, сдавливая сердце, перехватывая дыхание; или наоборот, резкой иглой она пронзала сердце, заставляя на мгнове-ние замереть, остановится, дожидаясь пока она не отпустит.
 Потребность в общении с ней ежедневно, ежечасно, была настолько велика, что дважды в день он посылал её сообщения по мобильному телефону, поздравляя с добрым утром, либо пи-сал, что целует её носик, или её глазки, либо, что ни будь иное. И она отвечала ему, но постепенно ответы становились всё более редкими, а затем и вообще закончились. Постепен-но и у него пропало желание ей что-либо писать, все равно она перестала обращать на это внимание.
 Часто он просыпался ночью и, затаив дыхание, долго смотрел на её силуэт - она обычно ле-жала на спине, слева от него, ближе к окну - на фоне, хотя и тёмного, но достаточно да-ющего света от ночного неба. Он мог подолгу смотреть на неё, любоваться тонкими родными чертами её милого лица. После этого он подолгу не мог заснуть, сна не было ни в одном глазу, поэтому, чтобы хоть как-то подремать - утром нужно было идти на работу, а вста-вать приходилось очень рано - он брал накидку с кресла и шёл в большую комнату. На её вопрос, если она просыпалась, он отвечал, что пока не может привыкнуть спать вдвоём, и поэтому пошёл спать в большую комнату на диван.
 Но он плохо спал и там. Зимой так он просто замерзал. Но она этого не замечала. Она мно-гого не замечала, или делала вид, что не замечает. Поэтому всю зиму он был постоянно про-стужен, хотя до знакомства с ней даже и не помнил когда и болел.
 Осень заканчивалась.
 Первая и, как оказалось, последняя, осень их знакомства…..
 
 - 1 –

 Их первый вечер
 Сегодня ему почему-то вспомнился их первый вечер, вечер их знакомства.
 Как же это всё произошло? ......................
 Они познакомились осенью прошедшего года.
 Когда она впервые пришла на встречу, появившись из под арки выхода метро, его сразу по-разили тонкие и изящные черты её лица, обрамлённого овалом белокурых волос, тонкими ко-лечками, свисающие вдоль одной щеки, наверное, она торопилась, и они выбились из под за-колки. Её весёлые серые глаза и приветливая улыбка, сразу заставили его сердце покатить-ся куда-то в тартарары.
 Стояла осень, и наступил вечер.
 Весь этот вечер они бродили по тихим, улицам старого Петербурга, постепенно успокаивав-шимся и склонявшимся ко сну. Он уже и не помнил, что говорил и что отвечала она на его, наверное, полнейший вздор. Он помнил только одно, состояние своей души, своего сердца, её улыбку, направленную в его сторону и снова этот удивительный момент, когда на душе становится светло и радостно, уходят отчаяние и боль от долгих и безуспешных поисков, ожидания, Её единственной.
 В эту минуту, наверное, откуда-то свыше, пришло озарения, осветившее его сознание пони-манием, что все его многолетние, безуспешные поиски, наконец, закончились и, что рядом с ним, сейчас, в этот момент, находится именно Она.
 Нам не дано знать, откуда и как оно, это озарение приходит; важно не как и откуда, а то, что оно бывает, и иногда, всё-таки к нам приходит, в самые неожиданные минуты нашей жизни. Не к каждому мужчине в его жизни приходит такое просветление, такое принятие жен-щины, как самого дорого и необходимого ему в этой жизни существа, без которой он был ли-шён внутренней целостности, расколот на тысячи осколков, лишён чего-то крайне жизненно важного; как части его естества, без которого вся его жизнь был ущербна; как частицы, ставшей его дополнением до этого целого, законченного, завершённого. Она принесла в его сердце тепло и радость и, одновременно, покой и умиротворение. К нему оно–это чувство родного человека – пришло, и он её принял. Все годы после развода у него были встречи, знакомства, более, или менее, длительные, более, или ме нее, серьёзные но ни с одной он ни разу не испытал такого состояния души, ни одну он не принимал так, как принял Её, ибо озарения его ни разу не посещало.
 Он, взрослый, умевший полностью контролировать свои чувства и поступки, мужчина, поте-рял голову, влюбился как мальчишка.
 Ни одна женщина ранее не вызывала в нём такого трепетного, чувства нежности,которое нео-жиданно всплыло из глубины его души на поверхность, и, которое, ему хотелось дарить ей постоянно, ежедневно, ежечасно и, которого, за многие годы одинокой жизни в нём накопи-лось столько.................
 Но, если бы он знал, каким обманчивым всё это окажется и эфемерным, как быстротечно за-кончится его счастье.....................
 Если бы он знал, что с её стороны это была только игра, тонкая, с отполироваными за мно-гие годы правилами; наигранной, но очень естественной, улыбкой и доброжелательностью.
 Уже много позже, как-то, он услышал, как в одной из бесед с сестрой она, наверное не предполагая, что он может услышать, произнесла:
 - Мне так нравится, что он никогда не обижается..................
 Она как бы констатировала факт, что он, по-видимому, толстокожий и, следовательно, она может позволять себя удовольствие наносить ему уколы, ведь все равно же он не обижается.
 Эта её фраза неприятно уколола в его сердце, причинила боль. Как она могла знать, обижа-ется он, или нет? Он хорошо умел скрывать внешние проявления своих эмоций, умел держать себя в руках, и не позволял выплеснуться на поверхность, горечи, обиде, боли, которые она всё чаще и чаще ему приносила.
 Он припомнился ещё один из моментов их жизни, когда он спросил её, способна ли она на ложь. Её ответ оказался для него совершенно неожиданным и поразил своей жестокостью
 - Нет, я не лгу, я обычно не говорю всего, чтобы не причинять боль.
 От подобной двусмысленности, жёсткой и определённой парадоксальности её ответа, он даже опешил и не нашёлся, что ответить. То есть, она понимала, что некоторые её поступки за пределами их домашнего мира, можно было трактовать как жестокость по отношению к нему. Она о них ему не говорила, но она их совершала и совершала абсолютно трезво, обдуманно и осознанно.
 Так, случайно для себя он открыл потайную, тёмную сторону её души, он понял, что она в отношении с ним могла быть жестока, жестока осознанно. По-видимому, ей было радостно соз-навать, что она так умело и так ловко что-то могла от него скрывать. Несколько позже он понял и это, что именно она с такой тщательностью скрывала. Но он всё–таки надеялся, что его внимание к ней, забота, нежность, постоянное стремление и желание ухаживать, рано, или поздно повернут её сердце в его сторону. Если бы она знала, как он нуждался в её люб-ви. В любви не просто какой-то красивой и обаятельной женщины, а именно в её любви, этой единственной женщины, которая была ему так дорога.
 Каким же он, не смотря на свой возраст, оказался наивным глупцом.
 И это был далеко не первый случай, когда она осознанно старалась причинить ему боль.
 Как-то абсолютно случайно он узнал, что она продолжает попытки знакомства с другими муж-чинами. Это открытие его неприятно поразило. На его вопрос по это- му поводу, она ответи-ла что-то невразумительное, причём он оказался ещё и виновным в необоснованном подозре-нии. Когда, через какое-то время, когда его подозрения стали находить всё больше и боль-ше подтверждений, он уже не стал за давать никаких вопросов, понимая всю их бессмыслен-ность, однако стал более внимательно относиться к её объяснениям по-поводу задержек на работе и работе в выходные дни. Вскоре он заметил одну особенность:когда она в выходные дни была на работе, то звонила обязательно ему домой, в остальных случаях, таких звонков не было. Вскоре множество и других необъяснимых совпадений в её поздних задержках и игно-рирование его звонков по сотовому и домашнему телефонам навели его на грустные выводы, которые пока он старался не подпускать особенно близко к сердцу.
 И он это всё должен был терпеть, чтобы не нарушить хрупкое равновесие, которое ещё со-хранялось в их отношениях. Но боль накапливалась и накапливалась, появилась щемящая тос-ка по возможному, но постепенно удаляющемуся счастью.
 А пока впереди был ещё Новый Год
 
 - 2 -
 Новый Год
 К нему он стал готовиться заранее и задолго до наступления. Все последние годы он прово-дил его один, поэтому, когда появилась она, он с облегчением вздохнул, что наконец то, ему не придётся коротать его одному. Ему захотелось превратить эту ночь в непрерывную по-следовательность неожиданностей для неё, сюрпризов – подарков, открыток со стихами, кото-рые он для неё написал. Он начал покупать ей подарки и продумывать, как это всё обстав-ить. Как-то за несколько недель до праздника, он завёл разговор на эту тему, пытаясь про-щупать, где они будут встречать его: у него дома, или у неё, чтобы её сын, хотя и взрос-лый, не оставался бы один дома. Она ответила, что сын будет со своей девушкой, а они, проведут праздник вместе, вдвоём. Слова должны были бы вроде вызвать у него радость, одн-ако, тон, каким это было произнесено, и потухший взгляд, как бы говорили, что она согла-шается на это только потому, что у неё нет пока более интересных предложений, и она вы-нуждена его будет провести с ним. Такой, по сути, неопределённый ответ, вызвал у него чувство беспокойства и тревоги в сердце, появилась тяжесть, щемящая тоска одиночества ..
 Всё, что она сочла нужным сказать, так это то, что вечером тридцать первого они идут в театр. Это его несколько обрадовало, поскольку можно было, по крайней мере ещё, надеять-ся, что Новый Год они всё-таки проведут вместе. Однако, сама формулировка этого предполо-жения уже наводила на грустные размышления, которые подтверждали его предчувствие, что она найдёт повод, провести Новый Год отдельно от него. Так, впрочем, и произошло.
 Этот день ни чем-то особенным, значительным, что могло отложиться в памяти, не был бо-гат: вечером они пошли на концерт.
 Вот его-то он запомнил, и помнить, наверное, будет всю жизнь.
 В течение всего выступления к ней на сотовый телефон, который она так и не выключила, приходили сообщения. В начале он не обращал на них внимания, но как-то случайно, на одно всё-таки внимание обратил. Это было длинное сообщение, которое она, прочитав, не убрала. Повернув голову в её сторону, он заметил её отсутствующий, хотя и обращённый в сторону сцены, взгляд. Затем пришло, судя по всему, повторное сообщение от того же адресата. Она долго не отвечала, но затем что-то коротко ответила.
 И здесь в его сердце, словно что-то оборвалось, пришла уверенность, что на этом его Но-вый Год закончился, что она будет искать повод для того, чтобы после концерта уехать
«домой к сыну» не пригласив его. Произошло именно так, как он и предположил. Она нашла повод для недовольства, который, по-видимому, по её предположению должен был перейти в ситуацию, выход из которой мог быть только один – она едет «домой к сыну». Однако он си-туацию сгладил, поскольку была уж больно надуманной, и она не нашлась, что возразить.
 Однако, несколько позже, когда они ехали уже в метро, она неожиданно сказала что плохо себя чувствует, задыхается, давит сердце. Они вышли на ближайшей станции. Немного поси-дев на скамейке, она огорчённо вздохнула и сказала, что в таком состоянии ей придётся поехать домой, так как лекарства есть только там.
 Так для него закончился этот Новогодний праздник.
 Он пытался позвонить ей домой, в полночь, чтобы поздравить с наступившим, Новым Годом, но безуспешно...........

 - 3 –

 День, совсем обычный
 Ничего необычного в этот день не произошло. Он мог вспомнить и любой другой такой же день, но всё-таки, почему припомнился именно этот. Но нет, что-то в нём было. Что же? …….
 В тот день она вернулась из своего дома, где оставался её младший сын, человек уже до-статочно взрослый – он учился в университете - но, как ему казалось, достаточно ревност-но относившийся к их отношениям: ведь раньше она постоянно была там, готовила ему, уби-рала за ним, а теперь он был вынужден всё делать сам. Она ездила туда, чтобы ему приго-товить на неделю еду, и убрать квартиру. Однако он, когда она уезжала, из того, что она ему оставляла, не разогревал, не ел, как бы говоря ей, что ему, её сыну, плохо, а она находится с каким-то мужчиной. Это была выбранная им форма молчаливого сопротивления, выбранная с точки зрения будущего психолога очень тонко и точно и, которая действовала безотказно: она волновалась, нервничала, разрывалась между двумя домами, что, естествен-но не могло не отразиться на их отношениях. Она любила его той слепой материнской лю-бовью, которая не позволяла ей трезво взглянуть на его эгоизм. Она, как только он что-то хотел, выполняла его самые нелепые прихоти:однажды она помчалась в выходной день через весь город в поисках офисного кресла для него, так как на обычном стуле он не мог рабо-тать дома на компьютере.
 На этот раз он не выдержал и сказал, что её сын сел на её шею, свесил ножки и погоняет ею, что взрослый парень так не должен себя вести, это не по мужски, даже в отношении собственной матери. Ему было её жалко, и он сказал, что хотел бы, чтобы парень вырос муж-чиной, а не мягкотелым эгоистом и что так потакать малейшей приходи, даже если это сын, не следует. На что, она дала ему понять, что его замечание связано с тем, что это не его ребёнок, что своих он не вырастил и поэтому так резок в суждении. Конечно, это небольшая пикировка также была не в плюс их отношениям. Её младший сын ему очень нравился, и он, действительно волновался, что тот не хотел и не умел ничего делать руками, что так свое-образно – как будущий психолог - и эгоистично пользовался её материн ской любовью.
 Он волновался за неё, переживал, что впрочем, она не замечала, а, если бы даже и замети-ла, то всё равно отнеслась бы к этому равнодушно.
 Объясняться по этому поводу с ней было бесполезно и, поэтому он каждый раз только глубо-ко про себя вздыхал и с огорчением наблюдал, как эта сторона их жизни также подтачивает их отношения.
 Стараясь как-то облегчить ей бытовые проблемы, возникающие на той квартире он приезжал иногда вместе с ней и делал там по дому всё, что бы она его ни попросила, так как сын не делал по дому вообще ничего.

 - 4 -

 День не совсем обычный
 Почему же в памяти всплыл именно этот день?
 Чего-либо необыкновенного в этот день, на первый взгляд, не произошло. Но почему-то, именно он оставил в памяти свой след?
 Ах, да, её разговоры по телефону с подругами. Ничего необычного, если не считать, что на их, по-видимому, вопрос, где она сейчас находится, последовал ответ что не дома. Ответ обычно был именно в такой обезличенной для него форме, имени собственного для него не существовало, не существовало даже личного местоимения, она его так и не выбрала, тем самым как бы подчёркивая, что местонахождение это, у него, она считает временным явлени-ем в своей жизни, и в будущем здесь, с ним она оставаться не собирается.
 На следующий день она поехала к сыну, но когда он пытался звонить, так до неё и не доз-вонился, трубку никто не снимал. Сделав последний звонок где-то, около половина одиннад-цатого вечера, он больше попыток не делал. На следующий день она объяснила, что была просто в ванной, поэтому подойти не могла. Он не стал ей объяснять, что звонил-то он каж-дые пятнадцать минут и допоздна. Разве это изменило бы, что ни будь?
 Тяжесть в сердце росла и росла, тупая, давящая, горячая, как лава, она медленно, шаг за шагом, его заполняла, разъедала.
 Он перестал ей говорить ласковые слова, их уже не было в сердце. Он знал, что она это замечает, но не понимал её: зачем она всё это делает, если хочет дальше строить совмест-ную жизнь и, в тоже, самое время, всё ломает своими собственными руками.
 Наверное, он тоже допускал какие-то ошибки – это было неизбежно - но он их не замечал, а она ни слова несогласия, либо недовольства не высказывала. И как же он мог понять, в чём он бывал не прав?
 
 - 5 –

 Последний вечер……..
 Этот день начался как обычно. Но это был не совсем обычный день, это был праздник – мужской праздник и в этот день она, фактически ушла. Она сделала ему подарок - бутылку хорошего коньяка. Она знала, что он этот коньяк очень любит, отдавая ему предпочтение ему перед всеми остальными напитками, и баночку кофе. Он тогда ещё подумал, что она прос-то прелесть, угадала почти в яблочко. Если бы ещё лимон, то было бы просто сто процент-ное попадание.
 Они как раз садились за стол завтракать. Погода в этот день была прекрасная, солнечная и он предложил ей на следующий день, если погода не испортится, взять фотоаппарат, съез-дить за город и сделать снимки тех мест, которые он отснял осенью. Она знала, что он в прошлом году, купив хороший фотоаппарат, сделал массу прекрасных пейзажных и видовых снимков ближайших пригородов –Пушкина и Павловска, но она не ответила. Она опустила голо-ву и сделала вид, что его предложение не услышала. Сердце заколотилось, как сумасшедшее, а день для него покатился куда-то, в какую-то пропасть. На него обрушился кошмар повторе-ния новогоднего праздника. Значит, она опять будет искать повод вечером уехать «домой к сыну».
 Он вспомнил её фразу по-поводу лжи и понял, что она собирается провести остальные дни праздника с другим мужчиной. Он старался изо всех сил сохранять невозмутимый вид, как будто ничего не произошло и он ни о чём не догадывается. Она весь день находилась в та-ком нервно возбуждённом состоянии, что он даже спросил, что с ней происходит.
 Изменить он все равно ничего не мог. Если она что-то решала, разговор на эту тему с ней был бесполе-зен. Она никогда не считала нужным беседовать, если её что-либо не устраива-ло; она никогда не спрашив-ать, если ей что-то было не понятно в нём, или его поступках. Она сразу выносила своё мнение, и это мнение она же считала единственно правильным, вер-ным и неизменяемым.
 Наступил вечер.
 Как и предшествующий вечер, так и остаток всего сегодняшнего дня, она держала себя с ним отстранённо, как бы выдерживая некоторую дистанцию.
 Вечером она, что он никогда не замечал за ней ранее, села смотреть футбол и одновремен-но разгадывать кроссворд, а ему пришлось пойти в спальню и поста вить на компьютер ста-рую комедию, которая ей не нравилась. Когда время перевалило за девять часов, она, нако-нец, нашла повод и удручённым, убитым голо-сом сообщила ему, что беспокоится о сыне, ей обязательно необходимо с ним побеседовать и она должна обязательно поехать к нему именно сейчас. Ему ничего не оставалось делать, как согласиться. Через полтора часа она позвони-ла из дома и голосом, полным радости и весьма оживлённым сообщила, что она уже дома. На его вопрос по-поводу срочной беседы с сыном, ответила, что сегодня уже поздно и побесе-дует завтра. Он попросил её позвонить и рассказать. Она пообещала.
 Так для него закончился очередной праздничный день.
 На следующий день он, не дождавшись от неё звонка позвонил ей сам. Но дома никого не оказалось. Он ей звонил весь день, но её не было дома. Только под вечер он дозвонился до её младшего сына. Тот неожиданно спросил о его делах,которыми ранее, никогда не инте-ресовался, а затем ответил, что её нет, но она скоро будет. Он попросил его передать ей, чтобы она позвонила, когда придёт, но звонка не последовало …………………………….
 Кошмар безысходности, невозможности, что-либо изменить, всё больше и больше захватывал его. Внутренний озноб перекинулась на всё тело. Он схватил бутылку коньяка, налил полную рюмку и залпом выпил, а затем начал ходить из одного конца квартиры в другой, на ходу разговаривая с собой и плохо понимая, что делает. Но нервозность, не покидавшая его, зас-тавила налить вторую рюмку и также залпом опорожнить, за ней последовала третья. Ближе к двенадцати часам, уже не контролируя свои поступки, он оделся и вылетел на улицу, сунув в карман стеклянную фляжку с коньяком, он пока ещё понимал, помнил, что на улице февраль месяц. Последующие несколько часов полностью выпали из его памяти.
 Способность контролировать свои мысли, поступки, он обрёл только под вечер следующего дня, когда с трудом пытался вспомнить, что он делал предшествующим вечером, где был. Смутно вспоминая, что вроде был около её дома,…… значит, ездил к ней; помнил только, что окно в большой комнате и на кухне были тёмные, ….., значит, дома её не было. В памяти всплывали силуэты каких-то парадных, в которые он ста-рался попасть и переночевать, мет-ро уже не ходило. Помнил, что страшно замёрз и фляга с коньяком, его просто спасла. Проснулся он у себя дома на полу в верхней одежде, что ранее за собой никогда не заме-чал., значит, домой всё таки вернулся; но как смог вернуться назад. .... это полностью выпало из его памяти, всё было как в тумане. Денег в кармане, как и часов, также не бы-ло.
 Две бессонные ночи и стрессовое состояние сделали своё дело. На следующий утро приняв холодный душ, чтобы хоть как-то быть в форме, он пошёл на работу. Неожиданно, именно в этот день, его попросили помочь в решении одного технического вопроса. Возвращаться на-зад пришлось по улице, он, будучи в каком-то заторможенном состоянии, неожиданно посколь-знувшись, разбил себе голову о лёд. Удар оказался очень сильным, голова была в крови, ссадинах. Последствия, удара оказались более серьёзными, чем он первоначально предполо-жил, но это он понял только уже вечером, дома, когда его начало тошнить. В последующие полторы недели он заставлял себя ходить на работу, но, приходя домой, ложился на диван и вставал только для того, чтобы выпить молоко, либо сок. К вечеру голова гудела, любое произнесённое слово с трудом доходило до сознания, всё восприни малось в каком-то замед-ленном ритме. Он старался не подходить к телефону, ни с кем не беседовать, либо быстро заканчивать разговор, через силу стараясь придать голосу спокойную интонацию. Хорошо, что работал он в закрытой лаборатории, и никто не пытался в течение дня тревожить его обсуждениями каких либо задач.
 Только дней, примерно, через десять он пришёл более, или менее в себя. Но именно в эти дни она и ушла.


 - 5 -
 Прощание
 Всё произошло очень быстро.
 Она не звонила неделю, но ближе к концу раздался звонок, и она сказала, что приедет за вещами…………………
 Когда она начала собирать вещи, с ним что-то произошло: он, как бы выпал из из времени и пространства, сейчас и здесь. Все им воспринималось всё не как происходящее сейчас и здесь, с ним, а всё происходило с кем-то другим, все воспринималось как бы, через какую-то стеклянную преграду между ним и окружающей действительностью. Голова была чугунная, лицо горело, он старался встать к ней правым боком, чтобы она не заметила ссадин на лице и голове,- он так ещё не оправился после травмы головы. Он всё делал автоматически, не отдавая себе отчёта, что же происходи. Так всё это было стремительно и неожиданно. Он, как и она, в какой-то лихорадочной спешке, собирали её вещи, вспоминал, что она забыла, и зачем–то приносил, помогая засунуть в пакеты, вместо того, чтобы оста новить весь этот бред, заставить её опомниться, сесть поговорить. Он даже предложил ей побеседовать, но она отказалась, ска-зав, что они один раз уж после Нового Года, беседовали, и её внизу с машиной ждёт Андрей, её старший сын. Он был растерянный, и не смог ей возразить, что все счастливые семьи беседуют не раз в полгода, а, наверное, чаще, и поэтому то, наверное, счастливы и поэтому – то, наверное, и сохраняются как семьи. Но голова гудела и он во-обще всё воспри нимал как в тумане, всё что происходило с ними поход-ило на какой-то кошмар.
 Она, он заметил, тоже за эти несколько дней похудела и осунулась. Он не понимал, поче-му, ведь она уходит к другому?
 Затем, когда она уехала, начался тот ночной кошмар, который не посещал его с давних времён, после развода.
 Сейчас, вспоминая последующие за её отъездом часы, последующие недели, в которые он пы-тался связаться с ней, но она не отвечала ни на одно его сообщение, ни на одну его прось-бу по сотовому телефону; он понимал, что тогда, в один из вечеров, он находился на грани серьёзного шага, но что-то его остановило.
 

 - 6 –

 Ранее утро
 Что же его тогда остановило?
 Сейчас, по прошествии времени, он понимал, что второй раз ему в жизни помог его ангел-хранитель.
 - Любовь и доброта никогда не остаются не отомщёнными, подумал он.
 Этот вывод он давно сделал для себя. Но, если раньше она, эта мысль, была лишь резуль-татом схоластической игры его разума, теперь, для него, она стала реальностью, через которую ему пришлось пройти.

 20.03.-01.04.20..