страшные сказки маленькой девочки

I.
Жила-была на свете маленькая девочка, которая никого не любила: ни родителей, ни сестрёнку, ни свою кошку, ни друзей, ни подруг. Она считала свой дом центром своего города, свою улицу – самой главной улицей города, а свою школу – самой хорошей школой города. Вы, наверное, подумаете, что, может, она была необыкновенно талантливая или очень красивая, или очень гордая. Да нет, была она девочка как девочка: в меру глупенькая, в меру умная, милая, немного застенчивая... Просто она в один праздничный день вдруг осознала, что никого не любит. Не то, чтобы ей хотелось задушить каждого, кто встречался на её дороге, нет. Всего-то – в 16 лет она поняла, что ни за кого в этой жизни не стоит держаться. Поэтому всех и разлюбила. В глубине души она уже тогда не была уверена, что хотя бы кое-что из всего с ней происходящего имеет настолько глубокое значение, чтобы с потерей этого безутешно горевать об утраченном. Хотя чтобы окончательно сформулировать эту мысль, ей потребовалось ещё несколько лет.
А пока – она всего лишь маленькая девочка, которая никого не любит.
Наверное, стоит поподробнее рассказать об этой девочке. Ее довольно скучная жизнь, как это часто бывает, расцвечивалась только придуманными историями, которые она с самого раннего детства исступленно выуживала, выцеживала, вытаскивала и вытягивала из книг. Книги были разными – хорошими и не очень, интересными и нагоняющими сон, смешными или грустными. Одно в большей или меньшей степени объединяло все книги, которые девочка прочитала до конца – все они были страшными. Не в том смысле, что после них мурашки устраивали у девочки на спине военные парады, а в том, что с каждой следующей книгой девочка все больше убеждалась в бесцельности существования вообще и своего существования в частности. Об этом мало кто догадывался, потому что с виду все было отлично – девочка хорошо училась, отношения с родителями были не хуже, чем у прочих, друзья казались надежными и безупречными спутниками жизни. Даже сама девочка часто забывала о своем открытии, и ей не раз случалось выжимать свою подушку после продолжительного сеанса размышлений на тему бренности человеческой жизни.
Итак, знакомьтесь, вот уже месяц, как девочке четырнадцать лет: «Думаешь, когда-нибудь было лучше, чем сейчас? Нет. Никогда. Всегда собаки срали на улице и всегда будут срать. Единственное решение – уничтожить собак».

II.
Очередной бред маленькой запуганной девочки. Девочки, которая отчаянно боится, но лучше съест Оксфордский словарь английского языка, чем признается, что боится. Девочки, которая никому не верит (правильно, потому что все люди – лицемеры) и никому не доверяет. Она скорее прыгнет выше головы, чем все о себе расскажет – даже близким людям.
Никогда не доверяла. Не доверяла даже тогда, когда сама была уверена, что говорит правду. В ее семье не было принято разговаривать по душам. Она всегда всё держала в себе.
Она ВСЕГДА ВСЁ держала в себе. Потому что знала – если что-то расскажет, над этим обязательно посмеются (хотя бы про себя – снисходительно так). А если не посмеются, то на следующий день о том, что она сказала, будут знать все, кому этого знать совершенно не нужно. Почему так? – она понятия не имеет.
И ещё. Как только она начинает хоть что-то говорить о себе – другие сразу же переключаются на собственную значительнейшую персону – центр вселенной – и выкладывают ей все свои мысли, проблемы, переживания и тому подобную чушь. Если им не интересно, что думает девочка, с чего они взяли, что её заинтересует их пустая болтовня?
Однако, как ни странно, вся эта ерунда безумно интересует девочку. Зачем? Зачем ей знать потаенные мысли почти незнакомых людей? Загадка. Но это её увлекает. Похоже, она изучает людей. (Выводы, надо признаться, неутешительны.)
А ещё она недавно влюбилась. Влюбилась, несмотря на все свои предубеждения. И что же произошло? Не думаете же вы, что всё пошло гладко? Если так, вы сильно ошибаетесь… Стоило ей влюбиться – и показать ЕМУ это – ОН сразу же потерял, растерял все свои великие чувства к ней. Смешно. В душе девочка смеётся; до слёз.
Девочка сочиняет истории. Ей интереснее жить в своих историях, чем в реальности – ведь в ней нет абсолютно ничего, что могло бы её привлечь. В сказках же всё гораздо проще: принц, принцесса, они жили счастливо и умерли в один день, а лучше вообще не умерли…
Девочка любит читать. Безумно любит. Для неё это своего рода наркотик – если ей нечего читать, её ломает. Книги – тоже сказки, в них всегда все заканчивается хорошо, как бы плохо всё ни шло.
Маленькая девочка понемногу сходит с ума.
Чего ей, дурочке, бояться? Но она трясётся от ужаса, она до головной боли боится, что кто-нибудь узнает, кто она на самом деле.
Она слишком скрытная.
Хотя очень возможно, что во всём виновата пресловутая осенняя депрессия.
(октябрь 2003)

III.
Иногда девочка начинает сомневаться в своём уме. Не в разумности – на этот счёт все сомнения уже давно помахали ей ручкой, - а именно в уме. Она ведь всегда была уверена, что очень умна, а вдруг это не так? Что тогда делать? Но потом девочка вспоминает себя, вспоминает свои мысли, читает некоторые слова, написанные своей рукой, и понимает, что зря она беспокоилась. Ей хочется, чтобы их прочитали. Чтобы и другие могли задуматься о том, о чем иногда задумывалась она. Чтобы попробовали понять маленькую странную девочку, которая лет до 13-14 оставалась нетронутой человеческой пакостью и тупостью. А когда столкнулась с ними в реальности, а не на страницах страшных книг, смогла примириться, попыталась принять и даже думала, что стала частью всего этого безжалостного и отсталого стада питекантропов, называющих себя её сверстниками. Но на самом деле она одновременно ненавидела их и преклонялась перед ними. Внутри девочки с переменным успехом боролись комплекс превосходства и комплекс неполноценности. Она понимала, что снаружи уступает стаду, а внутри намного выше их всех. Это противоречие и стало причиной её двусмысленного отношения к миру и населяющим его людям: любовь и ненависть сосуществуют в сложном переплетении, в одно и то же время являясь неделимым целым и воюя друг с другом.
Шизофрения неизлечима. Особенно наследственная.

Если бы её с детства не кормили страшными книгами о жуткой реальности, может быть, она была бы абсолютно другим человеком. Может быть, ей было бы легче. Может быть, людям было бы с ней легче. Но она вряд ли захотела бы что-то менять…
(июль 2004)

IV.
Доброе время суток. Думаю, вы уже знакомы с маленькой безмозглой девочкой, но на этот раз мы не будем загружать вас её никчемными мыслишками, лучше послушайте трагикомичную и поучительную историю её Большой Любви.
В очередной раз мы встречаем девочку в очень странном и не правильном месте. Это такое специальное заведение, куда съезжаются подростки, чтобы показать всем, насколько они взрослые, и доказать родителям, насколько они самостоятельны. Главными способами этих доказательств являются: курение, употребление спиртных напитков (всё втайне от руководителей, естественно. Это добавляет элемент риска, так необходимый растущему организму), а иногда даже и половая распущенность (часто – заодно с руководителями). Но не беспокойтесь, наша девочка осуществила пока только один пункт этого великого плана – первый. До второго совсем немного, а до третьего ещё несколько лет, как это ни смешно.
Так вот, помимо прочего, что представилось взору девочки в этом божественном месте, был и один человек. Надо сказать, что у девочки был идеал идеального принца – придуманный задолго до этого образ. Как нетрудно догадаться по курсиву и долгим предисловиям, этот самый человек и оказался воплощением принца. Не будем перечислять его скучные черты – у всех принцев они в основном одинаковые. Это доказывает тот факт, что девочкин принц был просто нарасхват среди других девочек тоже. Они липли к нему, как сажа к стенам - не отмоешь, сколько ни бейся. Так что в то лето девочке пришлось довольствоваться странным человеком по фамилии Книжник. Ей бы радоваться, а она сокрушалась. Мы же всегда говорили, что она глупышка.
Август закончился, полетели дни, недели, как бумажные самолетики в ветреную погоду пролетело несколько лет…
Теперь мы находим девочку уже не в школе, а в вузе, повзрослевшую, изменившуюся, но, как оказалось, ненамного.
Осенью её второго года обучения в этом доблестном университете девочку разрывали противоречивые чувства. Она никак не могла выбрать из трех одинаковых, по сути, вариантов. Сама она называла их черными шарами, чтобы, как всегда, никто ни о чем не догадался – мы же знаем, какая она скрытная. Именно в такие моменты – когда перед тобой три одинаковых черных шара, - необходим четвертый, и не просто так шар, а белый шар. И вот таким четвертым вариантом, как можно догадаться, стал принц, настигший девочку в момент такой нерешительности.
Мало-помалу черные шары забылись, закатились под диван, в пыльную неизвестность, и остался только наибелейший наипрекраснейший безупречный принц. К концу зимы наша маленькая глупенькая девочка стала ещё и счастливой.
Какие мысли посещают головы прекрасных принцев, если вообще таковые имеются, нам знать не дано. Но зато в девочкиной голове мы можем покопаться основательно. Девочку мучила ревность. Она изнуряла её, как изнуряла, наверное, тяжелая работа египетских рабов, воздвигнувших никому теперь не нужные бессмысленные колоссы.
Поводов ревновать не было. Но девочка всё равно истязала себя, ревнуя принца ко всему: к его знакомым, к его маме, к бывшим девушкам, к его кровати, к его преподавателям, к его одежде, в конце концов к самой себе. Сложно представить чувства безумца, но вы уж попытайтесь – девочка до колик в желудке ревнует своего принца к самой себе и сама себе завидует – тому, что ей невозможно повезло. Но ведь это не везение, и мы с вами прекрасно это понимаем. Для девочки принц был прекрасным и недостижимым идеалом, сошедшим со страниц одной из её любимых сказок. Но как бы мускулист и голубоглаз ни был очередной золотой телец, его будущее, как и будущее тех, кто валяется перед ним ниц, довольно безрадостно. Рано или поздно тельца переплавят на пошлые побрякушки или хуже того – на деньги, а его поклонников, скорее всего, утопят в презрении или жалости… или просто утопят.
Для принца девочка, похоже, была очередной скучной книгой из школьной программы, которую прочитаешь, но только чтобы потом сдать сочинение на пятерку.
В итоге девочка осталась без принца, наедине со своей ревностью.
Но наша недалекая героиня придерживается мнения, что всякая ситуация посылается ей (интересно, кем и откуда?) для того, чтобы к чему-то её подготовить или чему-то научить. То есть она говорит себе иногда: если бы не было вот этого, то потом вряд ли бы произошло вот то. Конечно, смешно и жалко, но это ведь трагикомедия.
И теперь девочка считает, что история с принцем научила её сдерживать ревность. То есть то разрушительное чувство живёт в ней, но уже загнано в клетку, посажено на цепь и под сигнализацию, и все такое прочее. Провернуть эту непростую операцию девочке помогла одна хорошая английская пословица (а вы что думали? Забыли, с кем имеете дело?). Вернее даже не сама пословица, а идея, высказанная в ней. Чтобы приструнить ревность девочка на минутку ставит себя в чужие ботинки, то есть просто ставит себя на чьё-то место, но метафора с ботинками просто ещё не так приелась, как это мифическое место.
Да, в ботинки. И как это ни странно, тут же понимает, что испытывает другой человек: что он точно так же пытается верить, довериться, пытается не нервничать, ревнует опять же.
Ничего оригинального, конечно, но всё же хоть что-то, не правда ли?
(декабрь 2005)

V.
Как это ни парадоксально, маленькая девочка боится детей. Но не всяких, а только примерно до восьми лет. Есть какие-то до восьми, есть и старше, наверное. Главным критерием возникновения боязни является их непохожесть на обычных людей. Девочка вообще не думает, что они люди. Маленькие дети не похожи на людей ни физически, ни духовно (для них этого понятия, видимо, вообще не существует). Не даром в английском языке (ах, мудрые англичане!!!) младенца определяют местоимением ‘it’. Это не человек; это ребенок.
Но неужели девочка – ксенофоб? Такой смешной вид ксенофоба, не приемлющий все, что не похоже на взрослый мир... Нет, это даже не смешно, а просто страшно. Девочка презирает большинство взрослых. А детей боится. Вот так. Но почему?
Дети непосредственны, независимы от чужих суждений, они видят мир таким, какой он есть, они не стесняются задавать вопросы, на которые, как правило, получают наитупейшие ответы. Взрослый при всем желании не может быть таким. Более того, он не может таким даже казаться. Но есть у детей один существенный недостаток. Дело в том, что они все быстрее взрослеют. Даже не взрослеют, а стареют. Неуклонно, неизбежно и окончательно. Немного выросши, дети стремятся стать еще взрослее. А повзрослев, снова хотят стать детьми. Это один из множества парадоксов жизни, которые можно было бы объединить под общим названием «Закон кудрявых» (кудрявые всегда хотят выпрямить волосы, ну и, соответственно, наоборот). Хотя если вглядываться глубже, то это скорее «закон общей неудовлетворенности» какой-нибудь, но речь не об этом. Мы, собственно, потихоньку подбираемся к истинной причине девочкиного страха. Можно любить детей, но это отношение равно отношению самих детей к игрушкам, да и то, к игрушкам дети более гуманны, чем родители к ним самим. Давно известно, что родители обращаются с детьми так, как не доиграли с игрушками в детстве. Строго говоря, игрушки – очередной стереотип. Они детям не нужны. Дети прекрасно могут обойтись без любых навороченных игр, потому как воспринимают весь свой мир как одну увлекательную игру. Игрушки нужны родителям, чтобы показать свое благосостояние. Но сегодня мы не о деньгах, а о детях. Так вот, девочка не любит детей, потому что это бы их унизило – в ее собственных глазах, конечно, так как детям, скорее всего, наплевать. Девочка понимает, что как бы она ни старалась, но в этом упертом и туповатом мире ей уже ни за что не вернуться назад в детство. НИКОГДА. А ведь хочется... Девочка слышала много хороших песен, из которых многие рассказывают именно о поисках некой земли обетованной, в которой все легко и хорошо, светло и весело, нет проблем и забот, где никто не надоедает с глупыми требованиями... Догадались, к чему я веду? Все мы родом из детства (до каких бы глубоких дыр ни была затерта эта несчастная фраза), и все мы до безумия хотим вернуться на родину.
Но ведь девочка прагматик-реалист. Она понимает, что песнями делу точно никак не поможешь. Поэтому она не любит детей. Боится их. Они никогда не примут ее обратно в свой радостный и беззаботный мир. Она им не нужна. Она постарела, а им еще жить и жить. Маленькая девочка ненавидит детей.
(28.02.06)

VI.
Хотелось бы описать механизм зарождения истерики в отдельно взятом организме. В качестве подопытной, как всегда, согласилась побыть уже привычная для нас маленькая девочка.
Нетрудно предположить, что в основе истерики лежит некий конфликт. И в нашем случае (не беремся судить в общем, ибо не имеем соответствующих полномочий) конфликт этот – внутренний. То есть ожидания девочки не сходятся с тем, что она видит. Или даже то, что она видит, расходится с тем, что происходит. Запутанно... Сейчас постараемся разъяснить на примерах.
Первое легко объяснить, это наверняка испытывал каждый. Человек ждет чего-то и точно знает, что это случится. Возьмем поезд. Человек собрался в путешествие или командировку, уложил сумки, приехал на дорогущем такси на вокзал и стоит на перроне, курит и ждет поезд. До прибытия остается пять минут. Судорожно растоптав окурок, человек напряженно вглядывается вдаль, пытаясь различить в дыму вокзала очертания хоть какого-то захудалого поездочка. Тщетно. Но ведь расписание не может лгать. Вероятно, он перепутал номер платформы, вон – на соседней как раз стоит какой-то поезд, но на нее можно пройти только через тройной переход, и вряд ли он теперь успеет... Мы видим, что истерика уже на подходе. Она невидимой тенью стоит за спиной человека, готовясь набросить на него свою тугую и прочную сеть. Вскоре раздается неразборчивый голос из динамиков, каркающий что-то про опоздание на сколько-то часов. Часов!!! А ведь его будут встречать там, в солнечной и душной точке назначения, в определенный час, а позвонить уже нельзя, оставил он телефон, чтобы никто не мешал на отдыхе... Бессильная ярость захлестывает мозг, и voila – истерика готова. С пылу, как говорится, с жару...
Но это все легко и понятно. Да и не про девочку, в конце концов. У девочки чаще возникает истерика второго типа, а эта тварь куда опаснее и мощнее первой. За всю недолгую историю своего существования девочка может припомнить разве что четыре-пять случаев, но каждый из них оставил в ее скучной душонке неизгладимый и ярчайший след. Особенно, как водится, первая. Это она породила Откровение на туалетной бумаге, это она заставила крупного трусливого паренька навсегда отвернуться от девочкиной любви и отвергнуть ее тело (естественно, последнее долго не продлилось).
Что же она такое? Как уже отмечалось, это противоречие видимого и происходящего. Как бы нелепо это ни звучало. Итак, раз уж начали с первого, его и рассмотрим. Девочка видит: влюбленные глаза, ласковые руки, искреннюю привязанность. Происходит: постепенное угасание чувства, которое казалось вечным, тягостные разговоры, не приводящие ни к чему, сочувственные взгляды т.н. друзей и их же подбадривающие похлопывания по различным частям тела. Здесь не обошлось, правда и без тупой сучки надежды – слово «вечный» – из ее лексикона. И вот что в итоге – первая и самая потрясающая, самая настоящая истерика в ее жизни. С подвываниями, градом слез и последующим словоизлиянием.
Самая настоящая она потому, что тогда девочка еще не знала правил хорошей истерики. Все произошло по наитию, спонтанно и очень искренне. Все последующие истерики она пыталась уподобить той, первой, чтобы добиться нужного эффекта. Конечно, она не специально провоцирует прорыв, но теперь уже не совсем ясно управляет ли истерика девочкой, или наоборот. У них сейчас такое своеобразное равноправие, устраивающее обе стороны. Этакий консенсус, достигнутый до поры до времени.
Все это девочка почерпнула из последнего недавнего паттерна. Пришла она, как всегда, нежданно. Вроде все хорошо, просто грандиозно, честно говоря, но противоречие растет, как грамотная интрига, за которой неизбежно следует развязка (если сюжет классический, а у нас именно такой). В чем же конфликт на этот раз? Девочка видит: настоящую любовь, трепетное отношение к себе, несомненное влечение к своему телу. Происходит: а ничего не происходит, напряжение тела не разряжается, зато возникает совершенно ненужный вопрос – почему? Либо что-то не так с девочкой, либо с предметом ее переживаний. Отношение? У обоих превосходное отношение друг к другу. Но ведь что-то идет не так, если происходит – точнее не происходит физической разрядки духовного напряжения? Вместе с тем девочка боится показаться слишком приземленной, стремящейся сразу нырнуть в постель, поэтому не может рассказать о своих страданиях. Это еще один повод выйти из себя – разве не видно, из-за чего она грустнеет??? Разве все надо объяснять, как маленькому???
В этих экспрессивных знаках вопроса уже видится паника – вездесущая предвестница истерики. До последней уже совсем недолго. Невозможность – реальная физическая невозможность высказать свои мысли – довершает дело. Получите ваш заказ – свежайшая истерика, только что из-под ножа...
Подливает масла в огонь то и дело просыпающаяся ненависть к месту своего обитания, а так же недавно проснувшийся в голове неумолкающий голосок, комментирующий все на предмет последующего занесения в неведомые архивы.
Итак, тема нашей сегодняшней истерики – НЕНАВИЖУ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
(1.03.06)